– Я составлю его, как и обещала, – твердо произнесла Джульетта Дмитриевна. – Ребекка Ларсон приехала вчера. Вы встретитесь за обедом.

Кивнув Марселине, задержав взгляд на гостях, она развернулась и неторопливо направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Зеленый бархат юбки покачивался, изумрудный камень перстня несколько раз блеснул.

Все сказанное было невероятным, начиная от той прямолинейности, с которой Джульетта Дмитриевна озвучила свой возраст, и заканчивая темой завещания. И это могло вызвать только восхищение.

«Она обвела вокруг пальца Дафну, – с детским восторгом подумала Кэри. – Но зачем? Почему?.. Графиня обвела вокруг пальца Дафну, – повторила она более медленно, впитывая каждое слово. Этот факт оказался удивительно приятным, шкодливое настроение защекотало в носу, и осторожная улыбка коснулась губ. – Джульетта Фрезер, графиня Бенфорд... Вот она какая!»

– Пройдемте в ваши комнаты, – произнесла экономка. – Вещи уже принесли.

Кэри впервые почувствовала острую потребность взять в руки дневник и описать все происходящее. Не желание, а именно острую потребность.

– Мы здесь останемся? – прошептала Люси, когда они поднимались по ступенькам вслед за Марсельной.

– Да, – ответила Кэри.

– Вы говорили, она старая...

– Я ошибалась.

– А кто такая Ребекка Ларсон?

– Моя родственница.

– Графиня собирается составить завещание? Странно, не слишком ли рано?..

– Я понятия не имею, что она собирается делать, – искренне ответила Кэри. – Но я склонна ей верить.

Люси приподняла юбки, преодолевая последнюю ступеньку, и деловито прошипела:

– Но вы же не позволите этой надменной Марселине командовать мной?

– Ни за что на свете, – сдержала смешок Кэри, устремляясь вслед за экономкой. «Добро пожаловать к нам... Если хочешь, можешь меня называть – тетушка Джульетта», – звенели в ушах слова графини Бенфорд.

Глава 11

Хозяин дома выдал Насте полотенце, чтобы она могла подсушить волосы, колючий свитер, пахнущий костром, большущую кружку горячего сладкого чая и щедрый бутерброд с сыром. Сыр был нарезан удивительно тонко, имел много аккуратных дырочек и чуть сладковатый вкус.

– Останешься на ночь, – произнес «медведь» резко и достал из хлипкого шкафа одеяло, подушку, простынку и наволочку. – Ты откуда?

– Меня Настей зовут, – радостно напомнила она и откусила бутерброд.

– Вот счастье-то привалило! – Он посмотрел на нее, отвернулся, собрал на столе бумаги стопкой и добавил: – Я спросил, откуда ты?

– Из Москвы, – честно ответила Настя, внимательно изучая мебель, стены и пол. Ремонт здесь, конечно, никто не делал – обстановка осталась от прежних хозяев, а значит, есть шанс отыскать сундук на чердаке. – А вас как зовут?

– Глеб Алексеевич.

– Понятно...

– Какого черта ты ходишь одна так поздно и в такую погоду? Тебе сколько лет?

– Шестнадцать, – соврала она. – Я заблудилась немного, но теперь-то уже знаю куда идти, просто дождь и стемнело...

– Ты даже не представляешь, как я рад, что ты знаешь, куда тебе идти. Потому что обычно женщины, переступающие порог этого дома, искренне считают, что на этом их путешествие заканчивается, – прорычал «медведь», взял тряпку и принялся вытирать со стола. – Родным и близким позвонить не забудь, а то вам такое обычно и в голову не приходит.

Жесткое «вам», видимо, переводилось как «ни о чем не думающим детишкам, слоняющимся по округе».

Уфимцев перевел на Настю тяжелый, полный недовольства взгляд. Посмотрел немного и сдвинул брови. Она, проигнорировав настроение «медведя», увидела седину на его висках и стала гадать, сколько ему лет. Сорок два? Сорок три? Интересно, он быстро засыпает или бродит по дому часов до двух? Похлопав немного ресницами, привычно входя в роль ангела, она с чувством произнесла:

– Спасибо вам огромное за гостеприимство. Если бы не вы, я бы замерзла и подхватила воспаление легких.

«А так, благодаря вам, я залезу на чердак и найду нужную книгу. И стащу ее. Обязательно стащу, не сомневайтесь, Глеб Алексеевич», – мысленно продолжила Настя.

– Туалет на улице видела? – хрипло спросил он.

– Ага, – кивнула она.

– Значит, если что, то ночью не потеряешься. Правильно я понимаю?

– Я вообще никогда не теряюсь. Только один разочек – сегодня... А туалеты – это вообще моя слабость, то есть... – Настя проглотила смешок, выпрямилась и серьезно закончила: – Не волнуйтесь, Глеб Алексеевич, никакого беспокойства я вам не доставлю.

– Очень этому рад, – подчеркнуто ответил Уфимцев, явно предполагая, что она будет ему мешать до утра. – Ложись спать, а у меня еще есть некоторые дела... Не греми тут ничем, не мешай... Мне работать надо.

«У меня тут тоже есть некоторые дела. – Настя покосилась налево, затем направо, а потом бросила короткий взгляд на потертую лестницу. – И вы мне тоже, пожалуйста, не мешайте».

Уфимцев оставил ее в маленькой комнатенке, смежной с кухней, а сам сначала вышел на улицу и выкурил сигарету, затем сварил кофе в турке, перелил его в черную чашку и ушел в комнату напротив. Дверь плотно закрылась, громыхнул стул, а затем воцарилась тишина.

– Работает, – тихо протянула Настя, забралась на кровать с ногами, аккуратно сложила свитер Уфимцева и отодвинула его в сторону. «Придется подождать...» Завтра она вернется в Москву вместе с рецептом – иначе и быть не может. Все медведи рано или поздно ложатся спать. И этот ляжет. А потом она осторожно, на цыпочках поднимется на чердак... Настя улыбнулась, вынула из кармана мобильный телефон, отыскала номер Андрея и стала смотреть на строчку цифр. «Наверное, тоже сейчас занят своими великими делами», – ехидно подумала она и положила телефон рядом на одеяло. – Только бы тетя Саша не обнаружила моего исчезновения. Она уже вернулась домой. Или вот-вот вернется... А если начнет меня разыскивать?»

Настя взяла телефон и выбрала функцию виброзвонка. На всякий случай. А то прокрадется она на чердак, а мобильник как запоет! Все соседские петухи откликнутся. Хотя здесь вряд ли держат петухов.

Уфимцев лег спать в час ночи. Вытерпев для верности до половины третьего, Настя сунула телефон в задний карман джинсов, взяла фонарик и отправилась восстанавливать справедливость. Ступеньки несколько раз предательски скрипнули, и в полной тишине эти звуки показались оглушающими, Настя замирала на полминуты, а затем продолжала путь.

– Мы победим, – шептала она. – Наше дело правое.

Дверь чердака была немного приоткрыта, что значительно облегчало ситуацию. В щель была видна лишь темнота, но на короткий миг показалось, будто там кто-то есть, и он ждет... Настя почувствовала, как сильно колотится ее сердце, и с удивлением обнаружила, что страха нет – ее тянули вперед любопытство и еще непонятные теплые ощущения, которым хотелось поддаться.

«Я уверена, ничего он не выбросил», – подумала Настя, открыла узкую податливую дверь, зашла и закрыла ее за собой.

Темно, окошко лишь совсем немного пропускает лунный свет.

Она включила фонарь и широко улыбнулась – чердак принадлежал ей!

Пройдя вдоль стены, Настя отыскала целых три сундука, два чемодана, похожих на пухлые короба, доисторический саквояж с короткими ручками и потрескавшейся шершавой кожей, а также штук пять жестких дамских сумок внушительного размера. Газеты, журналы, мелкие и крупные вещи занимали половину пространства, но они не валялись кое-как, а возвышались стопками и пирамидами. Наверное, Глеб Алексеевич Уфимцев, купив дом, сделал несколько попыток навести хоть какой-то относительный порядок.

«Ну, с чего начать? С сундуков, конечно... Но, с другой стороны, вот этот саквояж тоже можно назвать сундуком... Он слишком большой» Пожалев о том, что не перечитала письмо перед тем, как поднялась, Настя потерла руки, предвкушая поиски, и счастливо вздохнула. Пристроив на стопке журналов фонарик, присела на корточки и прислушалась. Вроде раздался отдаленный шорох... Или показалось?

– Показалась, – почти неслышно произнесла Настя и открыла крышку первого сундука. Пахнуло сыростью и старьем, но сейчас этот запах мог только порадовать, будто она уже нашла клад, и осталось лишь протянуть руку и взять его.

На толстую книгу в мятом кожаном переплете Настя наткнулась во втором сундуке – она лежала как раз под чем-то шерстяным и колючим. Платье или кофта? Шарф или платок? Настя не стала разворачивать. Быстро с азартом схватив фонарик, она посветила на страницы. Это был очень старый ежедневник: даты написаны от руки, некоторые листы морщатся, на некоторых разводы, где-то смазаны буквы...

«Слова английские! – На лице Насти засияла улыбка. – И русские есть, но лишь в конце и их совсем немного... Рецепты, здесь есть рецепты!»

Она нашла целых пять штук, и сердце вновь заколотилось часто и громко. О, эти столбики с цифрами и названиями ингредиентов! Как можно их не узнать?!

«Нет, ежедневник забирать нельзя, вдруг, Уфимцев заметит... Или не заметит? Как он заметит?.. Нет, лучше не надо... Я вырву листки с рецептами и все, а тетя Саша сама разберется... Больше ничего же и не надо! Извините, Глеб Алексеевич, но это принадлежит не вам...»

Настя вырвала пять листочков, аккуратно сложила их и поздравила себя с успехом.

Но на лестнице раздался скрип, а затем два раза зло щелкнул замок, и заухали тяжелые шаги «медведя» – он спускался вниз. Вздрогнув, повернув голову, Настя посмотрела на дверь – Глеб Алексеевич Уфимцев ее запер.

* * *

Ничего не снилось – усталость после короткой командировки в Санкт-Петербург (туда и обратно), а также мотания по городу, уложили его в постель в двенадцать. Мозг Андрея Данилова отдыхал. Но ровно до трех часов ночи, пока не загудел мобильный телефон.

– Да, – не открывая глаз произнес он, не найдя в себе сил посмотреть на определившееся имя звонившего.

– Доброй ночи, – раздался шипящий голос.