Юлия Климова - Принцев много не бывает

Сиденья в карете оказались удобные и мягкие, впрочем, в этом можно было и не сомневаться. Бархатная шторка качнулась и замерла. От смеси запахов сначала защекотало в носу, но затем ароматы исчезли, будто в их обязанность входило лишь встретить пассажиров, а дальше надоедать категорически нельзя.

«Корица... Ваниль... Что-то горькое... Лимон...» – Кэри попыталась разделить и угадать ароматы, но это оказалось непростым делом, все равно что пытаться разломить облако на кусочки.

Карета тронулась, и Кэри нетерпеливо посмотрела в окошко. Ей захотелось взять дневник и сделать запись, но, увы, он был надежно спрятан в дорожном сундуке под бельем. Она улыбнулась, сама не зная чему, бросила взгляд на Люси, внимательно изучающую обивку, и мысленно произнесла: «Джульетта Фрезер, графиня Бенфорд, я прибыла к вам, потому что... Потому что Дафна хочет, чтобы ваши деньги достались мне. Ну, а чего хочу я?.. Наверное, чтобы Чарльз Лестон сгорел в аду». Ее улыбка стала тоньше, зеленые глаза сверкнули. Но «небольшое приключение» в библиотеке у Кеннетов уже не воспринималось как вселенская катастрофа – душа горела от непонятных предчувствий, вытесняющих боль и разочарование.

– Мать мне однажды рассказывала одну историю, – шепотом произнесла Люси. – И вот теперь я все время думаю об этом...

– Какую историю?

– Это было очень давно... Ну, приблизительно пятьдесят лет назад... Одну девушку заманили в замок, который находился на окраине города.

– Зачем?

– Дело было так, – Люси подалась вперед, шумно вздохнула, выдохнула и продолжила: – Бедняжка получила записку... Нет, письмо. В нем говорилось, что в этом замке находится ее умирающая бабушка – старушка умирает и перед смертью хочет попрощаться с внучкой. Как-то там все было странно написано, но, с другой стороны, не придерешься... Вот девушка и поехала. А оказалось, в этом замке живут старые и страшные вампиры, и таким хитрым способом они заманивают к себе несчастных жертв.

– И они ее... м-м-м... съели? – Брови Кэри приподнялись.

– Сначала только выпили кровь, – прошипела в ответ Люси, а потом добавила уже легко, обычным тоном: – но больше к ним никто не приехал, и на следующий день они ее все же съели. От скуки и голода, наверное.

Кэри откинулась на мягкую спинку сиденья и покачала головой. Воображение тут же нарисовало образ графини Бенфорд: тощая, скрюченная старуха в черном одеянии, но в ее черных волосах нет седины, зрачки красные, а изо рта торчат клыки... Очень быстро этот образ изменился, и старуха вдруг превратилась в Дафну...

– Ерунда, – сказала Кэри, – вампиров не существует.

– Я знаю еще одну историю, но она... – Люси замялась. – Вряд ли это можно рассказывать...

– Почему?

– Уф... Потому что.

Люси придвинулась к окну, положила руки на колени и замерла, демонстрируя всем своим видом твердость принятого решения: нет, никогда она не сможет произнести вслух то, что произошло с еще одной бедняжкой – это настолько ужасно, недопустимо, скандально...

«Всего несколько секунд, и она сдастся», – весело подумала Кэри, сохраняя молчание.

– Хорошо, – тяжело вздохнула Люси. – Я расскажу. Но, мисс Пейдж... А впрочем... – Она махнула рукой и принялась поправлять волосы. – Однажды достойная семья Абрамсонов, а они проживают в северной части Лондона, тоже получила письмо. Некая Дарлин Кук писала о своем родстве с Абрамсонами и приглашала младшую Флору к себе в гости. Она обещала золотые горы, заботу, внимание, и главное – путешествие в Париж! Абрамсоны вели долгую переписку и так прониклись к этой Кук, что дали согласие и отправили к ней дочь в сопровождении компаньонки-француженки. – Люси помолчала немного, затем округлила глаза и выпалила: – Но потом-то что оказалось? Что Дарлин Кук – мужчина! То есть звали его, конечно, не так, но это не важно! Компаньонку-француженку он выгнал, а Флору оставил у себя...

Такого поворота сюжета Кэри не ожидала.

– Я очень сомневаюсь, что эту историю тебе тоже рассказала мама...

– О, нет! Сестра. Прямо перед отъездом. Несчастная Флора. – Люси театрально приложила правую руку к груди и закатила глаза к потолку кареты. – Вы же понимаете, что с ней стало.

– Нет, не понимаю, – нарочно ответила Кэри, сдерживая улыбку. – Может, ты мне объяснишь?

Щеки Люси порозовели, она заерзала, а потом все же удовлетворила свое желание поговорить на запретную тему:

– Он сделал ее своей... любовницей. И свет отвернулся от нее.

– А-а-а... Они случайно не полюбили друг друга при первой встрече? – небрежно спросила Кэри.

– Да, а откуда вы знаете?

– Просто подумалось...

– Да, да! И именно из-за этого родители буквально отреклись от Флоры!

– Бедняжка, – шумно вздохнула Кэри.

– Бедняжка, – шумно вздохнула Люси.

Положив под одеяло пять махровых полотенец, придав расплывчатому сооружению форму человеческого тела, оставив на подушке записку: «Тетя Саша, не волнуйтесь, я уехала за рецептом к Уфимцеву», Настя взяла с полки конверт, быстро собралась и покинула квартиру. С ее лица не сходила шкодливая улыбка, а мысли неслись вдаль... К Андрею Данилову. Было бы здорово позвонить ему и сказать: «Отвезите меня, пожалуйста, к больному дедушке за город. Виктор вам будет очень благодарен, вот увидите». Но, увы, этого она позволить себе не могла. Лишь по причине того, что вранье проверялось слишком легко. Один телефонный звонок Андрея, и затея провалилась бы с треском. «Привет, Виктор! Твой дедушка где живет? Он болен?» Приблизительно так. Нет, допустить это невозможно – попытка раздобыть рецепт всего одна.

Настя поехала на другой конец Москвы – к себе домой. Отыскала в кладовке небольшой плоский фонарик, вытрясла из матрешки неприкосновенный рублевый запас под кодовым названием «На черный день или на всякий случай» и уговорила однокурсника Пашку Абрикосова отправиться в дальний путь.

– Нет, обратно меня ждать не нужно, – говорила она, расхаживая босиком по комнате. – Да поняла я, поняла, что ты надолго не можешь... Не волнуйся, ничего с машиной твоего отца не случиться, мы же не в джунгли едем! Деньги на бензин есть. Это очень хорошо, что обещают дождь, о таком счастье я и не мечтала...

Дождь действительно был на руку – никто не сможет захлопнуть дверь перед носом промокшего и продрогшего ребенка, а уж она постарается выглядеть помладше и пожалостливее.

Пашка всю дорогу канючил: и машина-то наверняка поцарапается, и грязная станет, и отец вернется со смены утром и увидит все это безобразие, и обратно еще пилить и пилить. Настя утешила его тремя бутербродами с колбасой и двумя с ветчиной. Не вспоминать об Андрее она не могла, слишком уж обстоятельства были схожи. Вот только Пашка никак не тянул на виконта с обложки любовного романа, и от этого образовалась на душе тягучая тоска. От скуки Настя даже представляла, что поворачивает голову и видит Андрея. И у них опять словесная схватка, но победительницей всегда выходит она.

– Почти приехали, – сообщил Пашка. – Во-о-он те дома...

– Ага, отлично. Высади меня около самого крайнего и сиди, жди, когда я позвоню.

– Долго ждать?

– Нет, – мотнула головой Настя. – Как только найду нужный дом, сразу отпущу тебя. Забор голубой, калитка желтая – не ошибусь, к тому же номер известен.

Первые крупные капли упали на лобовое стекло – упали и превратились в кляксы.

– Промокнешь, – предупредил Пашка.

– Можно ли о большем мечтать? – улыбнулась она и на краю дачного поселка выпорхнула из машины. Дождь уже набирал силу, к быстрым каплям прибавился шум ветра и аромат свежескошенной травы.

– Свитер хоть мой надень! – крикнул Пашка.

– Неа, я должна выглядеть несчастной и одинокой! – ответила она и, обхватив плечи руками, устремилась по дороге вперед.

– Ненормальная, – понеслось вслед.

Настя нашла нужный дом довольно быстро. На первом этаже горел свет, а значит, пришло время отпустить Пашку. Она вынула из сумочки мобильный телефон, набрала номер и пожелал приятелю доброго пути. Серая толстовка промокла и стала липнуть к телу, челка повисла сосульками и частично прикрыла глаза. Струйки воды текли от виска по щекам к подбородку. Синие джинсы потемнели.

– Отлично, – охарактеризовала свой внешний вид Настя, открыла желтую калитку и пошла к дому. «Эти клумбы похожи на сковородки», – весело подумала она, спрятала улыбку и, не слишком-то церемонясь, кулаком постучала в дверь. – Люди! Есть кто-нибудь?! Пожалуйста, впустите, я ужасно замерзла!

Раздались тяжелые шаги, скрип половиц, а затем дверь распахнулась.

– Какими судьбами? – громыхнул хриплый голос.

«И правда – медведь, – вспомнив рассказ тети, подумала Настя. – А я – Машенька, маленькая девочка. Шла по лесу, заблудилась, попала под дождь... Пусти-и-ите переноче-е-евать разнесча-а-астную меня...» Она сделала брови домиком, сжалась и принялась стучать зубами. Получился ритм: «Марш, марш, левой, марш, марш, правой» – это категорически не подходило к ситуации, и Настя попыталась изобразить что-то-то более жалостное и мелодичнее.

– Извините, я заблудилась... Можно, я у вас дождь пережду? А потом уйду, честное слово, уйду.

«Только не нужно мне твоих честных слов!» – обычно кричал на нее Виктор, услышав подобное обещание.

Уфимцев оглядел ее с головы до ног, точно проверял на предмет ношения оружия, затем сухо закашлял, потом кивнул в сторону комнат и сказал:

– Проходи.

– А меня Настей зовут, – выпалила она и потерла нос рукавом кофты, как и полагалось сделать заблудшей сироте.

Карета остановилась. Дверца открылась.

– Приехали, – раздался приглушенный, уже знакомый голос мужчины в синей униформе.

Кэри воспользовалась предложенной рукой и ступила на землю. Последние пятнадцать минут она не смотрела в окно – ничего, кроме деревьев, кустарников, небольших одинаковых домиков, тянущихся цепочкой, видеть не приходилось, но теперь... О, теперь было на что посмотреть!