— Мне вовсе это не важно, — вздохнула я, — В том то и смысл. Я могу выйти в мешке из-под картошки, а могу в платье. То, как я выгляжу, только отражает моё настроение. И я терпеть не могу людей, которые заводят песню про то, что красиво одетые люди зависят от мнения общества! И ты тоже можешь…

 — Не могу!

 — Можешь! Ты особенная и классная...

   — Я не особенная ясно? Не красивая, не крутая и не талантливая! Я - никакая. Учусь на четвёрки, не пою, не танцую, не рисую. Я ни-че-го из себя не представляю. Что ты тут выдумываешь из меня? Я даже красивой, как ты, никогда не стану.

 — Да почему, дурочка? Ты же..

 — Нет, Лид. Не пудри мне мозги. Мы из разных лиг, потому я и дружу с сумасшедшей старухой... Отвяжись. Роди себе своего подростка и делай с ним что хочешь, а я ничья, и воспитаю себя сама.

 Она даже не заметила, что сама завела этот разговор и сама же обиделась. Я понимала, что у неё просто накипело, и ей было жизненно необходимо высказаться ещё за тот противный инцидент с дискотекой. Теперь Люся шла первой, а я плелась следом. Хотелось повязать колобка ленточкой и выслать маме в Италию! Но нет… я взяла на себя это дело и буду тащить его до конца.

 — Ты в обиде? — спросила я, осторожно, как сапёр.

 — Нет, я не в обиде. Я просто не хочу разговаривать.

 — Старуха, кстати, тоже красится и…

 — Если бы она не любила “Дневники вампира” и не включала его в любое время дня и ночи на плазме, её бы тоже в моей жизни не было! Пошли уже, там твой женишок вон стоит…


Глава девятнадцатая. Покоряем подростка

Как выбрать ёлку:

1. Хвоинки у дерева должны быть гладкими, одноцветными.

2. Она должна источать приятный запах.

Если запах недостаточно приятен — это плохая ёлка.

3. Ухватитесь за верхушку ёлки и ударьте ею об пол.

Если после этого с неё упадёт много иголок и шишек,

то покупать такое дерево не стоит. Верьте на слово!.

4. Рекомендуется также посмотреть на ветки и проверить их упругость.

Упругая ветка — наше всё!

5. Обратите внимание на ствол, пользуясь классическим правилом:

диаметр больше 6см — внизу смола. Есть? Вы великолепны!

6. Ширина не больше высоты! (С женщинами правило тоже работает!)

7. Пихту купил — даже китайский новый год проводил.

Сосну купил — пару дней провафлил.

А вот ели совсем о***ли!

(Это к тому, сколько простоит ваша красотка в зависимости от того, кто она по фамилии!)


Женишок топтался с ноги на ногу на входе в центральный ёлочный базар. Такие рассыпались по всему городу, но этот был самым шикарным, как в романтических новогодних мелодрамах. Играла музыка, всё в гирляндах и цены на ёлки “покрасивше” начинались с пяти тысяч рублей. А дрань можно и за тыщёнку выцыганить.

 Я не была привередой и вообще любила сосны. Обожала их длинные иголки, пушистые лапы и какой-то особенный запах. Даже игрушки, на мой вкус, в окружении этой приглушенной зелени смотрелись краше и домашнее. А все эти “макушки” за бешеные деньги, так и вопили о своей двухнедельной бестолковой роли.

 Позёры.

 Мы подошли к тебе, и я чуть было не сделала лишний шаг, чтобы обняться, но вовремя себя одёрнула. Рано, это лишнее. Ты подмигнул мне, Люсе.

 — Ты тут что делаешь?

 — Представил, как ты на каблуках потащишь ель домой.

 — Не ель, а сосну, и я бы вызвала таксу.

 — Да, ага. Кто б тебя повёз!

 — Ну тут явно есть доставка!

 — Есть, есть! — тут же подал голос продавец ёлок в шапке деда мороза на макушку.

 — Вот! Есть!

 — Ай, заколебала. Пошли уже!

 Мы брели втроём по рядам ёлок, и все трое улыбались. Люся потешалась над моим ребячеством, я точно это знала. Ты лыбился и лопался от гордости, ну просто красота, как лихо закрутил и вовремя появился. Я улыбалась, потому что шла впереди и никто не мог этого видеть.

  — Вот твои сосны, — ты остановился перед выставкой отверженных деревьев и ударил по одной лапе, усыпанной снегом. — Красота…

 — Угу, красота, — вздохнула я, осматривая все подряд деревья.

 — Блин! Почему мы вечно берём эти сосны! Мы что в советском союзе? — взорвалась Люся. Ещё утром она была за любую шумиху, а сейчас сникла и превратилась в “само очарование”.

 — Потому что я люблю именно эти деревья. Вопросы?

 — У матросов нет вопросов, — улыбнулся ты ставя вертикально одно древко и отряхивая его, — Смотри какая пушистая!

 — Неплохая… — я потыкала в ветки, — Не сильно широкая?

 — Хм… ну может и широковата… Как насчёт такой? — ты подтащил ещё одну.

 — О, а эта лучше!

 — И ветки ещё пушистее, но короче.

 — Да, мне нравится! Можно будет даже гирлянду-штору сверху бахнуть. Как раз прикроет от макушки до нижних веток.

 — Между кухней и гостиной войдёт?

 — Да, как раз туда и хотела… Макушка лысовата, нет?

 — Хочешь — веток купим и подкрутим.

 — О, круто! Хочу! У тебя выйдет?

 — Выйдет, только за иголками потом следи.

 — Да вы просто идеальная пара! — фыркнула Люся, развернулась на пятках и пошла вглубь базара.

 Мы с тобой обменялись встревоженными взглядами, ты кивнул и я как-то без сомнений поняла, что могу бежать к сестре, а сосну ты посторожишь.

 Люсю я догнала у ларька с чаем и кофе, она встала там в очередь и терпеливо ждала, обиженно сопя. В её глазах прямо сверкали звёздочки обидных слёз, и у меня сердце разрывалось от этого вида.

 — Люсь?

 — Что?

 — Ты чего?

 — Не хочу говорить!

 — Люсь, проблемы так не решают.

 — У меня нет проблем. Бери уже свою ёлку и пошли домой, я замёрзла.

 И я была на грани извержения эмоций! Всегда этот человек так поступал, пихал своё дурное настроение прямо под нос, хвастался им! Вот, смотрите! Носитесь со мной! Люся — тяжеленная как шкаф, стоит ей только чутка разобидеться и сил на борьбу с ней — нет. Сейчас — нет.

 Я стала закипать, так что ногти вонзились в ладони.

 — Люся, — прошипела, чтобы начать высказываться, а она вышла из очереди и пошла к ростовому снеговику из надувных шаров.

 — Устала. Горло болит. Пошли уже!

 И она не дала мне выплеснуть эмоции.

 Ты купил сосну сам, даже не сказал за сколько, и, когда мы нашли тебя на парковке, уже пихал дерево в свою тачку, пачкая смолой салон. Я смерила взглядом сверкающую и совершенно новенькую тачку, которую приметила ещё тогда, у “Почты”, и только теперь задумалась: “Откуда?”.

 — Я думала, наш Лев тебя не спонсирует…, — пробормотала я.

 — А он и правда не спонсирует.

 Ты взял за плечи надувшегося Люсю-колобка и силой усадил на заднее сиденье.

 Потом отправил меня на переднее и обошёл машину, чтобы сесть за руль.

 — Так, дамы. Вы разодеты для приключений, я сразу понял! Уговорили, едем развлекаться!

 — Я хочу домой! — тут же заголосила Люся.

 — Да, да, не стоит благодарностей! — ты поймал её взгляд в зеркале заднего вида и подмигнул.

 — Я. Хочу. До…

 — Ты боишься, что останешься одна, — и ты улыбнулся, а я в ужасе зажала рот рукой.

 Правда свой, вместо твоего, так что нифига не сработало.

 — Чего-о?.. — провыла Люся.

 — Ну как же, у тебя есть сестра. И вам вдвоём хорошо. Ты вьёшь из неё верёвки и делаешь вид, что…

 — Останови!!

 — … вид, что тебе всё без разницы. А тут сестра влюбилась…

 — Я не влюбилась!

 — Я хочу домой! — одновременно с Люсей возмутились мы, а ты дьявольски захохотал.

 — … и вот-вот станет счастливой занятой женщиной. И ты боишься, что тебя опять куда-то спихнут, — ты говорил так, будто это были не страшные вещи, а какие-то совсем простые расклады.

 — Какого хрена! — хором проорали мы с Люсей, а ты довольно улыбнулся.

 — Сёстры, — протянул ты, вывернул громкость, так что мы обе согнулись, зажав уши, и стал барабанить по рулю, отбивая ритм новогодней песенки.


***


Снова твой дом, но теперь у нас в багажнике мёрзнет ёлка, а на заднем восседает, скрывшись за торчащими в салон лапами, обиженная Люсьен.

 — Дебильно…, — прошипела она.

 — Что?

 — Всё! Где ты этого…. нашла? — она гневалась, а ты смеялся.

 — Поверь, я сама не в восторге… Видимо, мы согрешили.

 Мы с Люсей были в машине одни, ты заблокировал двери, чтобы не сбежали, а сам открывал ворота, разгребая сугробы.

 — То, что он сказал — неправда, — пробурчала Люся, утыкаясь носом в шарф.

 — Всё норм. Правда это или нет, но… такого не будет. Я обещаю, милая.

 — Не говори мне милая!

 — Да тебе палец в жопу не сунь! — воскликнула я, неожиданно выдав любимую бабушкину присказку, и мы обе закатились в смехе.

 Уже прошло сто лет, как мы такого не слышали и теперь было ужасно смешно вспоминать старые добрые времена.

 Ты вернулся в машину, заехал во двор, в гараж и повернулся к нам.

 — Всё, бегом в дом!

 — Нас там ждёт экономка? Анна Викторовна? — спросила я.

 — Чего? — ты расхохотался и моя улыбка угасла. — Это бабушка моя была! Мамина мама. Попросил её подыграть, даже заплатить пришлось... обнимашками. Всё, харе болтать, выметайтесь! Нам ещё сосиски жарить, глинтвейн варить, ёлку наряжать.

 — Какую ёлку? Мою? — я насторожилась, а Люся на заднем сиденье пританцовывала от восторга.

 — Нет, мою. Не у тебя одной есть ёлка. Пошли уже, труба зовёт! Будем мангал разжигать! Сначала еда — потом развлечения. И сегодня будет мясо!

Глава двадцатая, всякое откровенное