До тридцати девяти я бы справлялась сама, а сорок  — это уже та черта, после которой я умываю руки.

  —  Капееец,  — проныла Люся.

  —  Согласна,  — вздохнула я, глядя на ртутный градусник. Там уже было чуть больше заветной циферки.

  —  Раковину починили?  — прохрипел отважный ребёнок.

  —  Ага,  — я бросила взгляд на мойку, которую водитель Льва Аристарховича осмотрел, что-то там подтянул и капать перестало.

 Пока это действо совершалось, Симонов мне в красках описал своего “шалопая”, которого пытался заставить работать на себя, но тот решил проматывать деньги и категорически отказал. М-да, а вот баб Мотин, как настоящий герой, терпел унижения от своего деда и работал на самой низкой должности… Ну до чего разные и в то же время похожие парни.

 Ещё внук Симонова отказался от образования, которое ему сулили в пользу какого-то местного ВУЗа… А вот баб Мотин  — образованный парень!

 Когда раковина уже не бежала, а водитель Васька начал гонять чаи вместе с нами, я знала о внуке достаточно, чтобы перемывать косточки и поддерживать своего непосредственного начальника в желании проучить неразумного парнишку.

 Наконец, звякнул домофон, отвлекая от воспоминаний о засилии внуков в моей жизни. Я бросилась встречать врача, наказав Люсе не помереть пока бегаю. Люся торжественно клялась. Я зависла на лестничной клетке, пританцовывая от холода.

  —  Ну вы тоже заболеть решили, девушка?  — усмехнулся… ты.

 Я даже не сразу поняла в чём дело. Ты, стоял напротив меня, с фельдшерским оранжевым чемоданчиком, в объёмной куртке с надписью “скорая помощь”. М-да… синий тебе идёт, Егор…

 Я в ужасе наблюдала за тем, как ты разуваешься, это не меньший шок, я думала войти в обуви  — что-то вроде клятвы Гиппократа или типа того, как следом за тобой идёт сонный медбрат и, глядя на твои ботинки у входа, снимает свои, а ты его подбадриваешь, мол, давай давай! Шутка? Ты побил настоящего врача и переоделся в его шмот?

 Увидев тебя, Люся приподнялась и шокированная уставилась, не стесняясь пялиться.

  —  Егор?  — пискнула она.

  —  Ну вы как будто призрака увидели,  — кривовато и неискренне улыбнулся ты.

 Ты не был весёлым, как в вечер, когда забирал Люсю. Ты был скорее строгим и роботизированным, как на нашем свидании. И немножко наглым, как во время всех предыдущих встреч.

  —  И?

  —  Т… температура сорок,  — проблеяла я, удивлённо наблюдая за твоими действиями. Ты сел на краешек дивана, который занимала Люся и внимательно на неё посмотрел, будто сканируя взглядом.

  —  Люсь? На что жалуемся?  — эта привычная абсолютно “врачебная” фраза сделала своё дело. Я тебе поверила. Твой напарник приготовился писать и слушать тебя, и только через минуту я поняла, что он ждёт от меня информации. Паспортных данных, ответов каких-то стандартных. Я отвлеклась от сцены на диване и взяла со стола папку с Люсиными документами.

  —  Горло? Кашель?  — ты делал привычные вещи, смотрел горло, слушал лёгкие. Кивал, что-то тихим спокойным голосом уточнял.

  —  Ну ничего страшного,  — кивнул ты, а я кивнула в ответ.

Вот сейчас, в эту самую минуту, ты не то, чтобы вырос в моих глазах на голову, нет. Ты сделал прыжок с батута, чуть было не вмазавшись башкой в потолок, и корона, которая отчётливо проглядывалась на твоих соломенных кудрях, разом превратилась в нимб.

  —  У… укол?  — спросила зомби-Лида, глядя на сестру.

  —  Мы уже со всем разобрались. Люся знает, что делать, а то я вам не доверяю. У вас кажется шок,  — ты усмехнулся, а губы растянулись в очаровательной улыбке, от которой всё лицо как обычно, оживилось и изменилось до неузнаваемости.

  —  Ага,  — даже спорить не стала. Так значит так.

  —  До встречи, Лида. Люся. Зайду утром после смены, проверю. Люся,  — ты помахал телефоном в воздухе. Откуда, блин, у фельдшера такой айфон?  — пиши, если что. В любое время, я всё равно не сплю!

 И ты ушёл.

 Я во все глаза смотрела на довольную сестру, лицо которой просто светилось от счастья и радости. Она была готова лопнуть и разорваться на добрую сотню маленьких Люсь.

  —  Это что сейчас было?..

  —  А ты его где нашла?  — с улыбкой прохрипела сестра.

  —  На почте…

  —  Ну всё норм!

  —  А потом он в компании мажоров сидел в Simon.

  —  Уже не норм.

  —  А потом в стрип-клубе.

  —  Вообще не норм,  — Люся в ужасе округлила глаза.

  —  А потом заказал меня барменом в шикарный дом! Его дом! С экономкой!

  —  О-очень странно…

  —  Может, он обманщик?..  — я села туда, где только что сидел ты и взяла Люсю за руку.

  —  Думаешь, убил фельдшера и переоделся в его шмот?

  —  Сначала думала,  — кивнула я, оставаясь совершенно серьёзной.  — А потом вот что… Вдруг дом не его. А какого-нибудь дружка…

  —  А айфон?

  —  Хз…,  — мы с Люсей устроились рядом на диване. Эта мелкая печка была ужасно жаркой, потому я расположилась поверх одеяла.  — но мы всё выясним… Я в шоке.

  —  Абсолютно! Надеюсь он не врач-самозванец, а мажор-самозванец.

  —  И то верно… надеюсь. А то ты помрёшь…

  —  Помру.


***


Пол года спустя

  —  Тук-тук,  — знакомая медсестра из соседнего отделения зашла и глупо захихикала, и Лида смерила её таким взглядом, который решал все проблемы вот таких доступных дурочек одним ёмким “брысь”,  — Ой, вы тут просто днюете и ночуете! — всплеснула руками она.

  —  Имею право,  — на одной ноте ответила Лида. Она сидела в удобном кресле, положив голову на скрещенные и уложенные на кровать руки Егора. И рассказывала ему опять их историю.

  —  Ага… ага…  — кивнула медсестра, пожевав губу,  — А мы так скучаем по Егору Алексеевичу, так скучаем.

  —  Он у вас даже не успел начать работать,  — вздохнула Лида, глядя на профиль Егора, и стараясь не смотреть на медсестру.

 Егор и правда не проработал ни дня. Буквально за неделю до аварии он стал “настоящим”, как он любил говорить, врачом и получил должность неонатолога в этой самой больнице.

  —  Ну мы ждали, ждали… Он же у нас… практиковался…

  —  Ага,  — Лида от медсестры откровенно устала. Уж далеко не первая она была в этой палате за последние дни.

  —  Что ж…

“Ну неужели же она думает, что я их оставлю наедине?”  — мрачно подумала Лида.

  —  Такие дела, да,  — вслух сказала она.

  —  Ну я попозже зайду!  — сообщила медсестра.

  —  Конечно, в любое время. Я всегда тут,  — улыбнулась Лида и разговор как-то сам собой свернулся.

  —  Как же ты популярен, мистер Неонатолог… Мужчина с младенцами на руках  — это самое сексуальное, что может быть… Паразит, так вот зачем ты выбрал такую специальность.

Глава четырнадцатая. Добрый доктор Айболит

   —  И всё-таки... как вы поняли, что влюбились?

  —  А он мне вместо цветов пельмени принёс!

   —  Да ладно?..

  —  Да... причём домашние! Мать его налепила и в сенках заморозиться выставила. А он в пакетик собрал и мне притащил. Я в общаге жила. Варю я эти пельмени и думаю...

   —  ...что влюбились?

   —  Не! Бог с тобой! Что он, зараза, лаврушки не принёс.

(Баб Мотя "Про любовь")


Мне казалось, что я не спала, будто ждала, что ты можешь заявиться в каждую минуту, а в итоге проснулась от твоего голоса. Ты разговаривал с Люсей, и это происходило в гостиной, в то время как я сама лежала поверх одеяла в спальне, свесив вниз конечности, и сжимая в руке телефон.

Я конченая дура, но ждала, что ты дашь о себе знать. И этого не произошло, Люся осталась спать в гостиной, где ты её осматривал, и теперь встретила тебя тоже она.

Я спустилась вниз и… подтверждая своё гордое звание “конченая дура”, бросилась к зеркалу.

Волосы в общем-то у меня всегда по утрам выглядят хорошо, если за день до того были хорошо уложены, и покуда не расчешу. Сил умыться вечером у меня хватило, так что лицо не усыпано косметикой, в самом живописном понимании этого слово. В бой. Неплохо.

 Хотя вот совершенно не ясно, чего я добивалась, если тогда ещё умудрялась убеждать себя в отсутствии нежного к тебе чувства. Я выглянула и обомлела. Ты лежал на диване, с которого Люся САМА без моего предупреждения, убрала постельное бельё, прикрыв глаза от света рукой. А моя сестра-трудный-подросток, которая ещё вчера умирала от температуры, крутилась на кухне и готовила тебе на завтрак бутерброды.

  —  С копчёной или варёной?  — спросила Люся.

  —  С варёной,  — зевнул ты.

 — Люся, ты же болеешь! — я не смогла дольше наблюдать за происходящим и ринулась в гостиную на разборки, но была остановлена твоей насмешливой улыбкой.

 — Если человек будет валяться и переопыляться своими микробами — он умрёт чахлый и жалкий. А это — лечебная физкультура! — объявил ты, а Люся радостно мне улыбнулась. Как будто и не умирала только вчера вечером.

Она принесла тебе кофе и бутерброд, а сама пошла за барную стойку, пить сок с хлопьями.

 Ты был бледный и усталый после смены, и казался в нашей гостинной как будто и не очень-то чужим. Хотелось задать тебе сто тысяч вопросов, но когда я сварила кофе и для себя, ты уже уснул.

Засунул одну руку под диванную подушку, вторая свесилась на пол, а волосы закрыли лоб. Ты спал на нашем диване, а мы с Люсей только и могли что переглядываться в полном недоумении.

 Я накрыла тебя пледом, и подумала, что это всё-таки страшно мило… И сколько раз ты засыпал по утрам на этом диване после? Я и не знала, что однажды это станет таким привычным делом.


 Люся ушла к баб Моте смотреть сериалы про вампиров, отказавшись валяться в постели и “переопыляться с микробами”, а я осталась. План на день был: счистить цедру с трёх десятков лимонов, так что я достала наушники, включила на телефоне очередное интервью и вооружившись острым ножиком занялась делом. Я обожала этот запах, когда уже весь дом как будто лимонадный завод. Этим я занималась каждый год, делала для друзей домашнюю лимончеллу к новогодним праздникам, а тут припозднилась приличненько, не настоится.