– Где… уф! Где Никита? Ну мы ему сейчас… – Она вытерла пот со лба и сжала свои тонкие руки в кулаки.

– Никита? – растерянно переспросила Оля. – Дело в том, что я…

– Да, где он, этот тип, что запер тебя здесь? – повысил голос Борис, заглядывая за трубу.

Эля тем временем отдышалась после нелегкого подъема и произнесла иронично:

– Как я понимаю, этого самого Никиты тут нет и быть не может. Иначе кто бы закрыл нашу подругу с той стороны?

Муся испугалась:

– Оленька, а зачем он это сделал?

– Погодите, погодите! – воскликнула Оля, размахивая руками. – Я сама не знаю, кто меня здесь запер.

– Как – не знаешь? – опешила Муся. – Ты же мне вчера говорила, что это Никита назначил тебе тут свидание!

– Никита-то Никита, но не совсем, – вздохнула Оля. – Вы только не перебивайте меня, сейчас я вам все по порядку расскажу.

И она рассказала все, стараясь не упустить ни одной мелочи, и про Никиту с его желанием одиночества, и про таинственного незнакомца в капюшоне, и про мальчишку, который на словах передал ей сообщение. Теперь, повторяя эту историю вслух, Оля заметила, сколько странного в ней было, и самым странным было то, что она одна отправилась в этот заброшенный дом.

– Как же ты не испугалась! – всплеснула руками Муся. – И я-то, дура! Эх, надо было вытащить из тебя все подробности, я бы тебя тогда точно отговорила от этого свидания. Но кто же это мог быть?

Борис не стал ругать Олю за легкомысленность – во-первых, это было не его дело, а во-вторых, он не мог забыть, как сам влип в глупую историю, поверив Лёнчику.

– Пошли к Никите этому, – сказал он. – Спросим у него. Что за дела, в натуре.

Эля строго посмотрела на него:

– Борис, больше не повторяй этого выражения.

– Какого? – испугался он, думая, что произнес при девушках что-то неприличное.

– «В натуре». Так говорят только необразованные люди или бандиты.

– Не буду! – поклялся он.

Оля с Мусей с удивлением таращились на Фещенко – они никак не ожидали от него, что он будет так слушаться Эльвиру.

– Уже поздно! – сказала Муся. – Оля, твоя мама очень волнуется, надо ей срочно позвонить, сообщить, что с тобой все в порядке, а то она в милицию обещала…

– Мамочка! – спохватилась Оля.

В самом деле, оранжевое солнце уже садилось за горизонт. Все говорило о том, что завтра будет жаркий день.

Они стали спускаться по лестнице, и Оля рассказала своим друзьям о том, что не знает точного адреса Никиты – только где находится его дом, и все.

– Оля, разве можно быть такой легкомысленной! – с упреком воскликнула Муся. – Нельзя встречаться с человеком, если не знаешь его фамилии, адреса и чем занимается! И хорошо бы переписать его паспортные данные – если, конечно, у него уже есть паспорт.

– Если знаем дом, то найдем и его самого, – сказал Борис, уверенно шагая вниз. – Тебя же мы вытащили из этой ловушки. Я вот так недавно одного типа нашел. Точно знал, что живет он в соседнем доме. Повадился строительный мусор по ночам выносить. Ежели у тебя строительный мусор – то изволь вызвать специальный контейнер, чтобы туда все бросать, а ему, гаду, неохота было денежки тратить.

Пока они спускались вниз, Борис рассказывал эту полную драматизма историю. Эля хохотала, а Муся с Олей тихонько перешептывались.

– Страшно было? – спросила Муся.

– Ужас как! Я же там с десяти часов. Вот если бы у меня были крылья…

За пустырем они нашли древнего вида таксофон.

– Жетоны есть? – растерянно спросила Оля.

– Нет! – заволновалась Муся. – Что же делать? Может быть, сейчас у какого-нибудь прохожего спросим?

– Бабы, да вы что? – с презрением сказал Борис. – Прямо как дети, честное слово…

Он со всей дури стукнул кулаком по таксофону, из специальной щели посыпались жетоны.

– Звоните, – сплюнул в сторону Борис.

Недолго думая, Оля воспользовалась его советом.

– Ты где? – тут же услышала она в трубке мамин голос. – Я тут с ума схожу…

– Мамочка, со мной все в порядке! – радостно сказала она. – Я тут с Мусей и Эльвирой. – Она покосилась на Фещенко и решила, что про него маме лучше ничего не говорить, уж слишком странная у того была репутация.

– Муся нашла тебя?

– Да, и мы тут… – Она замолчала, не зная, чем можно оправдать свое отсутствие. Эля решительно выхватила у нее трубку.

– Теть Люб, здравствуйте! Нет, правда, с нами все в порядке, мы были в гостях у своей старой учительницы. Она ногу сломала, мы ей продукты принесли, поболтали с ней, чаю попили. Как-то незаметно время прошло! Скоро будем! – Она положила трубку и произнесла нравоучительно: – Родителям никогда нельзя говорить правду, а то они не доживут до совершеннолетия своих детей.

– А вот и нет! – не согласилась Муся. – Это в корне неверно. Если бы Оля все рассказала своей маме, она сегодня не оказалась бы на этой крыше, и нам не пришлось бы…

Эльвира вдруг вспомнила, что ей тоже надо кое-кому позвонить и не стала спорить с Мусей. Она подняла жетон и набрала чей-то номер.

– Алло, Стас? Приезжай, проводишь меня домой. Какой адрес? – Она посмотрела на табличку с названием улицы и продиктовала ее Стасу.

Борис, который до того был в прекрасном настроении, неожиданно помрачнел.

– Зачем он тебе? – глядя в сторону, спросил он. – Я что, не могу проводить тебя… ну, в смысле – вас всех, до дома?

Эля покраснела и ничего не ответила. Ей как будто стало неловко от того, что она позвала сюда Стаса.

– Вон, в том доме Никита живет! – стараясь разрядить обстановку, воскликнула Оля. – Я бы его кое о чем спросила.

Мимо ехал рыжий парень на роликах, и она вдруг узнала его.

– А вот этот парень, наверное, может сказать, в какой квартире Никита живет, – сказала она. – Отложим на потом твою дедукцию, Боря.

Это был тот самый парень, который хотел с ней познакомиться, когда она в первый раз появилась тут в образе принцессы Феоны. Борис моментально отреагировал на Олины слова – он протянул руку и схватил проезжающего мимо парня за плечо.

– Эй, ребята, вы чего? – перепугался рыжий. – Вам чего?

– Где Никита живет? – мрачно спросил Боря.

– Какой Никита? Я тут только одного Никиту знаю, он в сорок третьей квартире живет, на втором этаже.

– Мерси, – сделала Муся что-то вроде реверанса. – Пошли туда, я не думаю, чтобы здесь были какие-то еще Никиты. Наверняка это наш!

Борис выпустил рыжего, и тот, потирая плечо, куда-то быстро заскользил на своих роликах, то и дело испуганно оглядываясь.

– Можно было и повежливее с человеком, – сухо заметила Эля. – Ты ему чуть руку не вывернул.

– Ничего, не умрет, – буркнул Фещенко.

Они зашли в дом, где жил Никита, и поднялись на второй этаж.

– А не поздно? – с сомнением пробормотала Эля. – Может, люди уже спать легли?

Муся уже протянула руку к звонку, но в этот момент Оля отчаянно прошептала:

– Стойте, стойте! Я должна вам кое-что сказать.

Все повернулись к ней. Оля немного смутилась, но продолжила упрямо:

– Вы только не смейтесь. Для Никиты я не Оля, а Феона. Я как раз собиралась ему признаться, но лучше я сделаю это в другой раз. В личной беседе.

– Надеюсь, это будет не на смотровой площадке Останкинской башни и не в туннеле метро. Или где-нибудь в клетке с тиграми, в зоопарке, – сердито прошептала Муся. – Оч-чень романтические места для всяких там признаний!

– Как-как? – спросил Борис. – Как теперь тебя зовут?

– Феона, – выдавила из себя Оля.

– По-моему, это полный бред, – проворчал Борис. – Феона… что за имя такое? И потом, зачем вообще что-то придумывать про себя?

– Феона? – задумчиво повторила Эля. – Красивое имя. Это что же, из мультфильма «Шрек»? Но, Оленька, ты забыла, что в этом мультфильме произошло с главной героиней?

Она не успела договорить, а Муся уже нажала на кнопку звонка – очень ей хотелось поскорее разобраться с этим делом. За дверью послышались шаги.

«Как я выгляжу? – лихорадочно подумала Оля и двумя руками пригладила непослушные волосы. – Наверное, видок у меня тот еще. И помада вся стерлась!» Она не знала, что скажет сейчас Никите – ей хотелось броситься на него с упреками, и в то же время она надеялась, что это не он является причиной ее сегодняшних злоключений.

Дверь открыл немолодой мужчина в тренировочных штанах, растянутых на коленях, майке, из-под которой выпирало солидное брюшко, как у всех любителей пива, небритый, с папиросой в углу рта.

– Вам чего? – недружелюбно спросил он.

Оля видела его в первый раз, но она сразу догадалась, что это отец Никиты, – отец с сыном были похожи, хотя отец и выглядел уже потрепанным жизнью.

– Никита дома? – дрожащим голосом спросила Муся – она была ближе всех к двери.

– Коля, кто там? – раздался другой голос, более приветливый, и сквозь открытую дверь показалась полная женщина со сковородкой в руке. От сковородки шел пар и аппетитно пахло жареной картошкой. Оля судорожно сглотнула слюну. – Ребята, вы к Никите? Заходите, перекусим.

– Вот еще! – сердито сказал мужчина. – Если всех его знакомых кормить, самим есть нечего будет. Люсь, иди на кухню, чего ты тут встала?

– Н-да, теплый прием, – едва слышно прошептала Эля.

И тут в коридор вышел Никита.

Он вздрогнул, увидев Олю, и его глаза широко открылись. Он посмотрел на отца, на мать, и тоска отразилась на его лице.

– Пап, чего ты? – неловко сказал он. – Это ко мне.

– У тебя пять минут. Никаких гостей – поговорил – и за стол, мать там у плиты надрывалась, опять остывшее есть будешь.

Никита густо покраснел, а его суровый отец ушел куда-то, скорее всего – на кухню. Никита вышел на лестничную площадку и прикрыл за собой дверь.