Не прошло и пяти минут, как Таня легонько шлепнула ладонью по плечу Василия. Он выпустил ее и отпрянул назад, приводя в порядок волосы.

В его глазах метались какие-то игривые искорки, исчезнувшие сразу после того, как Таня заметила это.

— Вы все поняли? — спросил Василий.

— Да.

— Ну и как?

— Ты что, правда хочешь знать? Ее сияющий вид говорил о том, что Василий потерпел неудачу. Он расхохотался.

— Вы никогда не были обо мне высокого мнения, принцесса Поэтому пощадите мои чувства на этот раз

Глава 44

Весь вечер Таня с нетерпением ожидала возвращения Штефана. Он с Андором отправился в какую-то деревню, чтобы расспросить о положении на дорогах и заодно заказать большой завтрак для всех на следующий день, когда они появятся там на следующее утро. Кроме того, необходимо было пополнить запасы, которые следовало бы тоже приготовить к утру.

Лазарь сказал Тане, что в этих краях промышляют разбойники и вообще полно бродяг, которые тоже часто грабят проезжих. К сожалению, путь на север, по которому они направились, пролегал именно через самые опасные места, но через день они уже должны были миновать их. Таня была уверена, что на них не могут напасть — слишком большая у них охрана. Впрочем, все разговоры о разбойниках мало ее заботили, время от времени друзьям Штефана приходилось ей напоминать, что необходимо быть бдительной — в лесах еще попадались медведи и волки. Почти каждый день ее предупреждали, что ни в коем случае нельзя отходить далеко от лагеря одной, но она только отшучивалась.

Когда Штефан наконец вернулся поздно вечером, Таня попыталась поговорить с ним, но он сказался усталым и не стал ее слушать. Утром он оказался слишком занят — сворачивали лагерь. Он предложил Тане отложить разговор до вечера. А вечером он опять устанет?

Тогда; она и припомнила все предупреждения о таящихся вокруг опасностях и запрещении покидать место стоянки без сопровождения. Она также вспомнила, как переживал за нее Штефан, когда она прыгнула в реку, он боялся, что она погибнет. Что ж, если он не обращает на нее внимания, надо исчезнуть — тогда он явно забеспокоится!

Таня ни в коей мере не собиралась подвергать себя опасности. Она и не отойдет далеко от карет, чтобы «заблудиться», ну разве настолько, чтобы до нее можно было докричаться. Можно и не отвечать, когда он ее позовет. И не следует появляться, пусть поволнуется. Зато потом обрадуется, что она нашлась, и выслушает ее наконец;

Таня понимала, что подвергает испытанию обещание Штефана. Скорее всего он рассердится, как всегда. Но от этого весь ее план выглядел более захватывающим, поэтому Тане не терпелось осуществить его. Она не станет ждать до вечера. Таня решилась в тот же день, когда остановились перекусить.

Пришлось дожидаться, пока все закончат есть — потом в общей кутерьме сборов легче ускользнуть. Таня подкрепилась большим бутербродом с ветчиной. Когда же ее служанки принялись убирать и готовиться к отъезду, она потихоньку зашла за карету, потом пробралась в кустарник и отправилась в чащу леса.

Она еще сама не знала, что скажет в свое оправдание, когда ее будто бы найдут. Лучше всего не увиливать и объяснить Штефану все как есть.

Конечно, это не самое лучшее оправдание после стольких предупреждений об опасности. Тогда почему он так мало уделяет ей внимания? Позволяет себе относиться к ней как к вещи! Лучше не признаваться, а сказать, что ей хотелось побыть одной и подумать. Она хотела решить, выходить за него замуж или нет, а потом случайно заснула и поэтому не откликалась на зов.

Впрочем, сколько можно об этом думать? Потом все выйдет само собой… Таня представила себе, как все всполошатся и забегают. Лазарь, Андор и Василий кинутся в лес… И конечно, Штефан… Неожиданно ей пришло в голову: вдруг они подумают, что она уже в карете, и поедут себе дальше? Она даже похолодела от страха, но через секунду рассмеялась над собственной глупостью. Этого не может быть: каждый раз все тщательно проверяется, и к ней в карету всегда подсаживается кто-нибудь из друзей Штефана.

Что ж, тогда можно позволить себе пройтись и подальше. Она огляделась вокруг в поисках какого-нибудь подходящего укрытия. Только толстый ствол упавшего дерева. Но и это сойдет на крайний случай. Тут Таня заметила вдалеке ветхое строение, напоминавшее домик, и направилась туда. При ближайшем рассмотрении это оказались развалины старого дома — уж там точно никто не живет, а ей вполне подходит, чтобы спрятаться, даже часть крыши сохранилась… Здесь вполне можно устроиться, притвориться спящей и ждать. Но лучше не очень долго.

Когда Таня завернула за дом, чтобы спрятаться от ветра, то вдруг увидела сначала трех лошадей, а потом и троих мужчин, которые словно поджидали ее, прислонившись к стене. Не успела она и вскрикнуть от испуга, как один из них схватил ее за руку и потащил куда-то.

— Постойте… Отпусти…

Но кто-то закрыл ей рот рукой, и она больше не могла и слова сказать. В мгновение ока ей связали руки, заткнули кляпом рот. Таня только в ужасе таращила глаза и мычала, она была не в состоянии сопротивляться, потому что ее держали мертвой хваткой. Все случилось так быстро, что она не успела вытащить из-за пояса свой нож и защититься. Вряд ли бы это помогло ей справиться с тремя здоровенными разбойниками!

— А что, если это не та женщина? — спросил один.

— Та самая, — ответил другой, — ты сам послал меня поближе к лагерю, и я наблюдал за ними. Это единственная знатная дама среди них.

— Как она могла оказаться здесь одна? Зачем ей уходить так далеко от дороги?

— Да не все ли равно, как это случилось? Главное, мы теперь легко заработаем обещанные деньги.

— Ну, если ты так уверен, то давай покончим с ней прямо здесь, и дело с концом, — вмешался третий.

— Не болтай, Павел, — ответили ему.

— А зачем это нужно тащить…

— Посмотри на нее хорошенько — я бы лучше сначала переспал с ней. К тому же нам приказал Лятцко доставить ее к нему, так он решил. Мы еще и не знаем, сколько заплатят и хороша ли цена за такую кралю. Я задарма убивать не стану.

— За нами будет погоня.

— А за нами всегда гоняются все кому не лень. Пусть себе ищут, найти нас можно, если только мы сами того захотим.

Весь этот разговор был Тане непонятен, так как велся он на чужом ей языке. Она еще оставалась в неведении в отношении уготованной ей судьбы и не подозревала, что ее собрались убить за деньги. Но сразу поняла: ее собираются везти куда-то. Связанная, она была усажена кое-как на спину лошади, а потом самый низкорослый из мужчин сел сзади нее.

Таня терялась в догадках относительно всего происшествия, но надеялась, что эти люди не связаны с тем, кто покушался на нее в Данциге. Раз они не убили ее сразу на месте, то у них другие цели. Какие? Если это разбойники, то они должны были ограбить ее и отпустить. Зачем везти ее куда-то? Или в этой стране другие разбойники?

Внешне эти трое не отличались от обычных жителей здешних мест, которых она видела в пути. Они даже были как-то похожи между собой, только отличались ростом — один выше Тани, другой одного с ней роста, а третий совсем низкорослый. Одеты они были в простые грубые одежды, состоявшие из широких штанов, курток из овчины мехом внутрь, под которыми виднелись черные рубахи. На ногах сапоги, на головах меховые шапки. Оружия у них она не заметила, но не сомневалась, что все трое хорошо вооружены.

Всадники со своей пленницей поскакали на юг к Карпатским горам, то есть в сторону от дороги Штефана, путь которого лежал на юго-запад. Похитители неслись во весь опор. Только один раз, ближе к вечеру, они остановились на небольшом подворье, чтобы сменить лошадей. На дорогу они не ступали вовсе, выбирали перелески, тропы, большей частью скрываясь за деревьями и кустарником. Ели они по дороге, вернее, не ели, а хрустели сухарями, которых у них с собой было видимо-невидимо.

Проведя в дороге всю ночь, они добрались до места назначения только на следующий день. Прибыли в маленькую деревеньку высоко в горах. Кстати, к ней поднимались по такой крутой и узкой дороге, что Таня еле жива была от страха — боялась, что свалится в пропасть.

Она смертельно устала, проведя всю ночь без сна, в волнении, злости от собственного бессилия и тяжких предчувствиях. Но по приезде уже была не в силах думать и заботиться о своей судьбе, а просто обрадовалась возможности попасть в теплый дом, куда ее втащили.

Это оказалась маленькая изба в одну комнату. Как только Таню отпустили и развязали, она приблизилась к печке, чтобы отогреться и размять затекшие руки. Потом она обвела избу взглядом. Первое, на что она обратила внимание, — это простая обстановка и бревенчатые стены. Потом она заметила за столом какого-то мужчину средних лет. Он сидел и ел, не обращая на них внимания. У него был вид человека, видавшего виды, или так ей показалось.

Перед ним на стол бросили какой-то мешочек, и началось долгое объяснение на непонятном Тане языке. Она тем временем продолжала осматриваться и поразилась большому количеству всякой кухонной утвари, расставленной там и сям. Потом она увидела пестрые шерстяные одеяла, и ей захотелось взять одно и согреться, ведь она так продрогла, ее пелерина не предназначалась для долгих путешествий верхом. Да она и не привыкла к такому климату, а здесь, в горах, оказалось еще холоднее, чем внизу, в долине.

Внезапно наступила тишина, и Таня, посмотрев в сторону стола, увидела, что седой мужчина сидит один и больше никого в комнате нет. Те трое куда-то исчезли. Мужчина молча доедал свой нескончаемый обед.

Таня решила попытаться заговорить первой:

— Не думаю, чтобы вы могли говорить по-английски. Вы меня понимаете?

— По-английски? — ответил он и скривился. — Я знаю четыре языка очень хорошо, три не очень хорошо. Мой английский не так хорош.

— Ничего, сойдет, — сказала Таня. Она знала немного французский и испанский, но была не уверена, что седой говорит на них. Да и она не могла похвастаться отличным знанием этих языков.