– Ларс, мама с папой в гостиной смотрят телевизор, если хочешь, можешь присоединиться к ним, – что Ларс быстренько и сделал, потому что кому же хочется присутствовать при Большом Разрыве.

И вот мы с Майклом остались в фойе одни. Я вертела в руках тиару и мучительно подыскивала, что сказать. Я думала об этом всю дорогу в такси, но как-то не особо успешно.

И тогда Майкл сказал:

– Ты уже кушала? У меня есть веггебургеры…

Я оторвала взгляд от паркета, который внимательно разглядывала последние несколько минут, поскольку это было проще, чем смотреть в глаза Майкла. Они у него, как трясина, затягивают меня, пока я не осознаю, что уже не могу шевельнуться. Древние кельты наказывали преступников, заставляя их идти в самую трясину. Если человек тонул, он считался виновным, если нет, то невиновным. Только ведь если зайти в трясину, обязательно утонешь. Недавно в Ирландии отыскали несколько тел, и они прекрасно сохранились – у них были целы все зубы и волосы, и все остальное. Зрелище, наверное, противное.

Вот так я и чувствую себя, глядя в глаза Майкла. Нет, не сохранившейся и противной, а как будто застрявшей в трясине. Правда, я не возражаю, ведь там так тепло и уютно…

А теперь он спрашивает меня, не хочу ли я веггебургер. Парни предлагают девушкам веггебургер, перед тем как порвать с ними? Я не очень-то сильна в этих вопросах, так что не знаю.

– Ммм, – выдала я содержательный ответ. А вдруг это вопрос-ловушка? – Если у тебя есть, то можно.

Тогда Майкл жестом велел мне следовать за ним, и мы пошли в кухню. Там Лилли разложила на столе свои записи со сценарием завтрашнего выпуска «Лилли рассказывает все, как есть».

– Господи, – сказала она, увидев меня. – Что это с тобой? Ты выглядишь так, словно махнулась платьем с феей Драже.

– Я была на балу, – напомнила я ей.

– Ах, да, – спохватилась Лилли. – Ну так, по-моему, фее Лакомке повезло больше. Но не обращайте на меня внимания, как будто меня тут и нет.

– Мы и не обращаем, – заверил ее Майкл.

И тут он сделал очень странную вещь: он начал готовить.

Нет, серьезно. Он готовил.

Ну, не совсем готовил, конечно, скорее просто разогревал. И тем не менее. Он вытащил два веггебургера, заказанных у Балдуччи, положил их на булочки, и все это на тарелки. Потом он достал картофель-фри из духовки и тоже разложил его на тарелки. Потом достал из холодильника кетчуп, майонез и горчицу и две баночки колы и все это поставил на поднос и вышел из кухни. И не успела я спросить Лилли, что, ради всего святого, здесь происходит, как он вернулся, забрал две тарелки и сказал:

– Пошли.

Что мне еще оставалось?

Я поплелась за ним в телегостиную, где мы с Лилли столько раз смотрели всевозможные шедевры кинематографии.

И там, возле черного кожаного дивана Московитцев, стоящим перед 32-дюймовым телевизором «Сони», были поставлены два складных столика. Майкл поставил тарелки с едой на них. На экране телевизора застыли первые кадры «Звездных войн», видимо, он нажал на паузу.

– Майкл, – сказала я, совершенно сбитая с толку. – Что это?

– Ну, ты же не могла пойти в кинокафе, – ответил он, искренне удивленный, как я сама не догадалась. – Поэтому я устроил кинокафе для тебя здесь. Давай поедим. Я оголодал.

Он-то, может, и оголодал, а вот я остолбенела. Я стояла и пялилась на веггебургеры – а они пахли божественно – и лепетала:

– Подожди-ка. Подожди минутку. Ты что, не бросаешь меня?

Майкл уже уселся на диван и затолкал в рот несколько кусочков картошки. Когда я сказала про разрыв, он повернулся ко мне и уставился, как на сумасшедшую:

– Бросать тебя? С какой стати?

– Ну, – сказала я, чувствуя, что он, возможно, прав, и я в самом деле сумасшедшая. – Когда я сказала, что не смогу пойти сегодня, ты… ты вроде как отстранился…

– Я не отстранился, – ответил Майкл. – Я пытался придумать, что можно сделать вместо похода в кино.

– А потом ты не пришел обедать…

– Правильно. Мне надо было позвонить и заказать веггебургеры, а потом еще уговорить Майю сходить в магазин и купить все остальное. А папа одолжил наш DVD со «Звездными войнами» своему приятелю, так что мне надо было еще дозвониться до него и успеть забрать его обратно.

Я слушала все это, совершенно обалдев. Похоже, что все – Майя, домработница Московитцев, Лилли, даже родители Майкла – были задействованы в плане Майкла по созданию дома кинокафе для меня.

И только я ничего не знала об этом. Так же как он ничего не знал о том, что я пребывала в полной уверенности, что он собирается бросить меня.

– О, – я чувствовала себя круглой идиоткой. – Так ты… не собираешься бросать меня?

– Нет, не собираюсь, – ответил Майкл, понемногу выходя из себя – наверное, так же выглядел мистер Рочестер, когда узнал, что Джейн встречается с тем парнем. – Миа, я же люблю тебя – забыла? С какой стати мне тебя бросать? Садись и поешь, пока все не остыло.

Тут уж у меня не осталось никаких сомнений в том, что я круглая идиотка.

Но в то же время я чувствовала себя невероятно, безумно счастливой. Потому что Майкл произнес слово на букву Л! Сказал мне это прямо в глаза и сказал очень авторитетно, совсем как Капитан фон Трапп или Патрик Свейзи!

Потом Майкл нажал на пульте кнопку, и комнату заполнила великолепная музыка Джона Уильямса из «Звездных войн». А Майкл сказал:

– Миа, ну садись же. Или ты хочешь сначала переодеться? У тебя есть с собой нормальная одежда?

И все же кое-что еще оставалось неясным. Не совсем ясным.

– Ты любишь меня просто как друга? – Я сказала это совсем как Рене, немного цинично, словно меня все это забавляет – чтобы скрыть от него, как у меня колотится сердце. – Или ты влюблен в меня?

Майкл уставился на меня с таким видом, словно не мог поверить своим ушам. Я и сама не верила. Неужели я в самом деле это сказала? Вот так взяла и вывалила все то, о чем мы столько спорили с Тиной.

Судя по его выражению лица – видимо, да. Я чувствовала, как заливаюсь краской все больше, и больше, и больше…

Вот Джейн Эйр никогда бы не сказала такого.

Хотя, с другой стороны, может, ей и стоило это сделать. Потому что ответ Майкла того стоил. В ответ он протянул руку, взял тиару, положил ее на диван, потом взял меня за обе руки, притянул к себе и поцеловал.

В губы.

Из-за поцелуя мы пропустили все начало фильма. А когда грохот обстрела космического корабля принцессы Лейи оторвал нас от наших страстных объятий, Майкл сказал:

– Ну конечно, я влюблен в тебя. Теперь садись и поешь.

Это был самый романтичный момент в моей жизни. Если даже я проживу столько, сколько моя бабушка, я все равно никогда не буду счастливее, чем в тот вечер. Некоторое время я еще стояла, раздираемая на части от восторга. Я прямо в себя не могла прийти. Он любит меня. И не просто любит, он влюблен в меня! Майкл Московитц влюблен в меня, Мию Термополис!

– Твой бургер остывает, – напомнил Майкл.

Видите? Видите, как идеально мы подходим друг другу? В то время как я витаю в облаках, Майкл мыслит вполне практично. Ну была ли когда-либо более идеальная пара? И было ли у кого-нибудь такое идеальное свидание?

Мы ели наши веггебургеры и смотрели «Звездные войны». Он – в джинсах и футболке, я – в бальном платье от Шанель. И когда Бен Кеноби произнес: «Оби-Ван? Давненько не слышал я этого имени», мы разом воскликнули: «Сколько?», а Бен, как всегда, ответил: «Очень давно».

А перед тем как Люк отправился атаковать Звезду Смерти, Майкл нажал на паузу, чтобы сходить за десертом, а я помогла отнести тарелки.

Пока Майкл раскладывал мороженое, я тихонько вернулась в гостиную, положила подарок на столик и стала ждать, когда он вернется. Что он и сделал через пару минут.

– Что это? – спросил он, передавая мне креманку с ванильным мороженым, политым горячим сиропом, взбитыми сливками и посыпанным фисташками.

– Это подарок тебе на день рождения, – ответила я, едва сдерживаясь – мне так не терпелось узнать, как он ему понравится. Это куда лучше, чем коробка конфет или свитер. Мне казалось, что это отличный подарок для Майкла.

Думаю, я имела право переживать, потому что я заплатила за него изрядную цену – несколько недель я тряслась от страха, как бы меня не поймали, а когда меня все-таки поймали, то заставили танцевать с принцем Рене. Он, конечно, очень хороший танцор и все такое, но, сказать по правде, от него воняло, как от пепельницы.

Так что я замерла, когда Майкл уселся на диван и взял коробочку.

– Я же говорил, что не надо мне ничего дарить, – сказал он.

– Я знаю. – От нетерпения я даже подпрыгивала. – Но мне хотелось. А когда я увидела это, мне показалось, что это то, что нужно.

– Спасибо, – сказал Майкл.

Он развязал ленточку и открыл крышку…

И там, на белой подушечке лежал он. Грязно-серый камешек, не больше муравья. Даже меньше муравья, на самом деле, с булавочную головку.

– Хм, – сказал Майкл, глядя на крохотный камешек. – Ну что ж… красиво.

Я довольно рассмеялась.

– Ты даже не знаешь, что это!

– Н-нет, – признал Майкл, – не знаю.

– И даже не догадываешься?

– Ну, похоже на… то есть он очень напоминает… камень.

– Это и есть камень, – подтвердила я. – Угадай откуда.

Майкл внимательно осмотрел камешек.

– Не знаю. Из Дженовии?

– Нет, глупый! – вскричала я. – С Луны! Это камень с Луны! Еще когда Нил Армстронг летал туда, он собрал их целую кучу и передал в Белый Дом. А Ричард Никсон в пору своего пребывания у власти подарил несколько штук моей бабушке. Вернее, официально он подарил их Дженовии. И когда я их увидела, я подумала… ну, что неплохо бы, чтобы и у тебя был один. Я же знаю, ты любишь все, что связано с космосом. Вот, например, на потолке над кроватью у тебя наклеены созвездия и вообще…