Мэг Кэбот - Принцесса ждет

Самой Тины в фильме не было. Мистер Хаким Баба узнал о фильме загодя и под угрозой подачи иска в суд запретил режиссеру даже упоминать имя своей дочери. Он жутко волнуется из-за того, что ее могут похитить конкурирующие нефтяные шейхи. Сама Тина, правда, совсем не против, если ее украдет какой-нибудь привлекательный богатый шейх, готовый к длительным отношениям и щедрый на подарки, – такие например, как бриллиантовое сердечко, которое продавалось на День Святого Валентина в одном фешенебельном ювелирном магазине.

Девушка, сыгравшая Лану Уайнбергер, на взгляд Тины, проделала колоссальную работу и достойна премии Эмми.[3] Хотя Лана вряд ли будет счастлива увидеть себя ревнивицей, завидующей принцессе.

Джоша сыграл очень симпатичный парень, и сейчас Тина использовала все свои связи, чтобы раздобыть его электронный адрес.

Мы с Тиной торжественно поклялись, что если кому-либо из нас захочется позвонить своему парню, мы будем звонить друг другу. Жалко, у меня нет мобильника, и Тина не сможет достать меня, если я буду посвящать кого-нибудь в рыцари или заниматься чем-нибудь столь же важным. Но я собираюсь насесть на папу и убедить его в том, что мне срочно нужна «Моторола». Я же принцесса в конце концов! Наследница престола! Хоть пейджер-то я могу приобрести?

Четыре дня, двенадцать часов и пять минут до встречи с Майклом.

Может ли быть что-нибудь скучнее поло? Кроме гольфа, конечно. Вряд ли.

Да и лошадям приходится несладко, когда клюшки свистят у них прямо перед мордами.

Стоит только вспомнить Сильвера – коня Одинокого Рейнджера. Одинокий Рейнджер вечно палил из ружья прямо над ухом Сильвера, и не удивительно, что бедный коняшка все время взбрыкивал.

Кроме того, Рене очень уж соперничал с принцем Уильямом, да и со всеми вообще. Чуть только Уильям собирался нанести удар, как в мгновение ока рядом оказывался Рене и уводил мяч. А ведь они играли в одной команде!

Клянусь, если по окончании матча Рене снимет свою футболку и будет размахивать ею над головой, то он точно делал все это исключительно чтобы повыпендриваться перед толпами фанатов Уильяма. И я его вполне понимаю. Его дико расстраивает, что даже при том, что у него такие впечатляющие грудные мышцы, Уилл куда более популярная персона, чем он сам.

Если б только все эти девицы знали, как он кривляется, изображая из себя Энрике Иглесиаса…

Три дня, семнадцать часов, шесть минут до встречи с Майклом. Кстати, о впечатляющих грудных мышцах…

Как же моя бабушка любит читать нравоучения!

Сегодня состоялся прощальный бал, ну, мероприятие, приуроченное к окончанию моего первого официального визита в Дженовию в качестве наследницы престола.

Бабушка только о нем и говорила всю неделю, словно этот бал – мой единственный шанс искупить вину за счетчики для парковки. Не говоря уже о том, что она жутко переживала насчет нашей встречи с принцем Уильямом. В общем, все это, да еще ее выступления на тему, что Майкл мне не пара, так задергало меня, что в своем злосчастном прыще я виню только бабушку. Хотя благодаря чудесам современной дерматологии он уже прошел.

Теперь бабушка энергично принялась за мою прическу (волосы у меня отросли и снова торчали во все стороны. И очень хорошо, ведь парни предпочитают девушек с длинными волосами – это я прочитала в «Космополитен»). Волосами дело не ограничилось, и бабушка всерьез занялась моими ногтями (да знаю я, знаю, что обязалась в новом году не грызть ногти. Ну и что теперь? Можете меня повесить). И, кроме того, с утра до ночи бабушка репетировала со мной то, что я должна сказать принцу Уильяму.

И вот после всей этой кутерьмы мы поехали на этот дурацкий бал. Я подошла к Уиллу (даже при всей своей любви к Майклу я не могла не отметить, что Уилл выглядел потрясающе в своем смокинге) и уже открыла рот, чтобы сказать: «Я очень рада вас видеть», как тут же все заготовленные слова вылетели у меня из головы. Чуть только он взглянул на меня своими ярко-голубыми, как неоновые фары, глазами, я застыла на месте, так же, как тогда, в универмаге, когда мне улыбнулся Джош Рихтер. Нет, серьезно, я совершенно забыла, кто я такая и что здесь делаю. Я как загипнотизированная смотрела в его глаза, а в голове моей вертелась одна-единственная мысль: «Боже мой, они такие же синие, как море за окном моей спальни».

Тут принц Уильям сказал: «Я очень рад вас видеть» и потряс мою руку, а я все стояла столбом и таращилась на него, несмотря на то, что никаких сильных чувств к нему не испытывала. ВЕДЬ Я ВЛЮБЛЕНА В СВОЕГО ПАРНЯ.

Было в нем какое-то обаяние, что-то неуловимое, как у Билла Клинтона (самого Билла Клинтона я не видела, но читала о нем).

Ну, вот и весь мой разговор с принцем Англии Уильямом! Он отвернулся, чтобы ответить кому-то на вопрос о конных скачках, и я, чтобы скрыть мучительную неловкость, воскликнула: «Ой, смотрите, печеные грибочки!» и рванула вслед за официантом. Ну, вот, собственно, и все.

Стоит ли говорить, что электронный адрес я у него так и не попросила. Придется Тине это пережить.

Да, но мой-то вечер на этом не закончился. Вовсе нет. Я и не догадывалась, что меня ожидает. У бабушки, как выяснилось, были на меня грандиозные планы. Она весь вечер подталкивала нас с принцем Рене друг к другу так, чтобы мы оба танцевали как раз перед корреспондентами, которые готовили репортаж о переходе Дженовии на евро. Она клялась и божилась, что это только для фоторепортажа.

А танцую я, кстати, ужасно. Нет, я могу не спотыкаться, если все время считать про себя и глядеть под ноги, но для этого ритм танца должен быть медленным. А знаете что? В Дженовии не танцуют медленные танцы… По крайней мере, во дворце. И пока мы танцевали, бабушка следила за каждым нашим шагом, всем нас показывала, и я точно знаю, что она им при этом говорила. Для этого даже не обязательно уметь читать по губам. «Не правда ли, милая пара?»

ЧТО?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Так вот, чтобы у нее не было никаких иллюзий на этот счет, как только музыка стихла, я подошла к ней и сказала, что готова поохладить свой пыл с Майклом, но категорически не согласна встречаться с Рене, который, между прочим, приглашал меня выйти на террасу покурить.

Конечно же, я сообщила ему, что не курю, и предложила принять к сведению, что лишь в одних Соединенных Штатах курение ежегодно уносит жизни более полумиллиона человек. Но он лишь рассмеялся в ответ, как Джеймс Спейдер из «Красотки в розовом».

А еще я сказала ему, чтобы он не очень-то воображал, потому что у меня уже есть парень и я-то уж знаю, как управиться с мальчишкой, который ухаживает за мной лишь ради бриллиантов короны.

Рене сказал, что я восхитительна, а я ему ответила: «Ой, ради Бога, продолжай кривляться под Энрике Иглесиаса». Тут пришел мой папа и спросил, поприветствовала ли я премьера-министра Греции, на что я сказала: «Знаешь, пап, кажется, бабушка хочет свести меня с Рене». Папа помрачнел и отвел бабушку в сторонку на пару слов. А Рене в конце концов улизнул с одной из сестер Хилтон.

Позже бабушка подошла ко мне и сказала, чтобы я не вела себя как дурочка. Оказывается, она хотела, чтобы я танцевала с Рене исключительно потому, что вместе мы красиво смотрелись, и фотографы сделали замечательные фотографии. А если они напишут о нас интересную статью, это привлечет в Дженовию больше туристов.

На это я ответила, что инфраструктура Дженовии трещит по швам, и в наплыве туристов страна как раз не нуждается.

Вообще-то, если бы мой дворец выкупил какой-нибудь дизайнер обуви, я бы тоже была в полном отчаянии. Но даже это не заставило бы меня ухлестывать за девушкой, у которой есть любимый парень и которой в будущем предстоит управлять целой страной.

С другой стороны, если в газете напечатают эти фотографии, Майкл может приревновать меня к Рене, так же, как мистер Рочестер приревновал Джейн к Сент-Джону, и тогда он будет еще больше опекать меня!!!

Два дня, восемь часов и десять минут до встречи с Майклом.

НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Не могу поверить, что:

A. Мой папа предпочел остаться в Дженовии, чтобы завершить дебаты по вопросу о платных парковках.

Б. Бабушка убедила его в необходимости продолжать наши с ней занятия, аргументируя это тем, что я совершенно не справилась со своей ролью принцессы.

B. Она (не говоря уж о Роммеле) возвращается в Нью-Йорк вместе со мной.

НО ВЕДЬ ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО! Свои обязательства я сдержала. До поздней осени я прилежно занималась с бабушкой. Я сдала алгебру. И я выступила с этим идиотским обращением к народу.

Бабушка говорит, что она едет со мной исключительно с целью посвятить меня в тайны управленческого дела, что бы я там ни думала. Да только это полная чушь. Она возвращается в Нью-Йорк, чтобы доставать меня и дома. У нее такое хобби – доставать меня. Вообще, это, кажется, ее дар, Богом данный ей талант.

Ну да, но у нее хоть какой-то талант есть. Нет, как же все-таки это несправедливо!

Самое страшное, что перед моим отъездом папа сунул мне сто евро и сказал, чтобы я не спорила с бабушкой, и что он компенсирует мне все неудобства, связанные с этим.

Боюсь только, что компенсировать это не может ничто. Ничто.

Он сказал, что бабушка просто пожилая, безобидная женщина и я должна каждую минуту радоваться ее присутствию рядом, потому что когда-нибудь ее с нами не будет. Я только молча глядела на него, и тогда он добавил:

– Ладно, я буду жертвовать в «Гринпис» две сотни баксов ежедневно, если мне не придется рвать волосы на голове от того, что она рядом.