– Мне это кажется странным, потому что герцог сообщил мне, что страстно влюблен в вас, герцогиня. И раз уж мы упомянули титулы, я прибавлю: герцог в своих владениях государь. Он правит народом вандалов.

– Кем? – совершенно искренне забыв об этикете, изумленно переспросила Изабель. – Вандалов?

– Не стоит смеяться, я говорю серьезно. Вандалы составляют немалую часть населения севера Германии, но изначально они жили в Центральной Европе. И хотя они живут на территории империи, они не слишком признают ее власть. Своим королем они считают герцога Кристиана. Так вы хотите стать королевой?

– Этих… дикарей?

– Полагаю, что они не слишком далеко продвинулись по пути цивилизации, но и все остальные варварские народы поначалу мало чем от них отличались. Гейзерих, которого вандалы числят своим королем, разграбил Рим, часть Италии, Северную Африку, включая Карфаген… Впрочем, не будем об этом.

Познания Изабель в географии были – увы! – весьма ограничены. Единственно знакомым оказался только город Рим. Что до остального, она даже представить себе не могла, где все это находится. Король откровенно позабавился ее невежеством и теперь спокойно ждал ответа, а она, подняв на короля ясный взор, спросила:

– А что этот господин варвар делает у нас?

– Он почти все время живет в нашей стране, потому что она ему нравится. Шверин, его столица, находится поблизости от Балтийского моря в окружении нескольких озер. Зимой там очень холодно. У герцога особняк в Париже и два или три замка. Я забыл вам сказать, что он очень богат. Он восхищен Францией и охотно предоставляет нам пять или шесть тысяч солдат. Надо сказать, отличных! Так что, как видите, герцогиня, вашей руки ищет весьма уважаемый государь.

– Как могло случиться, что я с ним не знакома? Я не могу припомнить, что когда-нибудь видела его или встречала, тогда как он уверен в обратном, не правда ли?

– Скажите лучше, что ему ответить?

– Что я в растерянности, сир…

– Что вы желали бы увидеться с ним, дав ему таким образом возможность обратиться к вам со своей просьбой лично?

– Король само понимание! Но… на каком языке говорит…

– На превосходном французском, не беспокойтесь. А теперь пойдите поздоровайтесь с Мадам, которая без вас очень скучает, и приходите вместе с ней сегодня вечером на нашу игру в карты. Мы представим вам Мекленбурга.

Разговор был закончен, о чем свидетельствовало множественное число первого лица. Изабель поблагодарила своего государя, присела в низком реверансе и отправилась к Мадам.

Мадам она нашла в саду, с ней были госпожа де Лафайет и госпожа де Гамаш. Они вместе заканчивали прогулку, которую обычно совершали в этот час, и очень обрадовались Изабель.

– Мы ждем вас с нетерпением, хотим узнать, правдив ли слух, что вас выдают замуж?

– Да, мне предложили замужество, но я пока не ответила ничего определенного.

– Если король взял на себя заботу о вас, то вам придется сказать «да», – пророчески провозгласила Мадам, и в голосе ее прозвучала горечь, которую не могла не заметить Изабель. – И кого же вам предлагают в мужья?

– Герцога Мекленбург-Шверинского.

– Иисус сладчайший! – воскликнула мадам де Лафайет и тут же постаралась смягчить свой испуганный тон, заметно встревоживший Изабель. – Я только хотела сказать…

– А я прошу вас молчать, – властно произнесла Мадам. – Предоставим герцогине возможность составить собственное мнение. Мы можем только сообщить, что герцог очень высокий мужчина и внешность у него, как бы это сказать… очень немецкая…

Изабель осенило внезапное озарение.

– Прошу меня простить, Мадам, но не приезжал ли герцог Мекленбург засвидетельствовать почтение Мадам и Месье в Тюильри два или три дня назад?

– Приезжал, – подтвердила госпожа де Лафайет.

– Тогда я знаю, о ком идет речь. Мужлан! Грубиян и…

– Вандал, – подсказала госпожа де Гамаш.

– Мне не надо говорить, каков он. Я сама это знаю и ни за что не хочу иметь с ним дела! Ни за что!

Изабель тут же рассказала, что произошло в вестибюле Тюильри, когда она уезжала в Преси. Взрывы веселого хохота завершили ее рассказ.

– Приходится признать, – сказала, тут же спохватившись, Мадам, – что герцог показал себя не с самой лучшей своей стороны.

– А у этого грубого мужлана есть лучшие стороны?

– Думаю, заметить их, дорогая, вам помешали недостатки освещения. Сейчас я прочитаю вам, как описал дражайшего герцога наш вездесущий Лоре:

Не худ, не мал, не слаб —

Сложен на диво и высок.

Но главное – любви достойна

Его широкая и щедрая душа…

– Думаю, у Лоре были серьезные трудности с деньгами, если он написал такую пошлость. Но если герцог щедр, то с его стороны это не большая заслуга. Говорят, он богат, как Крез, – сказала Мадам, выслушав стихи. – Выходите за него замуж, милая Изабель, и он подарит вам самые чудесные на свете украшения. Все у вас будет в изобилии… И смертельная скука тоже!

– Меня смущает не скука, – принялась размышлять вслух Изабель. – Нет брака без недостатков, и в каждом могут оказаться немалые достоинства. Смущает меня вопрос религии. Он для меня очень важен. Герцог немец, а значит…

– Разумеется. Я буду крайне удивлена, если он не окажется протестантом, – тут же откликнулась госпожа де Лафайет.

– Значит, все решилось без нас. Я могу выйти замуж только за католика.

– Неужели вы так категоричны, Изабель? – удивилась госпожа де Гамаш.

– Я просто искренна. Я не могу отказаться от своей веры. Моему покойному мужу пришлось отказаться от своей. А я его очень любила.

– Но, может быть, герцог тоже перейдет в католичество, – высказала предположение Мадам. – А его богатство сослужит вам хорошую службу. Подумайте хорошенько, прежде чем отказывать, Бабель!

Упомянув о достоинствах богатства, Мадам, конечно, смотрела в корень. Изабель никак не могла закончить дела, связанные с процессом о наследстве. Судилась она по существу с маршалом д’Альбре, который был кредитором одной из сторон и не собирался лишаться своих денег. Изабель все чаще чувствовала, как трудно ей вести достойный ее титула образ жизни. Особенно в последние времена, когда госпожа де Ла Сюз и маршал нападали на нее с удвоенной энергией.

– Могу только сказать, что мне кажется, – Мадам желала завершить разговор самым мирным образом, – имеет смысл познакомиться с женихом поближе, а не махать на него сразу рукой. К тому же не знаю, известно ли вам, что он человек необыкновенно упорный. И если уж чего-то захотел, то приложит все силы и не отступит. Думаю, вам будет трудно от него избавиться… Если вы этого захотите.

– Он, конечно же, страшный зануда!

– Ничего подобного! Он обожает роскошь, всевозможные праздники, спектакли, торжественные церемонии. Он просто без ума от них, и один из его друзей назвал его «прирожденным зрителем»![35]

Честно говоря, получив столько разноречивых отзывов, Изабель не знала, что и думать, но для вечера с особым тщанием позаботилась о своем наряде.

И была вознаграждена.

Когда она появилась вечером на королевской карточной игре, восхищенный шепот приветствовал ее появление. Серебристое, с нежно розовой отделкой атласное платье и чудесные жемчуга, оставленные ей в наследство принцессой Шарлоттой, – Изабель сама была похожа на удивительную, переливающуюся перламутром жемчужину. Тонкий гибкий стан делал ее похожей на девушку, да и гладкая нежная кожа тоже была девичьей. А как хороши были ее большие темные глаза, сиявшие черными бриллиантами на бледно-розовом лице. Улыбающаяся, грациозная, она подошла, чтобы поздороваться с королем и королевой – Анна Австрийская плохо себя чувствовала и не присутствовала на вечере. Искать в толпе придворных того, кто предложил ей руку и сердце, ей не пришлось: он был удостоен чести играть с королем. Герцог с веселой улыбкой готовился расстаться с золотыми луидорами, рассыпанными перед ним, когда появилась герцогиня де Шатийон, и он тут же вскочил на ноги.

Лоре не погрешил против истины, написав, что он не худ и не мал, так оно и было. Разодет был герцог в синий с золотом камзол, но его не трудно было себе представить в звериных шкурах с железной цепью варварского вождя на шее. Рост его равнялся примерно шести футам[36], был он плотен, широкоплеч, с шапкой белокурых волос, которая избавляла его от нужды в парике, с красивыми голубыми глазами и сластолюбивым ртом, готовым к улыбке. Большой нос, упрямый подбородок, склонность к полноте. Больше пока о нем сказать было нечего.

Он стоял напротив Изабель, покраснев как мальчишка, и волнение перехватило ему горло так, что он не мог произнести ни слова. Однако он склонился к ее руке и впился в нее поцелуем, который живо напомнил ей о другом его поцелуе, но на этот раз пощечины не последовало. Наоборот, Изабель любезно сказала, что очень рада видеть его вновь.

– Вы будете играть, герцогиня? – спросил Людовик XIV.

– Благодарю Его Величество, но… играть не буду.

– Поступайте, как знаете. Герцог Кристиан составит вам компанию. Наша его не интересует, – прибавил король с улыбкой.

Пока они рука об руку шествовали по анфиладе гостиных, направляясь к террасе, – эта осенняя ночь была на удивление теплой, – а толпа придворных не сводила с них глаз и перешептывалась, Изабель перебирала в памяти все, что услышала за день о своем поклоннике. Ему исполнилось тридцать девять лет, он чаще живет во Франции, чем у себя на родине, в своем северном герцогстве, принимал участие в последних войнах и воевал с честью – разумеется, на стороне Франции. Безгранично восхищается королем Людовиком и время от времени пишет ему собственноручно письма на превосходном французском языке. Изабель была удивлена, как хорошо, хотя с явным немецким акцентом, герцог говорит по-французски, но, оказывается, писал он еще лучше.