Вклеиваю текст сюда, чтобы не потерять.


«24/7» от 27 октября

Американская принцесса

Б. Белльрив, инт. с М. Ренальдо


Панорама Томпсон-стрит, Южный Хьюстон


Беверли Белльрив (ББ): Вообразите, что вы – обычная девочка-подросток. Обычный тинейджер, живете в Нью-Йорке в квартире с мамой, которую зовут Хелен Термополис.

Жизнь Миа была наполнена обычными нормальными событиями, как у всякого человека ее возраста: школа, домашние задания, друзья, неожиданная тройка по алгебре… И в один прекрасный день все изменилось.


Интерьер пентхауса в отеле «Плаза»


ББ: Миа… Можно я буду называть тебя Миа? Или ты предпочитаешь обращение «Ваше Высочество»? Или Амелия?

Миа Реналъдо (МР): Нет, нет, называйте меня Миа.

ББ: Миа. Расскажи нам об этом дне. О том дне, когда твоя жизнь переменилась целиком и полностью.

МР: Ну, как… мы с папой были здесь, в отеле, в «Плазе», знаете, и я пила чай и начала икать, и все стали на меня оглядываться, а папа, знаете, начал рассказывать мне, что я наследница трона в Дженовии, ну, в той стране, где он живет, и я это… ну, мне пришлось бежать в дамскую комнату и ждать там, когда пройдет икота. Потом я вернулась на свое место, и он сказал мне, что я теперь, оказывается, принцесса… Я выпала в осадок, у меня произошел сдвиг по фазе, и я побежала в зоопарк. Сидела там и смотрела на пингвинов. Я, ну, не могла поверить в то, что… хотя в седьмом классе нас заставляли рисовать карту Европы и изучать каждую страну, я так и не додумалась, что папа – принц одной из этих стран. Все, о чем я тогда могла думать, это чтобы никто в школе не узнал… Если узнают, то все, мне конец, потому что я не хочу, чтобы меня считали странной, как мою подругу Тину, потому что она ходит по школе с телохранителем. Но так и произошло. Я теперь странная, совершенно ненормальная.


(Беверли попыталась спасти ситуацию)


ББ: О, Миа, я не верю, что это на самом деле так. Уверена, что в школе ты довольно популярна.

МР: Да что вы, я совсем там не популярна! Кто у нас популярен, так это спортсмены и девушки из команды болельщиц. Но не я же! В том смысле, что я не тусуюсь с популярными ребятами. Меня никогда не приглашают на вечеринки. Я имею в виду крутые вечеринки, с пивом и все такое… Я не спортсменка, не болельщица, не умная…

ББ: Погоди, как это ты – не умная? Я слышала, ты посещаешь класс Талантливых и Одаренных.

МР: Да, но, видите ли, класс ТО у нас как бы разгрузочный. На этих уроках мы ничем таким не занимаемся, сидим в Интернете, каждый делает что хочет. Ну, там, слоняемся практически без дела, потому что учительницы постоянно нет, она все время сидит в учительской и не знает, чем мы заняты. Лишь бы не шумели.


(Беверли все еще думала, что из этого интервью можно сделать что-нибудь приличное)


ББ: Но, Миа, вряд ли у тебя остается много времени на то, чтобы слоняться без дела. Например, сейчас мы находимся в номере твоей бабушки, многоуважаемой вдовствующей принцессы Дженовии, которая, насколько я знаю, обучает тебя королевскому этикету. И занятия проходят ежедневно.

МР: Да, это верно. Она учит меня королевскому этикету каждый день после школы. Да, и после дополнительных занятий по алгебре.

ББ: Миа, не можешь ли ты поведать нам нечто, в недавнем времени приятно поразившее тебя?

МР: Ах да. Я приятно поражена, даже можно сказать, очень рада. Я всегда мечтала стать старшей сестрой. Но они не хотят устраивать пышную свадьбу, знаете ли. Это будет, наверное, скромная церемония в городской мэрии…


И еще, мало того… Страшно подумать, но я, оказывается, еще минут десять после этих слов, как идиотка, лепетала что-то на эту тему, а Беверли безуспешно пыталась вернуть беседу в нужное русло. Она хотела получить другой ответ на свой вопрос.

Но эта задача вышла далеко за пределы ее выдающихся журналистских способностей. У нее, наверное, никогда не было собеседников хуже меня. Сыграли свою роль моя нервозность да кодеиновый сироп от кашля.

Так, продолжим.


Панорама Томпсон-стрит, Южный Хьюстон


ББ: Она – не душа школьной компании и не капитан команды болельщиц. Кто такая Амелия Миньонетта Гримальди Термополис Ренальдо, дорогие леди и джентльмены? Само ее существование ломает установившиеся социальные стереотипы. Она – принцесса. Американская принцесса.

Кроме того, что она решает ежедневные проблемы, стоящие перед всеми подростками нашей страны… она живет с сознанием, что, когда вырастет, будет управлять целой страной.

Придет весна, и Миа станет старшей сестрой. Канал «24/7» был счастлив узнать, что Хелен Термополис, мама Миа, и школьный учитель алгебры Фрэнк Джанини ожидают появления своего ребенка в мае.

Смотрите наше эксклюзивное интервью с отцом Миа, принцем Дженовии, в следующем выпуске нашей программы.


Боюсь, мне придется срочно эвакуироваться в Дженовию. Мама к концу передачи все же нашла в себе силы выйти из ванной, и они вместе с мистером Дж. принялись хором утешать меня, убеждая, что не все так страшно, плохо и безнадежно.

Ничего они не понимают. Еще как страшно. Еще как безнадежно. И не просто плохо. А ужасно, полнейшая катастрофа. Я знала об этом еще до того, как при появлении титров в конце передачи зазвонил телефон.

– О господи, – простонала мама и схватилась за голову обеими руками, – не берите трубку! Это моя мама. Фрэнк, я совсем забыла ей рассказать!

Собственно, я бы только обрадовалась, если бы это была бабушка Термополис. Я даже надеялась на это. Прямо даже мечтала. Я так хотела, чтобы это была она. Кто угодно, но только не тот, кто это был на самом деле. Лилли.

Она была просто в бешенстве. Орала как ненормальная.

– Обалдела ты, что ли, зачем обозвала нас всех придурками? – вопила она в трубку.

– Лилли, – ответила я, – ты чего? Я никого не называла придурками.

– Ты только что рассказала всему американскому народу о том, что учащиеся средней школы имени Альберта Эйнштейна разделены на различные группировки, а ты и твои лучшие друзья недостаточно круты, чтобы входить в них!

– А разве нет? Так и есть.

– За себя говори! А что за чушь насчет класса ТО?

– Какая именно чушь насчет класса ТО?

– Ты только что рассказала всей стране, что мы сидим и балдеем на уроках, потому что миссис Хилл все время торчит в учительской! Ты в своем уме? Ты знаешь, какие неприятности можешь на нее навлечь?

У меня в животе что-то сжалось и похолодело. Надо же, а ведь и правда!

– Ох, нет, – простонала я, – неужели?

Лилли издала мученический вопль.

– Мои родители передают твоей маме поздравления.

И швырнула трубку.

Мне чуть плохо не стало. Бедная миссис Хилл! Ой, что я наделала!

Телефон снова зазвонил. Это оказалась Шамика.

– Миа, – проговорила она замогильным голосом, – помнишь, я приглашала тебя на Хэллоуин в пятницу?

– Да, – говорю.

– Отменяется. Папа не разрешает мне праздновать.

– Как? Почему?

– Да потому что благодаря тебе он теперь считает, что средняя школа имени Альберта Эйнштейна набита одними придурками и алкоголиками.

– Да не говорила я этого!

В таких-то выражениях уж точно не говорила.

– Ну, а он это услышал именно так. И сейчас засел в Интернете, где ищет школу для девочек в Нью-Хэмпшире. Меня собираются послать туда на следующий семестр. И еще папа не разрешает мне встречаться с мальчиками, пока мне не исполнится тридцать лет.

– Ох, Шамика! – Я чуть не плакала. – Ну прости меня!

Шамика ничего не ответила, только заплакала и положила трубку.

И снова звонок. Я не хотела отвечать, но выбора не было: маме опять было плохо, а мистер Джанини помогал ей.

– Алле?

Это была Тина Хаким Баба.

– О, елки-палки! Черт возьми!!! – кричала она так громко, что я чуть трубку не выронила.

– Извини меня, Тина. – Я решила, что лучше всего будет начать с извинений, и боюсь, мне еще долго придется так поступать.

– Ты что? Извини? За что мне тебя извинять? – Тина чуть из трубки не вылезала от возбуждения, ей несвойственного. – Ты произнесла мое имя по телевизору!

– Э… Знаю. – Это, видимо, когда я ее тоже придурком обозвала.

– Поверить не могу! – орала Тина, видимо потеряв над собой контроль. – Это так классно! Здорово! С ума сойти!

– Ты… не злишься на меня?

– В честь чего мне злиться? Это было круче всего, что когда-либо случалось со мной в этой жизни! Обо мне еще никогда никто не рассказывал по телевизору!

Меня переполнила любовь и признательность к Тине Хаким Баба.

– Хм… А твои родители смотрели передачу? – спросила я осторожно.

– Да! Они тоже просто отпали! Мама просила передать, что голубые тени – гениальная находка гримера. Не слишком много, как раз столько, чтобы глаза засияли ярче. Она потрясена. Да, передай еще маме, что у нас есть классный крем от растяжек для кожи живота. Шведский. Ну, ты понимаешь, когда живот начнет расти. Крем завтра принесу в школу, отдашь своей маме.

– А твой папа? – Я спрашивала, все еще очень волнуясь. – Он не собирается отдавать тебя в какую-нибудь другую школу? Ну, где учатся только девочки?

– Да ты что?! О чем ты говоришь? Он в восторге, что ты упомянула моего телохранителя. Он сказал, что теперь те, кто, возможно, замышляет похитить меня, еще сто раз подумают. О, нам тут звонят. Наверно, бабушка из Дубаи. У них спутниковый телефон. Я уверена, бабушка звонит, потому что ты мое имя назвала! Пока!

Тина повесила трубку. Ну, классно. Даже люди в каком-то Дубаи смотрели мое несчастное интервью. А я даже не знаю, где это Дубаи находится, даже на карте не найду. Ну, не сразу, во всяком случае.