Ксения Беленкова - Принцесса в облаках

– А мы правда будем здесь Новый год отмечать? – спросила она папу, садясь в машину. – Вот было бы здорово! И елочку нашу нарядим. Живую!

– Вот правильно! Живую, – невпопад ответил папа. – А то слишком много вокруг стало искусственного…

Москва встретила их шумными дорогами и неоновым светом со всех сторон. Темнота здесь боязливо пряталась по задворкам, стелилась по снегу, отчего тот становился пепельно-серым. И вместо картин всюду красовались рекламные щиты. Только тогда Тося поняла, как за пару дней можно отвыкнуть от того, что казалось нормальным, обыденным. И, лишь въехав в свой маленький дворик, она снова почувствовала себя дома. Тося вылетела из машины, желая поскорее увидеть маму и Кристофера. Она уже подошла к подъезду, но тут поняла, что папа не идет следом, а продолжает сидеть в машине.

– Папа, пошли! – поманила она.

Папа опустил стекло.

– Топай домой, – сказал он. – А я обратно.

– Как обратно? – еще ничего не понимала Тося.

– На даче поживу. Маме привет.

Папа улыбнулся, помахал рукой и снова поднял стекло. Машина рванула с места, и папы не осталось рядом. Лишь клубок выхлопных газов висел в воздухе. Тося стояла возле подъезда, совершенно ошеломленная. Она все еще глупо улыбалась и махала папе рукой. Но в глазах уже почему-то стояли слезы.

Теперь по утрам в квартире Дубковых стало необыкновенно тихо. Никто не ругался и не хлопал дверьми. Здесь установился смертельный покой. Мама ходила настороженная и молчаливая. Она часто доставала свой сотовый, будто проверяя, хорошо ли он берет сеть, заряжена ли батарея и сколько теперь времени. Мамин телефон был заряжен и сеть брал исправно, но при этом все молчал и молчал. Зато Тосе звонил папа. Он рассказывал ей, как поздним вечером встретил во дворе длинноухого зайца. Как начал писать новую картину. И как скучает по дочери. Но сколько Тося ни просила папу вернуться, он лишь молчал и, видимо, где-то на далекой даче недовольно мотал головой.

– Мам, а когда папа приедет? – узнавала Тося тихонько.

– У него спроси, – глаза мамы становились узкими и злыми.

И тогда Тося думала: а может, в самом деле им лучше немного пожить отдельно, соскучиться друг по другу как следует. Ведь совсем скоро все переменится – мир вокруг станет намного лучше! И папа с мамой должны как-то к этому подготовиться.

А перемены не заставляли себя ждать. В школе случилось небывалое. Анна Антоновна опаздывала на первый урок.

– Анна заболела! – выкрикнул Пряшкин.

– Вот свинство, – зашипел кто-то с задней парты. – Можно было забить на первый урок.

– Наверное, у Анны свинка! – хихикнула Алька Сомова.

– Хрюшка! – прыснула Валька Сомова.

– Ой, это опасно? – всерьез испугалась Тося. – Надо ее навестить. Или эта болезнь заразная?

– Свинка или Хрюшка? – плакал от смеха Пряшкин. – Да, Дубкова, это очень заразная болезнь. Думаю, у нас в классе объявят карантин! Ребят, смотрите, у Дубковой нос в пятачок уже начал превращаться!

– А сзади хвостик лезет! – Алька Сомова от хохота роняла голову на парту.

– И копытца пробиваются! – падала на нее сверху Валька.

Только сейчас Тося поняла, что ребята просто-напросто шутят над нею. Весь класс хихикал, глядя на нее. Кто-то зажав рот ладонью, а другие и вовсе гоготали в голос. Тогда Тося тоже рассмеялась. Она задрала кончик своего носа большим пальцем вверх и хрюкнула.

– Да, у меня тоже Хрюшка! Я очень заразная! – смеялась она. – Пряшкин, Сомовы, ну вы и шутники!

– Шутки в сторону, – тихо и сурово сказал вдруг Сашка Немов. – Прекратите галдеж!

Кажется, он единственный в классе не смеялся. Лицо его было серьезно, и даже Тосина поросячья мордочка не вызвала его улыбки. Класс разом замолк.

– Устроили тут цирк, – Немов уставился на ребят, как укротитель на тигров. – Сидите тихо, а я сейчас узнаю, в чем там дело, и вернусь.

И Сашка пропал за дверью. Ребята приуныли, расселись по местам. Но ослушаться Немова побоялись, замолчали. Не прошло и минуты, как Сашка пулей влетел обратно в класс.

– Идут! – цыкнул он. – Анна и с ней еще какой-то парень.

– Новенький? – пропищала Алька.

– Хорошенький? – взвизгнула Валька.

– Ну вот, значит, все-таки будет урок, – раздался сзади чей-то унылый голос.

И тут дверь открылась. В класс вошла Анна Антоновна. Как всегда, в строгом костюме, с тугим пучком на затылке. Ее острые каблуки впивались в пол – цок, цок, цок. И такой же острый взгляд пронзал каждого ученика: они тут же замирали на своих местах, как пригвожденные.

– Здравствуйте, дети, – сухо поздоровалась она.

Анна Антоновна почему-то всегда называла учеников детьми. Тосе это не казалось странным, хотя другие ребята частенько посмеивались над такой манерой классной руководительницы. Но слушались ее беспрекословно: класс мигом встал.

– Садитесь, – кивнула Анна Антоновна. – Познакомьтесь, это новенький. Суздальский Дмитрий.

Только сейчас Тося смогла оторвать взгляд от Анны, мельком посмотрела на новенького и оторопела. Это был тот самый мальчишка, который спустился с неба, чтобы поселиться в доме напротив.

– Привет! – Тося вскочила с места и радостно замахала ему рукой.

– Дубкова, сядь, – осадила ее Анна Антоновна. – Даже если вы знакомы, все личные вопросы решите после урока.

– Мы незнакомы, – удивился новенький.

По классу опять пошли тихие смешки.

– Садись ко мне, – шепнула Тося, не обращая на них внимания.

Новенький, как и в день своего приземления, пожал плечами, но все же подошел к Тосиной парте и сел рядом. Теперь его можно было как следует разглядеть. Волосы у мальчишки оказались не золотыми, а русыми. Но с каштановым отливом. Еще лучше, чем Тося запомнила. Парень был рослый, плечистый. И очень загорелый. Что особенно бросалось в глаза сейчас, посреди зимы, когда все ребята сидели беленькие, точно редьки.

– Ух, какого парня себе Дубкова отхватила! – шепнула Валька.

– Она только притворяется дурочкой, – кивнула Алька.

– Разговорчики! – цыкнула Анна Антоновна. – Суздальский последние годы учился на Мадагаскаре, где работал его отец. Теперь они вернулись в Москву. В нашей школе ему может быть трудно, где-то надо догнать программу, что-то подтянуть. Думаю, вы поможете ему.

Алька и Валька тут же задрали руки, вызываясь в помощницы.

– Поручаю подтянуть Суздальского по основным предметам Немову, – Анна Антоновна, не обращая внимания на двойняшек Сомовых, кивнула Сашке. – Но все это после уроков. А сейчас новая тема!..

Анна Антоновна еще раз окинула класс придирчивым взором. Двойняшки утихомирились и лишь чуть-чуть толкали друг друга в бока локтями. Немов уже раскрыл учебник на нужной странице. Новенький Дима Суздальский раскладывал школьные принадлежности на парте. А Дубкова следила за ним как завороженная. Тут взгляд Анны Антоновны достиг последних парт.

– Токарев! – выкрикнула она и мотнула головой так сильно, что очки спрыгнули на кончик ее длинного и прямого носа. – Не спать!

Все обернулись. Мишка Токарев, видимо, только что продрал глаза и теперь пытался вспомнить, где находится.

– Дневник мне на стол, – сурово сказала Анна Антоновна.

И Токарев, зевая, потащил свой исписанный замечаниями дневник на растерзание классному руководителю.

С тех пор как рядом уселся новенький, Тося уже ничего другого не видела и не слышала. Она следила за каждым жестом Димы Суздальского, боясь пропустить что-то важное. Но и тут пришелец проявлял бдительность: вел себя совершенно обычно. Он выложил на парту учебник, тетрадь, пару ручек. Немножко поозирался по сторонам, а затем прилип взглядом к Анне Антоновне, которой это явно понравилось. Тося же чувствовала, что она сейчас лопнет. Вокруг столько ребят, но лишь она одна знает тайну их нового одноклассника. Конечно, в слова о том, будто он прибыл прямиком с Мадагаскара, Тося не поверила. Ей было совершенно очевидно, что это лишь «легенда», прикрытие. Чтобы раньше времени не волновать земную общественность. И не напрасно с Планеты Счастья прислали именно мальчишку, чтобы он внедрился в коллектив ровесников. Они же и есть будущее земли! Сашка Немов, сестры Сомовы, Пряшкин и даже двоечник Токарев. Ну, и остальные ребята, что веселились на переменах или грустили на скучных уроках. Да и сама Тося тоже крохотная частица этого будущего – непременно счастливого и прекрасного. Где-то далеко, возле доски, Анна Антоновна давала новую тему. Но для Тоси сейчас куда ближе были картины будущих лет: она мечтала, мечтала, мечтала…

На перемене ребята окружили новенького.

– А ты и правда с Мадагаскара прилетел? – первым спросил Пряшкин.

Суздальский кивнул.

– Видал сумку? – он поднял свой портфель. – Змеиная кожа!

– А ты на Мадагаскаре лягушек ел? – погладила кожаную сумку Валька Сомова.

– Ел! Лягушачьи лапки в кляре, – кивнул Суздальский. – И не только это.

– А что еще? – Алька вытянула сумку из рук сестры. – Тараканов в шоколаде?

– Нет, тараканов не ел, – поморщился Суздальский. – Зато крокодилов лопал! На Мадагаскаре из них шашлыки делают.

– Заливаешь, – отмахнулся Пряшкин.

– Да врет он! – усмехнулся кто-то.

– Не верите? Это ты меня еще не знаешь, – вспыхнул Суздальский. – Для недоверчивых у меня фотоальбом есть. И еще в компьютере под тысячу кадров.

– Покажешь? – выдохнула Алька.

– Угу, – согласился Суздальский. – А тараканы, знаешь, какие на Мадагаскаре?

– Какие? – Алька попятилась.

– Летающие! – выкрикнул новенький. – И огромные, как вертолеты!

И он, раскинув руки, будто полетел на Альку с Валькой, громко цокая языком. Девчонки завизжали, а потом начали хохотать.