— Лина, скажи, что это неправда…

Девушка криво улыбнулась, приподняла бровь и саркастически высказалась:

— Надо же, а мне помниться в тот момент с памятью у тебя проблем не было. Хочешь совет, проверь мозги и больше ко мне и к Диме не суйся.

Эти слова настолько сильно впечатались в голову Ермолаева, что он еле удержался на ногах. Вдруг образ той самой девушки, в которую он некогда был влюблен, дал трещину. Она оказалась не такой, какой ее представлял Вячеслав.

— Что здесь происходит? — возмутилась пришедшая в класс Кира Анатольевна. К тому моменту Дима успел подняться и даже вытер кровь возле носа, его свита и Лина вместе со своими подружками не отходили от него.

— Ермолаев ударил Диму Москаленко, — ответил на вопрос Артем Крид…

Глава 3


Прозрачная струя ткани соскользнула с Аниной руки. Легкое летнее платье упало на пол. Девушка, наклонившись, подняла с пола одежду нежно розового цвета, плохо удерживающуюся на большинство ее вешалок. Чемодан был переполнен вещами: мягкими игрушками, книгами, одеждой и другими милыми, но приятными сердцу безделушками. Раскладывая содержимое сумок на новые тумбочки, она вспоминала все, что было связано с ними, как она шарила по интернет магазинам в поисках той или иной вещи. Все напоминало ей прежнюю жизнь, но отчего-то ей верилось, что вскоре прошлое забудется и начнется настоящая жизнь полная приключений и неожиданностей…

Новый, комфортабельный, современный особняк, в который въехала семья Нечаевых, очень понравился Ане. Казалось, что жить в нем гораздо удобнее. Просторные, ничем особо не загроможденные помещения давали свободу передвижения, не было старых скрипучих лестниц, из больших окон ярко и приятно светило солнце. К тому же он был расположен на озелененной территории, но при этом почти в самом центре города, что особенно радовало Аню. За зелеными кронами деревьев не было видно дорог, переполненных машинами. Можно было спокойно сидеть на балконе и наблюдать за внешним миром, который так упорно пыталась скрыть от нее Василиса Потаповна.

Убрав последний чемодан в гардеробную, Аня разлеглась на кровати, покрытой нежно-лиловой шелковой накидкой. Оглядывая свою комнату, она сравнивала ее с большим стадионом. Столько пространства для неё одной было явно многовато… Его не получилось даже полностью заставить мебелью, центр комнаты так и остался пустым. Вдоль противоположной стенки стоял зеркальный шкаф, в которой отражалась лежащая фигура Ани. Панорама гардероба была настолько красивой, что можно было забыть об этих раздражающих солнечных лучах, отражающихся от зеркальной поверхности. Над потолком висела люстра, усыпанная стеклянными висюльками, напоминающие ей звезды. Именно звездное ночное небо Аня любила больше, чем любое другое. Иногда (еще в старом доме) она забиралась на крышу, стелила плед и лежа смотрела на черную бесконечную даль, разглядывая звезды разных цветов и размеров. Аня поражалась их красотой. Вроде бы в них не было ничего особенного, маленькие светящиеся кружочки, но в них было что-то манящее, то чего она не могла объяснить.

— Мечтаешь? — ласково спросила, только что вошедшая в комнату Василиса Потаповна.

Аня на секунду закрыла глаза и кивнула.

— Ну, это как всегда, — сказала бабушка и добавила, — Сегодня первое занятие с новым репетитором. Я сейчас уеду по делам, побудешь дома одна. И не забудь ее встретить, она подойдет к двум часам.

Раздав краткие указания и потрепав внучку за рыжие волосы, Василиса Потаповна закрыла за собой дверь. Аня протяжно вздохнула, меньше всего ей хотелось изучать правление князей Рюриковичей…


Выбирая профессию, Николай Илларионович не думал, что работать с детьми будет так сложно. Даже этот Ермолаев, прилюдно избивший лучшего ученика школы Дмитрия Москаленко, чего стоит.

— И что будем делать? — спросила Кира Анатольевна у директора.

Он отвернулся от окна и сев за кресло, начал медленно перебирать какие-то бумажки. Это помогало ему сосредоточиться на проблеме.

— Ну что же, — наконец сказал он. — Безусловно, Вячеслав понесет наказание за содеянное. Родителей его я вызывать не собираюсь и думаю, что Дмитрий тоже не захочет их привлекать. Серьезных повреждений же нет?

— Все в порядке, Николай Илларионович, — ответил Москаленко, потирая свой излюбленный нос. — И родителям ничего говорить не буду, думаю, что с Ермолаевым мы найдем общий язык, я лично попытаюсь сгладить конфликт.

— Как же, — ухмыльнулся Слава.

— Ермолаев! — тут же осадила его Кира Анатольевна. — В твоем положении тебе лучше помолчать.

— Что же собственно случилось? — догадался спросить Николай Илларионович. — Почему ты Ермолаев позволил себе ударить своего одноклассника?

Слава молчал. Ну а что он мог сказать? Что вспылил, что Москаленко сволочь редкостная? Все это бы звучало, по меньшей мере, глупо и не убедительно.

— Молчание, — констатировал директор. — Значит, ты не осознаешь своей вины?

— Осознаю, — тихо ответил Ермолаев.

— И ты мог бы представить, какие будут последствия?

— Мог бы.

— Почему же ты тогда не подумал об этом, прежде чем ударить Дмитрия?

Слава не знал, как ответить на этот вопрос. Нет, точнее, он знал, но директору говорить не собирался.

— Николай Илларионович, — вмешалась как нельзя, кстати, Кира Анатольевна, — Смею предположить, что в этой ситуации не маловажную роль сыграл характер Ермолаева. Юноша довольно таки одинок, может быть вспыльчив и не всегда дисциплинирован.

Директор понимающе кивнул головой и велел отпустить Москаленко.

— А для тебя Ермолаев, — сказал Николай Илларионович, — последнее предупреждение. Если подобное повторится в школу, будет приглашен Иван Сергеевич.

— Я Москаленко больше не трону, — сквозь зубы проговорил Ермолаев.

— Ну, вот и хорошо, — улыбнулся директор, — А теперь ступай, нам с Кирой Анатольевной поговорить нужно.

Вячеслав встал с кресла и удалился.

— Вы уж проследите за парнем, — попросил Николай Илларионович таким тоном, что отказать ему не представлялось возможным. Кира Анатольевна Загибина хорошо знала, когда начальство просит или склоняет что-то сделать таким тоном, то это означает скрытый приказ, который должен быть немедленно исполнен. Однако ей не очень — то хотелось следить за тихоней и троечником Ермолаевым. Кира Анатольевна его не любила и, если честно, очень не хотела принимать его в десятый класс. Ну что такому как он делать в старшей школе? И не светоч разума, и не артистичен, и особо ничем не увлекается. Ну, вот зачем он ей?

— Возможно, Ермолаеву трудно найти свое место в этом классе? И я его хорошо понимаю. Надеюсь, что вы как опытный педагог поможете ему в этом.

— Николай Илларионович, при всем уважении, — заломила руки учительница. — Ну не выполнимая задача. Я его знаю с первого класса, и поверьте, за эти годы он кроме Федора Баширова так ни с кем и не сдружился. Да и с успеваемостью у него всегда было плохо. Говорила я вам, зачем его в 10Б брать.

— По закону не имеем право, отказать, — развел руками директор.

— А ваш закон знает, что с Ермолаевым мы еще наплачемся?

— Ну что вы, Кира Анатольевна, — возмутился Николай Илларионович, — вы же сами сказали мальчик тихий, а значит и проблем не будет.

«В тихом омуте и черти водятся.»- подумала она, но вслух сказала совершенно другое:

— Значит, мне нужно найти ему близкого друга?

— В точку, — подтвердил совершенно не директорским тоном Николай Илларионович…


Артем Крид стоял возле кабинета информатики. Все что случилось утром, не поразило его.

— Я ему отомщу, — так и сказал вчера по телефону Москаль.

Жалко только, что ему нельзя никому отомстить. Артем бы уж точно не упустил возможность, если бы Лина не была против конечно. Дима для него был самым близким, но одновременно и чужим человеком. Разве бывает такое? Артем не знал, он просто влюбился в нее, хотя был в курсе, что Лина его девушка. А если бы не было Димы, тогда что? Тогда бы он не стал тем, кем является сейчас и возможно был бы гораздо хуже, чем тот бедолага Ермолаев с задней парты. Сдружится с ним ему и в голову не приходило. Да и что бы вышло от этой дружбы? Смех просто.

— Ты офигел?! — неожиданно налетел на него Джонсон.

— Никит с тобой что? — скривил лицо Крид.

— Это с тобой что? Мачо, блин. — Оттолкнул друга к стене Никита и, оглядываясь по сторонам, старался, что бы их разговор никто не подслушал.

— Ты берега-то не путай. Мы конечно друзья, но так налетать на меня я даже Диме не позволяю.

— Дима, вот именно он твой друг. А ты что творишь?

— Да что я сделал-то, что тебя так перекосило?

Никита вытащил смартфон и сунул его Криду. На экране появилась запись обычного тюменского дворика. Вот дом, деревья, и парочка, которая сладко целуется. Стоп, так это же он с Линой.

— Откуда, — одними губами произнес Артем.

— Узнаешь, значит, — кивнул Никита и продолжил, — Я догадывался, что у Лины кто-то есть. У Мелисы выяснить пытался, но толку ноль. Помнишь первого, она сказала, что домой пойдет с Димой. И Мелис с Юлей ушли одни, ты пошел, разумеется, провожать свою девушку, сказав, что потом у тебя есть еще одно дело. Но я то знал: Дима хочет со мной новые диски посмотреть и соответственно домой Лина в таком случае идет одна. А Гвоздич одна даже на секунду остаться не может, такой уж характер, следовательно, у нее было назначено свидание.

— Браво, Шерлок! — усмехнулся Крид.

— А ты рот закрой, — обозлился Джонсон. — Я тогда понял дело не чисто и решил проследить за ней. С Димасом диски быстро посмотрел, отправил его домой, а сам к вам, сладкой парочке. А тут вы прямо неподалеку, почти около его дома. Конспираторы тоже мне! Я как увидел тебя с ней, волосы дыбом встали. И как ты можешь вообще? Заснял вас тогда, что бы ты потом не отпирался.