Абигайль Кейси - Принцесса с принципами

Принцесса на лыжах из горного хрусталя.

Принцессы из волшебных сказок, из кино и мультфильмов.

А также сводный отряд модниц в натуральных шубках от бобра до шиншиллы.

И невесты, невесты, невесты, жаждущие принцев, умеющих ценить голубую кровь, многовековую геральдику и изящные манеры.

Роскошное дефиле коронованных особ на бархатном подиуме в роскошном зале, специально выстроенном для уникальной коллекции, не сходило с экранов все последние сутки.

От Северного полюса до Южного.

От Зеленого континента до Черного.

От пролива Ла-Манш до пролива Лаперуза.

Устроители будущего аукциона посоветовали безутешному отцу надеть на каждую принцессу муаровую траурную ленту.

От этого и без того эффектные и лакомые экспонаты коллекции еще больше выиграли в глазах потенциальных инвесторов.

И харизма упрямой и своенравной дочери миллиардера, рвущейся к звездам от земной рутины, перешла к ее осиротевшим куклам.

И тихо, тихо, тихо вращался печальный, обитый темно-фиолетовым бархатом подиум, окруженный софитами, вращался с той скоростью, которая оптимально создавала иллюзию движения кукол.

Ни один, даже самый душещипательный сериал не мог сравниться по рейтингу с этими чарующими кадрами, сработанными лучшими режиссерами вместе с талантливейшими дизайнерами.

Ах, скольким женщинам от мала до велика было до слез жалко прекрасных осиротевших принцесс…

Несмотря на бессонную ночь, проведенную в эксклюзивном созерцании блаженно посапывающей во сне гостьи, Студент находился в прекрасной физической форме с признаками эйфории.

Ему хотелось совершить что-то совершенно безумное.

Залезть на крышу и спрыгнуть в сугроб без парашюта.

Отыскать в тайге рысь и срезать с ее ушей кисточки.

Поймать голыми руками соболя.

Устроить стипль-чез по пересеченной местности на пару с лайкой и финишировать первым.

Но, поборов эйфорию доводами разума, Студент принялся за по-настоящему важные дела.

Начал он с подготовки обещанного сюрприза для Принцессы.

Принес в баню две охапки дров.

Растопил печь, обложенную камнями.

Натаскал с Горячего ручья свежей воды и заполнил две бочки.

Достал с чердака четыре березовых веника.

И вспомнил о пельменях.

Вернувшись в избу, Студент приготовил тесто и накрутил фарш из медвежатины, которая хранилась в леднике, — разделанная, нарубленная и упакованная в бересту.

Присоединившаяся к хозяину лайка тихим поскуливанием выпросила свою долю добычи.

Это она разыскала берлогу.

Это она выманила зверя.

Это она развернула его своими укусами под верный прицельный выстрел.

— Тише, гостью разбудишь.

Студент в фартуке, частично белом от муки, выглянул из кухонного закутка.

Принцесса по-прежнему блаженствовала в дреме.

Егерь выставил наглеющую собаку на крыльцо, снял фартук, вымыл руки.

Принцесса, что-то прошептав на смеси англо-русского бреда, перестала улыбаться, и на ее лице, покрытом заживающими ссадинами, обозначились признаки страдания.

Студент хотел было вырвать гостью из объятий утренних кошмаров, но та вновь обрела блаженный и счастливый вид.

Хозяин занял свою излюбленную наблюдательную позицию: табурет, на котором провел бессонную ночь.

Но тут издалека, сквозь утихающие заоконные порывы раздался знакомый вертолетный звук.

Не может быть.

Медленно нарастающий звук мгновенно погасил все положительные чувства Студента, оставив лишь досаду и отчаяние.

Не может быть.

Егерь без шапки и полушубка метнулся на крыльцо.

Не может быть.

Лайка, воспользовавшись суматошностью хозяина, проскользнула в избу, отыскала пустую коробку из-под конфет и, насладившись незабываемым шоколадным ароматом, спокойно улеглась на свое место.

Студент задержал дыхание, чтобы лучше слышать приближающуюся разлуку, но шум, который он принял за гул вертолетного движка и свист лопастей, оказался слуховым обманом.

Просто снег, идущий беспрерывно третьи сутки, заметно поредел, а ветер, наоборот, резко усилился и взял в решительный оборот близлежащую тайгу.

— Ага, получили!

Студент неизвестно кому показал фиги с обеих рук.

— Получили!

На радостях хозяин снова заглянул в баню.

Сложенное из тяжелых лиственничных бревен приземистое сооружение встретило нарастающим теплом, запахом березового веника и легким смолистым ароматом.

Лиственница, как известно, лучший строительный материал для бань. В отличие от других древесных пород, она не подвержена гниению от избытка влаги и агрессивности перегретого пара.

А вот в качестве дров идеально подходит береза.

Хвойные дрова имеют дурное свойство: быстро сгорать и трескуче постреливать искрами.

А береза горит ровно, спокойно, без излишнего шума.

Студент присел у печки-каменки, открыл сухим поленом дверцу, полюбовался щедрым пламенем.

Если и есть где-то рай, то русская баня — это его предтеча. Подкинул дров.

Плотно закрыл дверцу, чтобы не испортить банный дух ни чадом, ни угаром.

Плоские камни постепенно начинали прогреваться.

В бочке, через которую шла железная труба, выводящая дым наружу, вода медленно, но верно набирала высокую температуру.

Студент, приготовив для замачивания свежие березовые веники, покинул баню.

Метель, стихая, металась и дергалась в последних снежных конвульсиях.

Пурга вообще практически угомонилась, лишь изредка срывая с ближайших сугробов хилые протуберанцы.

Студент, вооружившись метлой на длинной ручке, принялся энергично расчищать дорожку, ведущую от бани к избе.

Когда он миновал половину дистанции, на крыльце появилась заспанная Принцесса в сопровождении озорной лайки.

— Гуд монинг!

— Как спалось?

— Вери велл. Отлично. Только в голове шумит, шумит.

— Остаточные явления. Попаришься в баньке…

— Прямо сейчас?

— Нет, чуть позже. А пока — марш в душ.

— О'кей.

— Я закончу расчистку, и приступим к лепке пельменей.

— Из медвежатины?

— Угадала.

Принцесса, улыбаясь чему-то сугубо своему, не торопясь ушла в избу.

Собака же устроила энергичную физзарядку, кидаясь на метлу, изгоняющую снег с дорожки.

Утренние часы на командном пункте штаба спасателей отличались небывалой тишиной.

Прессу еще с вечера разогнали по ближайшему жилью и не подпускали к охраняемому периметру, а тем более аэродрому, где наготове стоял самый надежный вертолет, с самым опытным экипажем.

Синоптики обещали в самое ближайшее время приемлемые условия для вылета в район Горячего ручья.

Винтокрылая машина предназначалась для высокого столичного, перебравшего самогону, гостя.

Начальник Центра подготовки космических туристов все еще спал.

Боссу снились палачи, топоры и плахи.

Вот его, невзирая на регалии, должности и прошлые успехи, четвертуют.

Одну руку запускают на Луну.

Вторую, с еще шевелящимися в отчаянии пальцами, — на Марс.

Левую ногу — на Меркурий.

Правую — на Венеру, планету любви.

А голову отправляют в Соединенные Штаты, автомобильному королю — в качестве компенсации за гибель единственной дочери.

Но что же стало с телом, которое так безжалостно обкорнали?

Этого начальнику Центра подготовки космических туристов узнать не удалось.

Помощник, ответственный за связь с общественностью, вырвал босса из кошмара незаслуженного четвертования и компенсационного усекновения.

— Убери! — закричал босс, ошарашенно моргая. — Убери!

— Что убрать?

— Плаху! — уточнил босс, ощупывая свои колени. — И топоры.

— Ах да, это вам просто все приснилось!

Помощник в который уже раз проявил сообразительность.

— Приснилось.

— Только бы сон не оказался вещим. — Босс дрожащими пальцами ощупал действительно уцелевшую шею.

— У меня хорошая новость!

— Хочешь сказать, что катастрофа с нашим вертолетом мне тоже лишь приснилась?

— Увы, это свершившийся факт.

— Увы, увы… — передразнил босс ретивого помощника. — Так давай, радуй своей хорошей новостью.

— Синоптики обещают летную погоду.

— Когда?

— В ближайшие шесть часов или даже раньше.

— Отлично. Как с вылетом?

— Баки заправлены, экипаж в готовности номер один.

— Молодец. Если меня отправят на пенсию, буду рекомендовать тебя на свое место.

Начальник Центра подготовки космических туристов с тоской посмотрел на оставшийся самогон, но опохмеляться не стал.

— Может, рассолу огуречного?

— Давай. Слушай, а может, эта чертова катастрофа — благо?

— В каком смысле?

— В прямом. Знаешь, сколько я сжег нервных клеток с этими богатыми разгильдяями, неизвестно зачем стремящимися в космос!

— Да, гибель такого знатного туриста хуже, чем сто аварий со штатными экипажами.

— Я про то же. Не простят нам Принцессу, ни за что не простят.

— Все зависит от деталей происшествия.

— Нет, братец, и не утешай. Все, что ни делается, — к лучшему. Переквалифицируюсь в дачники.

— Все зависит от деталей происшествия, — монотонно пробубнил не верящий в чудеса помощник.