Майкл прижал ее к деревянным доскам сарая, накрыв ее жадный рот своими губами. Инстинкт взял свое, и Ханна поцеловала его в ответ. Ей теперь все равно. Скорее всего, она никогда его больше не увидит.

И если ее жизнь будет погублена, у нее хотя бы останутся воспоминания.

Его язык скользнул ей в рот, вызвав потрясавшее ощущение. Ее груди напряглись. Майкл обнял ее за талию, она ощущала его широкие ладони, его поцелуи становились все настойчивее. Ханна не сопротивлялась ему.

Майкл привлек её ближе к себе, и она почувствовала твердость его плоти.

Он осыпал поцелуями ее шею, даря запретную ласку.

— Вам не следовало все это начинать.

— Знаю.

Ханна задрожала, когда его язык коснулся того места, где бился ее пульс. Непонятное томление не давало ей ясно соображать, и она не могла собраться с силами, чтобы отодвинуться.

— Но ведь в поцелуе нет ничего плохого, не так ли?

Когда он не ответил, она окликнула его:

— Лейтенант?

— Майкл, — поправил он. — И вы заблуждаетесь, если думаете, что это все, чего я от вас хочу.

Его руки двинулись к лифу ее платья, остановившись под грудью. Ханну лихорадило, ее кожа горела от распутных желаний.

— Я знаю, чего вы хотите.

Или чего я хочу, — подумала она.

Он гладил ее соски, дразня ее. Его дыхание стало резким, она обняла его голову и поцеловала.

— Вы пытаетесь наказать себя? — спросил он, его губы касались ее кожи. — Целуя такого, как я?

— Вы вовсе не наказание, — прошептала она. — Просто… я хочу знать, что это такое. Хочу быть желанной. — Ханна наклонила голову. — Не ради денег, не ради моей руки, не ради брака со мной. А ради меня самой.

Майкл снова завладел ее губами, на этот раз нежно. Поцелуй любовника, от которого она вся затрепетала. Майкл отодвинулся, прижался щекой к ее лицу.

— Мне не следовало приходить сюда. Бог знает, чем все это кончится. — Он погладил ее но щеке. — будьте счастливы, леди Ханна. — И за ним со стуком захлопнулась дверь.

Ханна осталась в сарае, уединение охладило ее страсть. Невзирая на то что он говорил о себе, Майкл не был обычным солдатом. Он не позволяет никому запугивать себя или угрожать ему. Он держится уверенно, как человек, привыкший руководить другими.

И все же его некому защитить. Настроение у Ханны испортилось при мысли о том, что лейтенант испытывает лишения, в которых никогда не сознается.

Ее мать всегда наставляла ее думать о бедных, лейтенант нуждается в ком-то, кто мог бы о нем заботиться.

Но этим кем-то она никогда не станет.

Глава 7

Нa следующее утро Майкл стоят перед домом номер четырнадцать по Сент-Джеймс-стрит, резиденцией графа фон Рейшора.

Всю ночь он думал о леди Ханне.

Это было ужасной ошибкой — ошибкой, которую он больше не повторит. Ханна была расстроена Белгрейвом, а он воспользовался этим, как в ту ночь.

Но когда девушка прильнула к нему, отвечая на поцелуй, он оказался неспособным подавить свое желание.

Она ничего не потеряла, избавившись от него. Майкл намеревался сдержать свое обещание — помешать ей выйти замуж за Белгрейва. И чем скорее он освободит леди Ханну, тем лучше.

А у него есть свои проблемы, требующие разрешения, — посол Лохенберга.

Майкл вознамерился получить ответы на свои вопросы сегодня же.

Его беспокоило тревожное чувство. Прошлой ночью ему снова привиделся этот кошмар. Падение с высоты, рана на ноге. Кто-то тащит его по улице. Холодные волны, ударяющие о корпус корабля.

Майкл проснулся, попытался вспомнить подробности, но не смог.

И вот Майкл в приемной. Все здесь говорило о богатстве. Инкрустированный столик красного дерева был отполирован до блеска, серебряный чайный сервиз начищен и сиял, как солнце, поднос, вероятно, стоит гораздо больше, чем жалованье Майкла за год. На подносе стояли две тонкие фарфоровые чашки, расписанные синими цветами. Лакей предложил налить ему чаю, но Майкл отказался.

Он прождал полчаса в приемной, игнорируя угощение. Его отчаяние росло с каждой минутой, пока наконец он не потерял терпение.

— Вижу, — вам надоело ждать.

В приемную вошел граф фон Рейшор, опираясь на трость с золотым набалдашником. Его лысая голова блестела, борода цвета соли с перцем обрамляла угловатое лицо.

— Вы в конце концов, решили разобраться со своим прошлым?

— Нет. Только с настоящим.

Майкл шагнул вперед и встал прямо перед граном. При виде самодовольного выражения на лице росла его охватил гнев.

— Вы не имеете никакого права вмешиваться в мою жизнь.

Слабая улыбка тронула губы графа.

— Вам нравится, когда в вас стреляют, не так ли?

— Мне нужно вернуться к моим солдатам и закончить кампанию.

Выражение лица графа приобрело торжественность.

— Да, полагаю, вы должны чувствовать себя обязанным. Приношу извинения, но ничего не подделаешь.

Он жестом пригласил Майкла сесть и вытащил завернутый в ткань сверток.

— Я провел расследование после того, как вы отказались от моего первого приглашения прийти и обсудить это таинственное сходство. Я узнал у вашего командира, что у вас имеется анонимный благодетель, который приказал вернуть вас с Мальты.

Майкл сощурил глаза, не понимая, что граф имеет в виду.

— Меня отозвали потому, что я был ранен.

— И вы не знаете, почему ваше возвращение на службу так надолго откладывается? Или почему никогo из других военных не вернули в Лондон?

— Я думал, другие солдаты вернулись со мной.

— Никто, кроме вас. — Граф протянул ему завернутый в ткань сверток. — Я нахожу это довольно любопытным. Должно быть, непросто было найти вас и привезти в Лондон. Кто-то явно хочет сохранить вам жизнь. Но кто?

Майкл взял сверток и развернул овальную миниатюру — это была постаревшая версия его самого. Сходство было столь сильным, что он не мог найти слов, чтобы выразить свое удивление.

— Теперь понимаете меня?

Граф протянул руку, и Майкл вернул ему миниатюру.

— Возможно, это совпадение, — предположил Майкл и сам не поверил своим словам.

Посол внимательно посмотрел на него:

— Вот это, лейтенант Торп, мы и должны выяснить.

Рейшор налил две чашки чая, но Майкл отказался от напитка. Посол добавил молока и сахара в свою чашку.

— По легенде, вот уже почти двадцать три года назад принц Лохенберг был украден эльфами.

— Украден эльфами?

— Всего лишь сказка. Всем известно, как распространяются слухи. — Посол потер подбородок, погруженный в размышления. — Некоторые верят, что настоящий принц был украден, заменен на другого ребенка в канун Дня Всех Святых.

— Разве король или королева не заметили, что мальчик не тот?

— Король заявил, что Карл действительно его сын. Он заставил умолкнуть слухи. — Граф отхлебнул чаю.

— Вы думаете, король говорил правду?

— Не знаю. Но я хочу быть уверенным, что коронован действительно королевский отпрыск. — Граф окончил с чаем и поставил чашку. — Простите, что вмешался в ваши предписания, но другого выхода я не вижу.

Майкл предпочитал воевать, нежели ворошить прошлое, которое может или не может принадлежать ему. К тому же ему вовсе не улыбалось стать королем.

— Если я ошибаюсь, — предложил граф, — вы можете вернуться в армию без дальнейшего вмешательства с моей стороны. Я щедро вознагражу вас за сотрудничество и прослежу, чтобы Лохенберг предоставил несколько кораблей, груженных припасами и одеждой для ваших воюющих солдат. А пока, — продолжал Рейшор, — я позаботился о вашем проезде на паровом пакетботе, и мы поплывем в Лохенберг в конце недели.


Миновал целый день, прежде чем родители Ханны заговорили о лорде Белгрейве.

После ужина ее родители ожидали ее в гостиной. Молчание было напряженным, и Ханна заподозрила, что кто-то из слуг видел ее после того, как она выпрыгнула из окна, возможно даже, они знают, что их дочь целовала лейтенанта в сарае.

При одной мысли об этом щеки ее запылали. Теперь ей остается лишь вышить алую букву на своем платье.

— Лорд Белгрейв отозвал свое брачное предложение, — начал отец. Его тон был категоричен, лицо озабоченно. — Ты не удивлена, как я понимаю?

— Нет, удивлена, — с трудом проговорила она.

Немногие будут благодарны, получив два удара по голове.

— Твоя мать желает тебе кое-что сказать. — Маркиз опустился в кресло, кивнув леди Ротбурн.

Ее мать побледнела, руками в перчатках она теребила носовой платок.

— Твой отец… не знал, что я позволила лорду Белгрейву переговорить с тобой наедине.

По хмурому виду отца Ханна поняла, что он на ее стороне. В ней зажегся слабый огонек надежды.

— Я и представить себе не могла, что лорд Белгрейв запрет дверь кабинета. — Лицо матери выглядело болезненным, в глазах стояли слезы. — Ханна, мне так жаль. Я наивно полагала, что он будет вести себя как джентльмен. Ты была права насчет него.

— Так ты не сердишься… что я ударила лорда Белгрейва по голове?

Ханна адресовала свой вопрос отцу, который смущенно откашливался.

— Это дело можно было уладить по-другому, но, нет, я тебя не виню. Ханна, я должен спросить тебя — как тебе удалось выбраться из кабинета? Бог ты мой! Мы почти полчаса искали ключ. Я был так обеспокоен, что чуть было не приказал Филиппу выломать дверь.

— Белгрейв начал приходить в себя, поэтому я выпрыгнула в окно.

Лучше рассказать как можно больше правды.

— Ты могла бы сломать щиколотку, — ужаснулась мать. — Не могу поверить, что ты рискнула прыгнуть с такой высоты.

Ханна пожала плечами:

— Лучше сломанная щиколотка, чем поруганная честь.