Но все равно. Надеюсь, ей больно. Самое грустное в этой истории то, что Лана даже не понимает, как ей повезло. Ей бы досталось куда больше, если бы меня не удержали Ларс и Перин. Хотя Перин и оказалась девочкой, она на удивление сильная. А еще она очень хорошо воспитана. Когда директриса Гупта тащила меня в свой кабинет, я слышала, как Перин крикнула мне вслед:

– Спасибо, Миа!

И еще мне показалось, что несколько человек зааплодировали, хотя на этот счет я могу и ошибаться – я еще была вне себя от возмущения.

Естественно, директрисе Гупте и в голову прийти не могло, что Лана могла сделать что-то нехорошее. Я вас умоляю! Она считает, что я набросилась на Лану только потому, что, видите ли, чересчур разнервничалась перед дебатами. Как же, миссис Гупта, щас. Это были нервы. И тот факт, что когда мы возвращались с урока французского, Лана, проходя мимо, наклонилась к Перин и бросила: «Гермафродит», конечно, тут абсолютно НИ ПРИ ЧЕМ. Так же как то, что в ответ я посоветовала Лане заткнуться. Тогда Лана в свою очередь схватилась за эмблему с головой льва на моем пиджаке и оторвала ее.

Директриса Гупта знает эту историю только с того места, когда я чисто инстинктивно схватилась за Ланину накладную косу. Директриса говорит, что мне повезло, что она сходу не отстранила меня от занятий, и что она не сделала этого по одной-единственной причине: потому что знает, что у меня сейчас и без того полно проблем. (АЛЕ, О ЧЕМ ЭТО ОНА????? ОБ УЛИТКАХ? ИЛИ, МОЖЕТ, О ТОМ, ЧТО Я МЛАДЕНЦЕЛИЗАТЕЛЬНИЦА? ИЛИ ЧТО МОЙ БОЙФРЕНД ХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я КОГДА-НИБУДЬ ЗАНЯЛАСЬ С НИМ ЭТИМ ДЕЛОМ? ТАК О ЧЕМ?????)

Она сказала, что и для меня, и для Ланы будет лучше, если мы станем выражать наше несогласие друг с другом в более цивилизованных формах, а не устраивать драки в коридоре второго этажа. Все-таки она заставляет нас пройти через дебаты. Она говорит: «Миа, не будешь ли так любезна отложить свой дневник и послушать, что я говорю? »

Ха! Как будто я и так ее не слушаю! А о чем же тогда я по ее мнению пишу? «Звездные войны», что ли, пересказываю?

Лана, естественно, засмеялась. Сомневаюсь, что ей было бы сейчас весело, знай она, что меня назвали в честь женщины, которая топором отрубила голову своему врагу.


14 сентября, понедельник, спортзал

Боже, как меня угораздило ввязаться в эту историю? В зале собрались ВСЕ. ВСЯ ТЫСЯЧА УЧЕНИКОВ средней школы имени Альберта Эйнштейна с девятого по двенадцатый класс сидит передо мной на трибунах и смотрит на меня, точнее сказать, ПЯЛИТСЯ, потому что больше пялиться не на что, кроме как на меня и Лану и на две трибуны и еще на эту пальму в горшке, которую притащили, чтобы создать более уютную обстановку – или, может, чтобы повысить содержание кислорода в воздухе на случай, если я отключусь и потеряю сознание. Между нашими двумя складными стульями стоит директриса Гупта, как рефери на финальном бое двух боксеров.

Все-таки вырвет меня прямо в кадку с пальмой!

Директриса Гупта рассказывает, что это всего лишь дружественные дебаты, которые позволят мне и Лане объяснить избирателям наши взгляды на разные вопросы.

Ну да, как же, дружественные. Вот почему я до сих пор держу в руке Ланину накладную косичку.

Але, какие вопросы? Мы так не договаривались! МНЕ НИКТО НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО БУДУТ КАКИЕ-ТО ВОПРОСЫ!!!

Я вижу Лилли, она сидит в первом ряду и уже приготовила видеокамеру. С ней сидят Тина с Борисом, Шамика и Линг Су… и, ой, смотрите, как мило, с ними Перин – она подает мне знаки. Что Лилли пытается мне сказать? Не может быть, чтобы она уже готовилась пустить в ход свое секретное оружие. Еще рано, дебаты даже не начались. Но что она делает руками??? Как понять это складывающееся движение?

А, поняла! Она хочет, чтобы я села прямо и перестала писать дневник. Не рассчитывай, на это, Лилли, я…

О БОЖЕ, ЭТОТ ЗАПАХ! Я его узнаю, это «Шанель № 5». Я знаю только одну женщину на свете, которая пользуется духами «Шанель № 5», или во всяком случае льет их на себя так щедро, что можно почувствовать запах за милю, еще до того, как она войдет в комнату…

ЧТО ОНА ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ???


Боже, ну почему Я? Честное слово. Это неправильно, что администрация разрешает родственникам учеников свободно шляться по территории школы. Если бы в этой школе была нормальная служба безопасности, которая не пускала бы внутрь родителей и бабушек, у меня не было бы и половины проблем, которые есть сейчас.

О, нет, только не это! Мой отец тоже здесь!

И Роммель.

Да-да, моя бабушка притащила на дебаты свою СОБАКУ. И целую толпу репортеров.

Господи боже, неужели это ЛАРРИ КИНГ???

Здорово. Теперь только не хватает, чтобы появились мама и Рокки, тогда все это превратится в семейное воссоединение Термополис-Джанини-Ренальдо…

А вот и она. Машет мне с трибуны маленькой ручонкой Рокки. Привет, Рокки, очень рада, что ты пришел! Страшно рада, что ты пришел посмотреть, как твоя сестра будет полностью и методично уничтожена ее смертельным врагом…

О, нет! Начинается.

ГДЕ МАЙКЛ, ИМЕННО ТОГДА, КОГДА ОН МНЕ БОЛЬШЕ ВСЕГО НУЖЕН???


14 сентября, понедельник, женский туалет

Ну вот, я здесь. В женском туалете. Это что-то новенькое.

Думаю, я нескоро отсюда выйду. Очень, очень нескоро. Если вообще когда-нибудь выйду. Все это было как-то нереально. Я хочу сказать, я видела, как директриса Гупта взяла микрофон и постучала по нему, я слышала, что шепот на трибунах вдруг разом прекратился. Все, кто был в зале, дружно посмотрели на нас. Тогда директриса поприветствовала всех, кто пришел на дебаты, отдельно поблагодарив Ларри Кинга за то, что он пришел со своими операторами, и стала объяснять, как важен этот студенческий совет и какую важную роль играет в его управлении президент. Потом она сказала:

– Сегодня на должность президента у нас баллотируются две очень разные юные леди, каждая по-своему уникальна и каждая является… гм, сильной личностью. Сейчас наши кандидатки расскажут, почему каждая из них считает себя подходящей па должность президента и что она собирается сделать, чтобы средняя школа имени Альберта Эйнштейна стала еще лучше. Надеюсь, вы уделите им должное внимание.

А потом директриса Гупта предоставила первое слово Лане – наверное, таким образом она решила наказать меня за эту историю с оторванной косой. Пока Лана шла к трибуне, ее сопровождали аплодисменты, которые иначе как оглушительными не назовешь. Слышались свистки, выкрики, кто-то скандировал: «Ла-на, Ла-на!», все это вместе почти оглушало, еще учтите, что дело происходило в спортивном зале, где звуки очень сильно отдаются от стен и металлических стропил.

И вот Лана вышла на трибуну и начала говорить. Выглядела она так, как будто ее нисколько не волнует, что она обращается к тысяче своих сверстников и еще примерно к семидесяти пяти или около того штатным и нештатным работникам нашей школы (если считать и работников кафе), а еще ко всей моей семье, и корреспондентам Си-Эн-Эн. Достаточно упомянуть, что Лана сказала именно то, что вся эта тысяча наших сверстников (ну, во всяком случае, большая часть из них) и хотели услышать. Ничего удивительного, что Лана решительно высказалась за такие изменения: повысить качество питания в нашем кафетерии, удлинить обеденный перерыв, повесить в женском туалете зеркала большего размера, сократить количество домашних заданий и увеличить количество спортивных занятий, консультативному совету гарантировать поступление в те колледжи Лиги плюща, в которые выпускники СШАЭ пожелают поступить, увеличить выбор диетических и низкоуглеводных напитков в автоматах с газированной водой. Лана выступила против камер наружного наблюдения и пообещала их убрать. Она пообещала радостно приветствующим ее избирателям, что если ее изберут президентом, она все это выполнит.

Хотя я точно знаю, что она не сможет это сделать. Потому что хотя камеры наружного наблюдения и ущемляют некоторые права тех, кто хочет курить перед школой и замусоривать лестницу мерзкими окурками, но в основном задача этих камер заключается в том, чтобы уберечь школу от вандализма и взлома.

Что касается поставщика продуктов в школьный кафетерий, так это та же компания, что обслуживает все школы и больницы в нашем районе, и которая предлагает самые низкие цены при самом высоком качестве продуктов, какие только удалось найти в трех окрестных штатах. А если попечительский фонд одобрит удлинение обеденного перерыва, то им придется сократить уроки, которые и так уже продолжаются всего пятьдесят минут.

А откуда, интересно, Лана собирается взять деньги на покупку новых, больших зеркал для женского туалета? И ей не приходило в голову, что:


• Если нам будут меньше задавать на дом, это будет означать, что мы будем хуже подготовлены к учебе в колледжах, в которые, возможно, некоторые из нас собираются пойти после школы.

• Больше спортивных занятий – это значит меньше денег на творческие образовательные программы.

• Никто никому не может гарантировать поступление в университеты Лиги плюща, даже тем, чьи родители там учились.

• Выбор напитков в автоматах с газированной водой ограничен тем, что может предложить продавец.


Судя по всему, не приходило. Но, наверное, для нее и ее сторонников это не имело значения, поскольку после того, как Лана закончила выступление, они принялись визжать во все горло и топать ногами, выражая свое одобрение. А Рамон Риверас встал с места и стал махать над головой форменным пиджаком, чтобы разогреть толпу еще сильнее. Директриса Гупта посматривала на это дело несколько неодобрительно. Она подошла к микрофону и сказала:

– Э-э… м-м… спасибо, Лана. Миа, твое ответное выступление.

Я думала, меня вырвет. Честное слово, думала, хотя не знаю, чем бы меня могло вырвать, поскольку на завтрак я не смогла проглотить ни кусочка и только съела штук пять горошков «старберстс», которые мне дала Лилли, половинку сладкого батончика, которую стрельнула у Бориса, три горошка «тик-так», которые подкинул Ларс, и выпила банку «кока-колы». Но пока я шла к трибуне (коленки у меня дрожали так, что оставалось только удивляться, как я вообще могу идти) произошло нечто странное. Не знаю точно, что. И почему. Может, на меня подействовали свистки, которые раздавались то тут, то там. А может, то, что Триша Хейс фыркнула, выразительно посмотрев на мои десантные ботинки. Или то, что Рамон Риверас сложил ладони рупором и выкрикнул пару раз в далеко не лестной манере: «ПД! ПД!» Как бы там ни было, но когда я посмотрела на раскинувшееся передо мной людское море и увидела, как в нем покачивается сияющее лицо Перин, которая хлопала мне изо всех сил, то я вдруг словно почувствовала, что в меня вселяется дух моей далекой прародительницы, Розагунды – первой принцессы Дженовии.