Она красива, и я не удивляюсь этому. Они все здесь, как куклы на витринах магазина. Одна прекраснее другой. И я, действительно, не прочь с кем-то потрахаться. Секса у меня не было давно, я не мог бы даже возбудиться из-за усталости как физической, так и умственной. Но сейчас мой член хочет немного поразвлечься. Не сегодня. Потяну время и выберу.

– Ничего. Я Рафаэль, можно просто Раф, – с улыбкой протягиваю руку, и она, закусывая пухлую губу, вкладывает свою. Слабо обхватываю её пальцами, наслаждаясь женским теплом. Чёрт, да я могу завалить её прямо здесь.

– Саммер, но все зовут меня Самми, – шепчет она.

– Мне очень приятно, Саммер, – кивая, отпускаю руку и вновь красноречиво оглядываю её с ног до головы, отчего даже в темноте вижу, как она покрывается краской.

– Хм, я шла к Сиен, мы планировали сделать маникюр. Если хочешь, можешь присоединиться.

– Боюсь, что я откажусь от этого увлекательного занятия, чтобы ещё больше не стеснять вас. Мне и так некомфортно из-за того, что меня поселили здесь. Нехватка места. Да и проблем мне с вашими парнями не нужно, – хмыкаю я.

– У меня нет парня, то есть я рассталась с ним ещё полгода назад, – быстро говорит она.

– Не поверю, у такой невероятно красивой девушки должна быть толпа ухажёров.

– Насчёт толпы ты ошибаешься, мы все на фоне Миры меркнем. Вот у кого толпа, так это у неё, – столько зависти и даже ненависти в её голосе, что я непроизвольно улыбаюсь, определяя её заклятую подругу. Я видел их на фотографиях, и, выходит, не всё так прекрасно у принцессы, но от этого ещё увлекательней будет наблюдать падение Миры.

– Вроде бы у неё есть бойфренд, – делаю вид, что вспоминаю.

– Да, Оливер Фирель. Третьекурсник. Глава братства «Альфа». Он убьёт, если хоть кто-то позарится на неё. Одного взгляда, брошенного на Миру, хватит, чтобы настроить всё братство против неугодного. Такое уже было. Они даже летом выбрали для отдыха острова, только бы им никто не мешал.

– Ну, умирать я не собираюсь, как и обзаводиться врагами из-за какой-то девушки. Да и Мира не в моём вкусе, чего не сказать о ночных белокурых феях, которые соблазняют своим нежным голосом, подобно сиренам, – от моего откровенно похабного комплимента, Саммер тихо хихикает, прикладывая руку к губам.

– Ты очень милый.

– Благодарю, ты тоже, но больше не смею тебя задерживать. Устал от перелёта, и ещё нужно разобрать вещи. Я опасался возвращаться раньше, неизвестно, как вы все на меня отреагируете.

– Не волнуйся, Раф, – девушка делает шаг ко мне и игриво кладёт руку на мою грудь. – Я расскажу сёстрам, какой ты душка, как галантен и совершенно не похож на того, о ком рассказывала Мира. Ты не груб, хотя теперь я понимаю, почему был таким с ней. Она может быть жестокой порой, когда что-то идёт не так, как она хочет. Но она тоже смирится, и всё будет хорошо.

– Я был бы счастлив быстро влиться в вашу компанию, – накрываю её руку и снимаю с себя.

– Ты уже влился. До завтра, Раф, – она подмигивает мне и обходит, обдавая приторно сладким-ароматом духов.

– Сладких снов, нимфа, – бросаю я, заставляя девушку ещё больше растаять рядом со мной. Дура. Абсолютная и непобедимая глупость. Клише.

Оставляя уже практически влюблённую в меня Саммер в коридоре, вхожу в апартаменты и прислушиваюсь. Света в спальне Миры нет, возможно, она уже отдыхает. Это к лучшему. Да, как бы я ни готовился к этому дню и к первой встрече, всё пошло наперекосяк. Я хотел быть иным, более милым, что ли, объяснить ей по-человечески, что не претендую ни на что, только на возможность получить образование и помочь ей. Но как можно было простить и снести обидные слова? Она как будто просканировала мой мозг и точно нашла слабое место, куда обязана была ударить. Истеричка недоделанная. Не с такими справлялся. И ведь я старался, держал себя в руках до последнего, терпел оскорбления, пока меня не ослепило ненавистью к этой стерве. Я бы придушил её, так хотелось ей вмазать, чтобы поняла, что за слова тоже надо отвечать. В моём мире только так понимают, в этом, видимо, тоже. Но если Эрнест узнает, что я оставил синяки на ней или, действительно, врезал, то меня закопают заживо. Этот человек хоть с виду и мил, но я наблюдал, как он без сожаления расправляется с неугодными и предателями. Конечно, я к этому готов, ведь здесь ничто не отличается от моего прошлого. Только вот пытки дороже. И дочь недалеко ушла от отца, он её научил так поступать с людьми, это его ошибка, а заниматься ей мне. Нет, я не жалуюсь, я просто разочарован.

Кривая ухмылка появляется на моих губах, пока я оглядываю забитую коробками спальню, в которую за несколько часов отсутствия Миры были ввезены: кровать, глубокий шкаф, письменный стол, новый модный и дорогой ноутбук, да и множество других бесполезных шикарный вещей. Отвратительные белые стены, которые я планирую перекрасить во что-то серое или чёрное, теперь превращаются для меня в адреналин, и сон как рукой снимает. Удачно, что я заранее заказал баллончики с краской, чтобы улучшить свои навыки в уличном искусстве граффити. И сейчас это была единственная возможность отвлечься от неприятных мыслей. Открыв одну из коробок, я переворачиваю её и подхватываю один из баллончиков.

Она чертовски красивая, я не устану это повторять. Меня не особо волновало раньше, как она выглядит на фотографиях. Я перерыл альбомы с фотографиями Миры с её рождения и до последних опубликованных снимков на «Фейсбуке», считая, что это поможет мне не отвлекаться от моей цели. Но… вот это «но» меня бесит. Смотреть на мёртвые кадры и видеть само воплощение ада вживую – разные вещи. Мало того, что Мира не обливается духами, как её подружка, а имеет тонкий и холодный аромат роз, так ещё она и злобная, как сам дьявол. Возможно, если бы я встретил её на улице, то она бы в тот же вечер лежала подо мной и молила о большем. Хотя мы бы никогда не встретились, она же эгоистичная богиня, а я вор и преступник. Наши миры пересекутся только в случае мошенничества. Какой бред. Сказывается моё долгое воздержание в сексе. Мне всего двадцать четыре, передо мной распахнулись двери самого порочного мира разврата и роскоши, так чего уж ограничивать себя, верно?

Стирая пот со лба, осматриваю то, что теперь представляет собой моя спальня, и довольно улыбаюсь. Она будет в бешенстве, когда увидит. И мне это нравится. Чем больше орёт и раздражается Мира, тем лучше я чувствую себя. Я уже давно её ненавижу, с того момента, как увидел сам и прочитал, какая она дрянь на самом деле. Вряд ли она когда-нибудь изменится, но издеваться над ней я не устану, чтобы сама ощутила, как чувствуют себя люди, нечаянно попавшиеся ей на глаза. Сука. Просто редкостная сука.

Ты даже не представляешь, сколько грязи во мне, принцесса. И я тебя познакомлю с ней лично. Ты утонешь в этом дерьме, и я получу то, чего достоин. Будущего.

                                           ***

– Подъём! – Громкий крик и ледяная вода буквально подрывают меня с постели. Сердце бешено колотится внутри, сигнализируя об опасном проникновении. Обезвредить. Убить. Не дать подобраться к себе. Моей семье будет плохо. Рык срывается с моих губ, а глаза только едва распахиваются, отяжелевшие от пары часов сна, когда я хватаю нападавшего и чувствую пальцами холодный металл. С грохотом падаю на пол, ударяясь локтями и коленями.

– Туше. Ты побеждён, оборванец, – мелодичный и едкий смех проникает в мою голову. Перекатываюсь на спину, ощущая что-то острое на своей груди, вынуждающее меня открыть глаза и несколько раз поморгать.

Первое, что я вижу – загорелые обнажённые ноги и белую полоску трусиков под короткой юбкой, а затем уже синие глаза, наполненные удовлетворением и ненавистью.

– Сука, – шиплю я, ударяя Миру по ноге.

– Ох, прости, ты не рад приветствию? Я почитала на досуге и выяснила, что именно так будят мокриц, – смеясь, она делает шаг назад и подносит стаканчик с пластиковой трубочкой к резко очерченным губам.

– Читать научилась? Или азбуку штудировала? – Сипло отзываясь, борюсь с желанием врезать ей из-за выходки с водой, которую она вылила на меня. Фу, она ещё и жутко воняет, словно туда скунс нассал.

– Ты изуродовал мою комнату, и это лишь моя реакция, хотя я в хорошем расположении духа. Тебе повезло, бабуин. Да и разве тебе претит твоя собственная вонь? Вряд ли. Теперь ты знаешь, как отравляешь мой воздух, – пока она тянет всё своим мягким и ядовитым голосом, я поднимаюсь и осматриваю кучу протухшей рыбы, валяющейся на полу и на моих вещах.

От злости и тупой боли в голове из-за недосыпа, мои руки инстинктивно сжимаются в кулаки, и я делаю шаг в сторону гадко улыбающейся Миры.

– Давай, ну же, сделай это. Ударь меня. Оставь на моём лице или теле синяк, и ты вылетишь отсюда, и не только отсюда, но и, вообще, лишишься жизни, – смеётся она. Блять. Испепеляю её взглядом, сотрясаясь от праведного гнева.

– Какое уродство, но ничего, у меня достаточно денег, чтобы поправить всё, как только ты исчезнешь. Убери здесь всё, это нарушение правил. Кстати, о них. Вот, – она швыряет мне лист, на который я даже не обращаю внимания, и он опускается в лужу, растёкшуюся вокруг моих босых ног.

– Вызубри их. Нарушение хотя бы одного будет стоить тебе руки или ноги, а, может быть, глаз и языка. За это наказывают жестоко, и никто тебе не поможет, никто не услышит. Это наш мир, где мы вправе делать всё, что хотим. А тебя мы не хотим, – продолжает она, кусая зубами трубочку и явно довольная своими словами.

– Мне насрать на то, что вы хотите и как относитесь ко мне. Тоже вызубри это, дрянь. Думаешь, напугала меня? Ни хрена. Ясно? – Рычу, медленно надвигаясь на девушку, насмешливо смотрящую на меня.

– Ты в приличном обществе, абориген, лексикон свой забудь и не позорься. Да, это дружеский совет, и только. Неужели, ты подумал, что всё это сделала я? Ох, нет, мне очень жаль портить свой маникюр. Я лишь намекнула на своё желание нужным людям, и оно исполнилось. Не смогла ничего поделать с собой, и внесла небольшую лепту. Ну что ж, у меня занятия, а ты давай прибирайся. Правила гигиены и чистоты никто не отменял. И ещё одно, уродец. Можешь передать моему отцу, чтобы он шёл в задницу, и мне плевать на его угрозы, как и на твои. Чмоки-чмоки, – она целует воздух между нами и, скривив вздёрнутый носик, обходит меня. Не так быстро. Хватаю её за руку и притягиваю к себе, отчего её белоснежная блузка и красная юбка моментально пропитываются вонью.