Жаклин Санд - Принцесса Конде

Ночью после посещения «кукольного театра» герцогиня де Лонгвиль спала очень плохо. По правде сказать, не спала совсем.

Накануне, вернувшись с прогулки, девушка не застала супруга дома. Герцог думал, что раньше чем через три-четыре часа жена не вернется, раз он разрешил ей посетить лавку ювелира, – и удалился по своим делам. У Анны-Женевьевы было достаточно времени, чтобы цифра в цифру скопировать таинственную записку.

Теперь клочок бумаги, спрятанный за корсаж домашнего платья, словно жег кожу, и герцогиня постоянно думала о нем. Анна-Женевьева была очень любопытна. Она знала, что все вокруг так или иначе занимались интригами. И только ей до сих пор еще не приходилось участвовать ни в чем подобном. Но после знакомства с лейтенантом гвардейцев его высокопреосвященства девушка твердо решила ему помочь, ведь он отнесся к ней как к равной, а не как к дурочке со смазливым личиком и кукольными глазами.

Нет, она непременно должна прочитать записку! Но к какой книге подойдет указанный в записке шифр? Самый простой способ узнать это – следить за мужем. Но герцогиня не имела возможности наблюдать за ним круглые сутки

Что-то подсказывало герцогине, что искомая книга лежит где-то на виду. Только где?

Вся ночь прошла в беспокойных раздумьях.

После завтрака Анну-Женевьеву начало немного знобить. Она было хотела лечь в постель и наконец-то забыться сном, но в тот самый момент, когда она уже собиралась встать и направиться в спальню, герцог, вытерев губы салфеткой, ласково предложил девушке прогуляться. Если она, конечно, этого желает.

Анна-Женевьева желала. Не столько прогулки, сколько возможности без помех поговорить с де Ру, которому она еще вечером рассказала все подробности дела.

Фабьену затея с запиской не нравилась. Вернее, ему не нравилось то, что тут кроется какая-то опасная тайна. Но с герцогиней он спорить не стал: действительно, нужно выяснить, что же такое важное написано на этом клочке бумаги, если из-за него лейтенант гвардейцев переодевается кукольником, настоящий кукольник отправляется на небеса, а этот старый хрыч де Лонгвиль дарит своей жене колье и прогулки в обществе начальника охраны.

– В Булонский лес, – приказала Анна-Женевьева, усаживаясь в карету.

В лес, так в лес. Фабьен захлопнул дверцу кареты, а сам сел верхом. Он уже не питал никаких иллюзий насчет того, кому на самом деле служит: у него не было никакого желания беспрекословно повиноваться герцогу и жертвовать ему своей жизнью. Но что касается герцогини, тут дело другое… Нет, свой долг де Ру выполнит в любом случае. Но если Анна-Женевьева и герцог отдадут ему прямо противоположные приказы, то он скорее всего выполнит распоряжение герцогини.

В Булонском лесу Анна-Женевьева вышла из кареты и поманила за собой Фабьена – так и есть, желает побеседовать наедине. Кивнув своим людям, де Ру отправился по тропинке вслед за герцогиней.

Девушка молчала, пока они не вышли к озеру, где Анна-Женевьева нашла подходящий пенек и, смахнув с него снег, присела. Фабьен оперся плечом о ближайшее дерево. Анна достала из-за корсажа записку (Фабьен судорожно выдохнул) и задумчиво уставилась на цифры, никак не поддающиеся расшифровке.

– Это безнадежно! – сказала она печальным голосом. – У мужа на столе столько книг! А сколько еще хранится в домашней библиотеке!

– Он наверняка держит эту книгу под рукой, поэтому можно предположить, что она все-таки находится на столе, – возразил де Ру. – Но найти ее среди остальных…

– Я бы проверила все книги подряд, но это займет слишком много времени.

– Да, так мы далеко не уйдем.

Де Ру с большим удовольствием произнес слово «мы», которое словно сближало их с герцогиней, делало их сообщниками, интересно, чего?

– Герцог часто запирается в кабинете, – продолжал говорить де Ру, – проследить за ним нет никакой возможности. Мы должны сами догадаться.

– Да, но как? – вздохнула Анна-Женевьева. – Следует признать, что нам далеко до господина де Фобера, он проделал большую работу, так много узнал… А мы даже не можем догадаться, какая книга на столе моего мужа дороже ему всех остальных!

Нет, не хотелось Фабьену быть хуже господина де Фобера.

– Это не может быть Библия. Было бы слишком просто.

– Да и муж мой не так набожен, – усмехнулась герцогиня.

– Я… – начал Фабьен и умолк, уловив движение в кустах. Шевалье стремительно и бесшумно развернулся, загородив собой герцогиню и молниеносно обнажив шпагу.

– Мяу, – недовольно сказал потенциальный враг, высовывая из кустов грязную мордочку.

Герцогиня с любопытством выглянула из-за спины своего излишне бдительного телохранителя.

– Тьфу, – с чувством плюнул Фабьен, опуская шпагу. – Это обычная кошка.

– Вы едва не закололи бедного зверя, шевалье! – весело ахнула герцогиня. – Я начинаю вас бояться!

– Что вы, мадам, меня бояться вы не должны! – Шевалье вложил шпагу в ножны и присел на корточки. – Кис-кис, иди сюда!

Кошка осторожно выбралась из кустов. Она была грязная, как может быть грязным зверек, которого окатили водой из лужи, да и пахла она не лучшим образом. Впрочем, в Париже быстро привыкаешь к неприятным запахам. Кошка обнюхала перчатку Фабьена, не сочла ее съедобной и с разочарованным видом уселась тощим задом в снег.

Де Ру встал, украдкой посмотрел на герцогиню – та жалостливо глядела на кошку. Делать нечего: Фабьен поднял с земли приблудного зверя. Он знал, что женщины любят, когда мужчины хорошо относятся к животным. К тому же он и сам любил кошек.

– Наша встреча с этим зверем – это судьба, – торжественно изрек шевалье, держа кошку в вытянутой руке и внимательно рассматривая ее. – Похоже, ей с нами по пути.

Анна-Женевьева рассмеялась:

– Я не верю в судьбу, но действительно, давайте заберем эту кошку с собой, она заслуживает лучшей участи, чем умереть от голода в Булонском лесу.

– Да, мадам. Я слышал, многие погибли в Булонском лесу, но вряд ли от голода.

– Дуэлянтов здесь и правда хватает, – вздохнула герцогиня.

Кошка отчаянно перебирала висящими в воздухе лапами, пытаясь как-нибудь извернуться и оцарапать Фабьена. Де Ру чувствовал, как колотится ее сердечко.

– Как мы ее назовем? – Герцогиня бесстрашно взяла найденыша и принялась разглаживать свалявшуюся шерстку.

Судя по всему, кошка красивая, надо только ее отмыть.

– Осторожно, мадам! – предупредил де Ру, следя за манипуляциями герцогини. – Она совсем дикая. И к тому же у нее могут быть блохи…

Герцогиня рассмеялась.

– Господи, Фабьен, а у кого их не бывает? Позавчера Ла Порт обнаружил на голове дофина восемь штук и устроил скандал! А господин де Нуайе нещадно чесался во время утреннего приема у королевы!

Де Ру вспомнил про армейские будни и согласно кивнул. Для него было странным, что парижская знать так мало времени уделяет гигиеническим процедурам. Мылись парижане редко, а запах грязного тела заглушали духами. Сам же он, поселившись в доме Лонгвилей, часто и с удовольствием принимал ванну. Девушка, сидевшая перед ним на пеньке, также была большой любительницей поплескаться: что ни вечер, служанки сбивались с ног, таская в ванную комнату госпожи по несколько ведер подогретой воды… Религия учила, что мыться не очень-то полезно для здоровья, однако некоторые пренебрегали подобными запретами.

Зверек настороженно поводил ушами, испытывая уже было забытое ощущение, когда кто-то гладит шерстку и чешет за ухом. Видимо, кошке это понравилось, потому что спустя некоторое время де Ру услышал мурлыканье. Кошка вытягивала шею и старалась потереться головой о кружевную манжету платья герцогини.

– Смотрите, Фабьен, – Анна провела пальцами по шее животного, – на ней ошейник! Значит, эта кошка когда-то была домашней?

– Вполне возможно. Ее могли выбросить на улицу, или она могла сбежать.

Кошки не настолько интересовали Фабьена, чтобы говорить о них долго, но с герцогиней он часами мог беседовать о чем угодно.

– Бедолага! – Анна-Женевьева нежно улыбалась, глядя на кошку. – И как мне тебя назвать?..

– Полисон! – предложил де Ру. – Поверьте мне, у этой красотки будет весьма озорной нрав. Пока она боится, что ее оставят здесь, и скромничает. Но потом все в доме натерпятся от нее. Особенно те, кто на кухне!

Мадам де Лонгвиль хихикнула.

– Полисон? О, нет! Хотя это имя мне нравится… Но ведь она будет очень хорошей! Да, киска? Давай-ка я назову тебя…

Девушка наморщила лоб.

– Труве![4] Мы ведь нашли ее – пусть имя напоминает об этом!

– Отличная идея, ваше высочество! – одобрил де Ру.

Анна-Женевьева просияла. Кошка ворочалась у нее на руках, играя с манжетой.

– Вы грустны, ваше высочество? – осмелился спросить де Ру. – Вас так сильно заботит эта записка?

– Признаться, не записка… То есть не только записка. Меня волнует то, что происходит у меня за спиной. Время неспокойное, согласитесь. Я понимаю, что-то затевается. Нехорошее. Опасное. И в этом принимает участие мой муж. Поскольку заговоры против власти не составляются в одиночку, то можно предположить, что у него есть сообщники. Тем, что Мазарини приобретает все большее влияние, недовольны многие… А король совсем плох, и надежды на то, что он поправится, почти нет… Фабьен, я боюсь, что кто-то может использовать моего брата в своих интересах. Все же Луи командует армией… Любому правительству нужна военная поддержка. А кто сейчас, кроме Тюренна и Луи, может обеспечить ее? Скажите, что вы думаете по этому поводу? Ведь офицеры, как правило, разделяют точку зрения своего начальства. Я знаю, что вы – в числе тех, кому брат полностью доверяет…

Герцогиня не сказала слова «были», и де Ру это заметил.

– Что думаю я? – пожал плечами шевалье. – Я думаю, что вашего брата непросто заставить делать то, чего он не хочет делать. Им сложно манипулировать. – Фабьен помолчал. – Герцог очень умен, но… у него, как у всех, есть свои слабости. Он чрезвычайно гордый человек. Умелый игрок может воспользоваться этим. Ваш брат еще молод, он может поддаться на провокацию. Что касается Тюренна, я его почти не знаю, но говорят, он весьма вспыльчив. Никто не берется предсказать, как он поступит в той или иной ситуации. К тому же между этими двумя выдающимися полководцами витает дух соперничества.