Анна Рэндол - Принцесса-грешница

Йен следил за пламенем свечи, которое вспыхивало, перемещаясь от окна к окну. Иногда оно казалось ярким, иногда виднелся только его отблеск из-под запертой двери или через закрытые шторы.

По правде говоря, у Йена не было способа подтвердить, что Соммет на самом деле проверял, на месте ли документы. Этот момент он мог пропустить за тот короткий промежуток времени, пока выбирал подходящее дерево.

Однако он рассчитывал на тот факт, что Соммет всегда считал себя слишком умным и поэтому не сразу бросился проверять свои тайники. Нет, он как раз выждет время, на тот случай, если кто-то за ним наблюдает.

Но долго ему не выдержать.

И все, что делал Соммет сегодня ночью, представляло интерес.

Джулиана вела себя тихо и молчала, как приказал Йен, но он чувствовал каждый ее вздох. Каждый порыв ветра от приближавшейся грозы доносил ему ее запах.

Йен еще крепче сжал в руках подзорную трубу, стараясь не дышать слишком глубоко.

Он видел, как Соммет вошел в комнату на втором этаже. Книжные шкафы. Стол. Может, это и есть его настоящий кабинет? Соммет шагнул к дальней стене.

Многообещающе.

Однако потом он подошел к окну.

И помахал рукой.

Йен заморгал, чертыхаясь про себя. Он был не настолько глуп и знал, что малейшее движение выдаст его с потрохами. Соммет в это время с улыбкой задул свечу.

Проклятие.

Какова вероятность того, что присутствие Йена обнаружилось? Что его выдало? Отражение лунного света от объектива подзорной трубы? Или это простая догадка со стороны Соммета?

И куда он теперь направился?

Йен перевел взгляд на близлежащие окна, но пламени свечи не было видно нигде. Никаких теней. Никакого колыхания штор.

Был ли какой-то смысл в том, что Соммет помахал ему именно из той комнаты? Была ли это насмешка? Или ловушка?

– Я потерял его, – сообщил Йен.

Джулиана молчала. Она лишь немного подалась вперед и из-за плеча Йена пристально вглядывалась в темноту, чтобы хоть как-то помочь ему в поисках.

Но даже спустя полчаса герцог никак не обозначил себя и не появился в своей комнате.

– Как думаешь, сколько сейчас времени? – прошептала, наконец, Джулиана.

– Три часа утра, – взглянув на часы в кармане, ответил Йен.

– Сколько нам ждать?

– Сколько потребуется. – Йену ужасно хотелось подчеркнуть, что если бы это зависело от него, то она могла бы прямо сейчас уютно устроиться в своей кровати, но проявил поразительную сдержанность и промолчал.

Когда на его щеку упала тяжелая капля дождя, Йен обрадовался. Пусть теперь Джулиана убедится, что подобные задания больше подходят таким мужчинам, как он. Принцессы не должны сидеть на дереве в грязных платьях и с расцарапанными руками.

Йен подождал, пока грубая кора дерева промокла под ним полностью, а куртка прилипла к телу, и только тогда повернулся, чтобы взглянуть на Джулиану. Скоро она замерзнет и с несчастным видом вернется в свою комнату, где ей и полагается быть.

Джулиана сидела, прижавшись спиной к стволу дерева и поджав к себе колени, чтобы согреться.

Но лицо ее было повернуто к небу и выражало абсолютный восторг, а на ресницах блестели капли дождя. Как будто она не могла представить себе ничего лучше, чем сидеть на ветке с ним рядом.

Йен заметил, как она высунула язык, чтобы слизнуть с губ капли дождя.

Откуда-то из самой глубины души у него вырвался стон. Она никогда не будет ему принадлежать, но он достаточно испорчен жизнью, чтобы взять от Джулианы как можно больше сейчас.

В этот момент ему хотелось сделать решительный шаг в ее сторону, но он сидел на мокрой ветке дерева, поэтому встал и очень осторожно подвинулся к ней.

Джулиана посмотрела на него, когда увидела сапог, наступивший на край ее платья. Это проклятое платье теперь облепило все ее тело.

– Он появился? – торопливо вытерла она капли дождя со щек.

– Нет. – Йен обнял ее за плечи и заставил подняться.

– Тогда…

Он прильнул к ее губам, прижимая Джулиану к стволу дерева. Ее губы были прохладными и мокрыми. Она пахла летом и дождем и, уцепившись руками за лацканы его куртки, притянула его ближе к себе.

Йен обхватил ее голову и стал целовать еще настойчивее, слизывая с ее губ капельки дождя, как она сама недавно делала.

– Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи мне об этом сейчас, – поднял голову Йен, услышав ее легкий стон.

Но, заглянув в ее горящие страстью глаза, Йен понял, что она не скажет этого.

– Только обещай мне, что мы не упадем с дерева. Мне будет довольно трудно объяснить это тетушкам.

Йен приподнял ее, и они поменялись местами. Теперь Йен сидел, прижавшись спиной к стволу дерева, а Джулиана сидела у него на коленях.

– Так лучше?

Она поймала на палец капельку дождя и провела пальцем по его нижней губе. Таков был ее ответ.

– А почему ты такая счастливая здесь на улице под дождем? – не удержался и спросил Йен.

– Мне удалось ускользнуть из замка среди ночи. Я взобралась на дерево, а у меня никогда не было возможности сделать это. Я выбросила на ветер все ожидания и условности. И все это я сделала благодаря тебе.

Было ли ему холодно до этого, чувствовал ли он себя несчастным? Йен не помнил. Он не помнил ничего, кроме ее мокрых ресниц и тепла ее мягкого тела у себя на коленях.

У него так сильно тряслись руки, что он запустил их в волосы Джулианы. Ему необходимо было держаться за нее, когда он ее целовал.

Йен не знал, сколько просидел так, исследуя ее губы. Он собирался перенести свои поцелуи и на другие части тела. Но губы Джулианы были такими нежными, такими приятными, что он не мог заставить себя от них оторваться.

Тогда Джулиана взяла это в свои руки, покрывая поцелуями его подбородок и шею, спускаясь к воротнику куртки.

У Йена закипела кровь в жилах, он не мог больше скрывать свое желание обладать ею. И Джулиана не могла подвергнуть это сомнению, поскольку наверняка почувствовала его восставшую плоть.

Йен освободил одну руку из ее волос, чтобы обхватить ею грудь Джулианы, почувствовать ее вес, коснуться пальцем уже напряженного соска. Джулиана со стоном запрокинула голову, и Йен воспользовался этим, получив легкий доступ к шелковистой коже ее шеи. Он стал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь все ниже, пока не коснулся губами мягкой округлости груди, выступавшей над краем декольте.

Йен попытался спустить мокрую ткань ниже. Джулиана с такой скоростью выгнулась ему навстречу, что пошатнулась, теряя равновесие, и Йену пришлось схватить ее, чтобы вместе с ней не упасть с дерева.

Он прижал ее к груди, и ее смех был таким же эротичным, как и ее поцелуи.

Йен почувствовал, как от порыва ветра у него под пальцами кожа Джулианы покрылась пупырышками.

Черт, пора им спускаться с дерева. Он поднял ее, потом обошел ствол с другой стороны, чувствуя, как впивается в пальцы грубая кора дерева, спустился на нижнюю ветку, протянул руки и помог спуститься.

Они сидели не слишком высоко, всего в нескольких футах от земли, поэтому, даже несмотря на дождь, быстро оказались на земле.

Похоже, дождь распугал всех лакеев, патрулировавших замок, и это был еще один полезный момент, поэтому в замок в покои принцессы они вернулись через окно, задвижку которого Йен сломал еще днем.

Он постоял немного в гостиной, после того как поднял туда Джулиану, удерживая руки на ее тонкой талии, но не поцеловал.

– Я хочу, чтобы ты стала моей, – предупредил он ее напоследок.

Джулиана с трудом сглотнула, потому что горло отказывалось разжиматься. Как это возможно чувствовать и восторг и отчаяние одновременно? В одной и той же пульсирующей мышце?

– Я…

– Я знаю, что именно ты должна своей стране и своему будущему мужу, – прикрыл ей рот Йен. – Я не отниму у тебя это. Между прочим, насколько я понимаю, у нас осталось два дня до расставания, и я не собираюсь попусту тратить ни один из этих дней, – с серьезным видом продолжал Йен. – Поэтому, пока ты не скажешь мне «нет» здесь и сейчас, я намерен претендовать на каждое мгновение с тобой. Я хочу быть тем, кто научит тебя страсти. Хочу слышать каждый твой стон и каждый твой вздох. Знаешь, они продлят мне жизнь.

– Йен…

– Мы оба идем на это, зная правила, – с грустными глазами покачал головой Йен. – Зная, что это – все, что когда-либо будет между нами. Ты – принцесса, а я – человек сумрака. Ничего другого между нами никогда не может быть.

Как она могла думать о чем-то, когда вся кровь ее тела пульсировала в голове и ушах? Но Джулиана твердо знала, что если бы даже сохранила способность думать, ее ответ звучал бы точно так же.

– Почему мы теряем время на разговоры?

Для появления прислуги, вероятно, было еще слишком рано, но Йен не собирался рисковать репутацией Джулианы. Если у Соммета появится хотя бы смутная догадка об их привязанности, Йен ни секунды не сомневался, что герцог использует это против принцессы. Возможно, он не решится убить ее, но он не раздумывая уничтожит репутацию. Он не станет колебаться, если намерен посадить вместо нее на трон другого человека.

Поэтому, быстро поцеловав Джулиану в гостиной, ну, почти быстро, он проводил ее в комнату, не касаясь руками, на тот случай, если им вдруг встретится домашняя прислуга.

Эппл ожидает в покоях Джулианы, но ей отвели место в помещении для прислуги, куда она, возможно, с удовольствием удалится, поэтому…

Оказалось, что в комнате Эппл была не одна.

В кресле у окна сидела Лукреция, тетушка Джулианы, ее костлявая спина была прямее копья. Она скользнула по ним холодным взглядом, задержавшись на мокром грязном платье Джулианы.

– Потрудись объяснить, что все это значит.

– Нет, – сохраняя спокойствие, отрезала Джулиана.

– Чем вы вдвоем занимались? – Глаза Лукреции сузились до щелочек.

Но Джулиана молчала, сложив руки на груди.