Анна Рэндол - Принцесса-грешница

– Я считаю, что он причастен к рассекречиванию «Трио» нашим врагам.

– Он на все способен, – медленно кивнул Глейвенстроук. – Но причина?

– Пока не знаю, но скоро навещу его, чтобы выяснить ответ на этот вопрос. Ты хочешь, чтобы я узнал что-то конкретное?

– Тебе запрещено приближаться к Соммету.

– А ты больше не можешь запрещать или разрешать мне что-то делать, забыл?

– У меня уже есть человек, который работает над этим. – Глейвенстроук сложил руки на груди. – И мне не надо, чтобы ты все испортил.

– Я ни разу ничего не испортил, – возразил Йен. – Свои задания я всегда выполняю так же гладко, как масло мажется на хлеб.

Глейвенстроук хранил молчание.

– Я ухожу, – пожал плечами Йен. – Думал, что сделаю тебе одолжение, поставив в известность. Разрешения у тебя я не прошу.

– А разве вы с Сомметом не знакомы? Он тебя не узнает?

– Официально мы никогда не знакомились. – Йен поднял свой стакан с бренди. – Соммет разговаривал как-то с Клейтоном.

– И как ты планируешь добраться до него? Он живет в замке.

– А это уже мое дело, – отрезал Йен. Он доверял Глейвенстроуку, но лишь пока.

– Несмотря на то, что у министерства иностранных дел нет интереса к Ленории, – Глейвенстроук сомкнул кончики пальцев рук, – у герцога, похоже, такой интерес есть. Тебе ведь известно об этой стране, правильно?

– Допустим, – после непродолжительной паузы, глотнув бренди, согласился Йен. Что за игру ведет Глейвенстроук? Но в его словах Йен не смог уловить какого-то скрытого смысла.

– Меня могут заинтересовать любые финансовые отношения, которые связывают герцога с Ленорией.

– Договорились, – встал Йен.

Глейвенстроук торопливо вернул себе стул, как будто боялся, что Йен опять сместит его. И отодвинул подальше от него бутылку бренди.

– Если что-то пойдет не так, ты не сможешь воспользоваться своей связью с министерством иностранных дел. Я не сумею спасти тебя от виселицы во второй раз.

Йен привык рассчитывать на себя и действовать на свой страх и риск.

– Глейв, я не нуждался в твоем спасении и в первый раз.

– Итак, Принцесса, возможно, сегодня ночью мы последний раз вместе. Постарайся не лить слишком много горьких слез.

Джулиана почувствовала дрожь, волной прокатившуюся по спине. Наконец. Наконец он здесь. Немного раньше она все-таки придумала повод, чтобы спуститься в конюшни, но ей так и не удалось хоть одним глазком взглянуть на Йена.

– Глупости какие. Ты будешь со мной на загородном приеме.

Йен приблизился к ней. Шрам на правой щеке в сумерках казался еще темнее. Джулиане захотелось дотронуться до него рукой. Прикоснуться губами. Если это их последняя ночь, разве не может она позволить себе хоть немножко попробовать его на вкус, чтобы сохранить это воспоминание, когда выйдет замуж за принца?

Но как это сделать? Просить о поцелуе?

– Там каждый из нас пойдет своей дорогой, – заявил Йен. – У тебя своя задача. У меня – своя. Может, я не найду времени проскользнуть в твою спальню поздно вечером.

– А может, и найдешь? – Джулиана встала и, коснувшись рукой его щеки, провела указательным пальцем по шраму. Йен был таким теплым. И все, что происходило сейчас, казалось Джулиане таким правильным.

– Мне кажется, мы должны очень четко понимать, что ты предлагаешь, Джули, – улыбнулся Йен.

– Я…

Смелость Джулианы куда-то пропала. Неудивительно, что ей так и не удалось обзавестись мужем. Сейчас с ней рядом стоит мужчина, к которому ее тянет, а она не может позволить себе ничего более скандального, чем коснуться его щеки.

– Я так и думал, – отступил на шаг Йен.

Джулиана сердито посмотрела на него. Наверное, соблазнять у нее получалось не очень хорошо, зато выразить недовольство она умела отлично.

– Что ты думаешь?

– Одно дело фантазировать о прислуге, и совсем другое – сделать следующий шаг.

На какую-то долю секунды Джулиана совершенно ясно представила, как поднимается на цыпочки и прижимается губами к его губам. На его губах она ощутит вкус потрясения, она почувствует это во внезапном напряжении его плеч.

Но это невозможно. Ведь она должна выйти замуж за другого мужчину. Она – принцесса, и с самого рождения была обречена на самопожертвование. Она носила корону, хотя от нее болела голова. Она не посещала городских праздников. Не играла с детьми прислуги.

И поцеловать мужчину, которого она хочет, Джулиана тоже не могла.

– Это было бы нечестно, – пробормотала Джулиана.

Ей показалось, что в глазах Йена промелькнуло разочарование, но, вероятно, она просто нафантазировала себе это, поскольку наглая ухмылка никуда не делась.

– Вот именно, – согласился с ней Йен. – От моих поцелуев многие женщины так и не могут прийти в себя.

– Я подумала, это было бы нечестно по отношению к тебе.

– О, так у тебя большой опыт в поцелуях?

– Возможно, – стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, ответила Джулиана.

– О, это хорошая, просто отличная манера подачи. Только неужели это правда? – с широко распахнутыми глазами уточнил Йен.

Ха! Она сделала это! И неужели в его голосе послышались нотки ревности?

– Твое злорадство выдает тебя, – заметил Йен. Его рука вдруг обхватила Джулиану за талию, и он крепко прижал ее к себе. Каждый дюйм ее тела, от груди до бедер, прильнул к крепкому телу Йена. – Я готов поспорить, что тебя никогда не целовали.

– Семь раз. И решительно настроенные принцы меня целовали тоже. – Семь, подумала Джулиана. Это много или мало? Когда эта цифра вертелась у нее в голове, она казалась ей внушительной, а теперь, когда она произнесла ее вслух, испугалась, что Йен посчитает ее несерьезной.

– И как целуются принцы?

Ну почему от него должно так вкусно пахнуть? В этот раз он пах свежеиспеченным хлебом и имбирным чаем.

– Они целуются очень хорошо. Иначе почему, ты думаешь, женщины в присутствии принцев всегда из кожи вон лезут?

– Так сколько мужчин на самом деле тебя целовало? – слегка наморщил лоб Йен.

На этот раз Джулиана не стала хвастаться и только слегка приподняла брови.

– Я ведь могу узнать правду. – Рука Йена скользнула по спине Джулианы вниз и обхватила ее бедро.

– Распотрошив меня? – хриплым голосом спросила Джулиана.

– Нисколько не смешно, – отрезал Йен, с силой сжав пальцами ее упругую ягодицу.

Он прильнул губами к губам Джулианы, осторожно покусывая их. Каждая ласка опьяняла, а прикосновение его губ полностью обезоружило Джулиану.

Напряжение, которое она испытывала, испарилось так быстро, что она пошатнулась бы, если бы Йен не держал ее так крепко.

В этот момент она понимала только одно: ей надо быть еще ближе к нему. Она сильнее прижалась к его крепкому телу, и ощущения, которые пронизывали ее сейчас, стали острее раз в десять.

Язык Йена прошелся по ее плотно сжатым губам, и Джулиана задохнулась от переполнявшего ее волнения.

Йен пробормотал что-то, подозрительно похожее на «я знал», и его язык проскользнул во влажную глубину ее рта.

Господи, неужели это обычный поцелуй? Было в нем что-то земное, первобытное и удивительное. Когда Джулиана представляла себе, как люди целуются, ни о чем другом, кроме короткого касания губ, она не думала.

Неудивительно, что после поцелуя Йена женщины не могут прийти в себя.

Однако сейчас он не принадлежит этим гарпиям. Джулиана коснулась рукой его головы, пропустив волосы сквозь пальцы. Сейчас он принадлежит ей. По крайней мере в эту минуту.

Рука Йена спустилась еще ниже. Он заставил ее приподняться на цыпочки и еще крепче прижал к себе. Она не смогла удержаться, выгнулась ему навстречу и замерла, почувствовав его напряженную плоть.

Их взгляды встретились на мгновение, и в глазах Йена Джулиана прочла все. Страсть. Желание. Симпатию. Уязвимость.

Однако потом он прикрыл глаза, и на лице осталась его обычная притворная улыбка.

– Благородный мужчина сейчас бы отпустил тебя. – Йен, не выпуская из своих объятий Джулиану, слегка двинул бедрами, и она почувствовала, как внутри ее тела разливается волна острого наслаждения. – Прошу заметить, я все еще держу тебя в своих объятиях. – Большой палец Йена коснулся припухших губ Джулианы.

Неужели он ждет, что она потребует отпустить ее? Наверное, да. Наверное, такая черта, как благородство, все-таки присутствует в нем, хотя он заявлял об обратном. А как он поведет себя, если она не позволит ему ускользнуть?

– А я, прошу заметить, не выражаю недовольства, – ответила Джулиана и лизнула языком палец Йена, которым он касался ее губ.

– А почему, черт возьми? – Йен посмотрел на свой палец так, как будто никогда прежде его не видел.

– Да потому что я не боюсь тебя.

Йен засмеялся и отпустил Джулиану.

– Подумать только, а я так высоко оценивал твои умственные способности.

Он все-таки оттолкнул ее.

– Почему ты улыбаешься? – прищурился Йен.

– Просто я с волнением жду начала ночного урока, – пожала плечами Джулиана. – Чему, ты говорил, он будет посвящен?

– Я ничего не говорил. – Йен потянулся к чайнику, который стоял на туалетном столике Джулианы.

– Холодный, – предупредила она.

– Годится. Когда-то давно я усвоил, что нельзя отказываться от еды. Или от чая, как сейчас. Никогда не знаешь, появится ли у тебя такая возможность позже.

Йен налил себе чай и положил туда три полные ложки сахара.

– Тебе часто приходилось голодать?

– Я вырос на улице. Если мне удавалось поесть один раз в день, то такой день считался удачным.

– Но наверняка, когда ты был шпионом…

– Случались такие дни, когда мы охотились на крыс, чтобы спастись от голода, – сделал глоток Йен. – Однажды под Киевом, чтобы выжить, нам пришлось выбирать из конского навоза непереваренный овес.

Он снова и снова пытался шокировать ее. Старался оттолкнуть ее от себя. Но ничего у него не получилось.