— Да, сэр, — Рене отсалютовала ему, Дерек усмехнулся, и она вышла из кабинета, закрыв за собой плотно дверь.

Добравшись до своего стола, Рене рухнула на стул. Она сделала глубокий вдох, чтобы унять подкатывающие слезы. Она до конца не могла сказать, что расстроило ее больше… унижение от слов босса, чтобы она не гонялась за его младшим братом или суровое открытие, что Маркус Эмброуз имел распутные намерения. В любом случае, сегодня явно день не задался, решила она. Хорошие дни для Рене были важны, но она научилась переживать и плохие.

Взяв под контроль свои эмоции, она включила компьютер и внимательно просмотрела список, предстоящих дел. Закончив, взглянула на фото, на котором была изображена с мамой и братом перед Мемориалом Линкольна два года назад. Она осторожно прикоснулась к рамке, вспоминая их лучшие дни. Сделав глубокий вдох, она заставила себя встряхнуться. «Вспомни, что важно, — сказала она себе. — Вспомни, зачем ты здесь». Маркус Эмброуз мог заставить трепетать ее сердце, но семья для нее была всем… ее преданностью к ним и ее работа была тоже связана с ними. Рене единственная, кто содержала семью, это было вызвано необходимостью.


Первый день работы Маркуса был сущим адом. Он провел три долгих часа в отделе кадров, заполняя бумажки, а потом еще два часа, заполняя тесты на психическую профпригодность. Агентство новостей занимало огромное здание, и он сомневался, что смог запомнить такие вещи как, где находится аппаратная или имя своего айтишника. А он ненавидел быть не в курсе, отсюда и результат, почему он выбрал журналистику.

К двум часам дня ему было сказано появиться на совещании в три, чтобы «врубиться» в ночную смену, вернее быть проинформированным по поводу ночного выпуска, а затем он спокойно может покинуть свое рабочее место. Он откинулся на спинку кресла и окунулся в водоворот — гул от беготни и ажиотаж начинался репортажами с полей в дневной программе, потом шли репортажи и все заканчивалось отредактированным видео. После программы журналисты слонялись туда-сюда, потягивая латте и общаясь со своими коллегами из дневного выпуска, и каждый раз при очередной программе они шли, как будто в бой.

— Ну, кто тут у нас? — произнес сексуальный голос, возвращая его из своих спутанных мыслей.

Маркус взглянул в совершенное лицо самого любимого репортера WNN, которое все время светилось на экране, Триш Андерс.

Ее светлые волосы были отлично уложены, кончики чуть-чуть загнуты вверх, челка на бок была идеальной длины, подчеркивая высокие скулы, которые не затеняли ее большие кристаллические голубые глаза.

Маркус поднялся, пока его взгляд путешествовал вниз по темно-синему деловому костюму, белой шелковой блузкой с декольте, обтягивающем пиджаком, зауженным в талии, оканчивающемся на округлых бедрах. Задержавшись на перламутрово-розовых ногтях, он не спеша стал поднимать глаза, остановившись на кошачьей улыбке, а затем перейдя к ее лицу.

— Я тебе нравлюсь? — промурлыкала она. Да, наверняка, коварная, как кошка.

— Я Маркус, — сказал он, протягивая руку.

— Триш, — ответила она, решительно пожимая его руку. — И не нужно представляться, красавчик. Если даже ты не был бы расценен дирекцией, как второе пришествие, ты очень похож на своего брата, это видно сразу же.

Маркус хмыкнул, но не пропустил издевку в ее словах. По крайней мере, жестко и открыто.

— Да, я пытался обсудить этот вопрос с моей матерью, но она пробормотала что-то о ДНК, именно поэтому, я очень похож на Дерека за минусом голубых глаз.

— Это хорошо. Один раз я брала у него интервью, и мне показалось, что он хотел заморозить меня до смерти своими лазарами. Ледяными, — она поежилась, чтобы лучше проиллюстрировать свое ощущение, и ее грудь качнулась. И по ее лицу он понял, что это было сделано не случайно.

Маркус откашлялся и с трудом сдержался, чтобы не ухмыльнуться. Настолько, насколько он любил женщин, но жесткие и агрессивные никогда не были в его вкусе.

— Эх, преимущественно Дерек привык отдавать приказы. Если только вы не кандидат оппозиции, тогда все будет предрешено.

— Итак, сегодня твой первый день? — спросила она, подходя поближе и проводя ногтем по лацкану вниз его пиджака.

— Да, — он посмотрел на часы. — И мне бы лучше не опоздать к трем часам. Я до сих пор не знаю, где все будет проходить, поэтому потребуется некоторое время, чтобы найти.

— Ты в ночную смену? — спросила она, тотчас же безупречно надув губки.

— В основном, хотя я буду вести и некоторые дневные выпуски… иногда. Настоящее мучение для новичка.

Выражение ее лица прояснилось.

— Хорошо, тогда увидимся. Не забудь заглянуть утром и сказать «привет».

Маркус осторожно обошел ее, стараясь не давать ей шанса, схватить его своими окрашенными ногтями, которыми он был уверен, она поймала много бедных, ничего не подозревающих мужчин.

— Обязательно. Приятно было познакомиться, Триш.

— Ммм, мне тоже, конечно, было приятно, — промурлыкала она.

Маркус шел по коридору, качая головой. Столько усилий… его все время подмывало ей сказать, чтобы она зря не тратила свое время, а двигалась дальше к следующей жертве, но это была плохая идея — портить отношения со своими сослуживцами в первый день на новом месте. Он ничего не мог с собой поделать, но в голове у него была Рене. Независимо, какой грим был на Триш, независимо, насколько отлично были уложены ее волосы, или настолько огромны ее силиконовые груди, она никогда не сможет сравниться с такой женщиной, как Рене.

В Рене было все настоящее и подлинное, от ее волнистых волос, цвета медовый блонд, до кончиков пальцев на ногах… да, он обратил внимание на ее пальчики, и они были очаровательны. Никто не может с такими длинными и стройными ногами иметь пальчики, как обрубки, это не укладывалось у него в голове, поэтому он думал, что они тоже были очаровательными.

Он обогнул вестибюль, вышел в небольшой внутренний дворик, служивший единственным открытым пространством в этой крупной офисной башне, вытащил свой телефон и набрал быстрый вызов.

— Эмброуз и Партнеры слушают, — раздался сладкий, кристально чистый голос.

— Рене, — произнес Маркус.

— Да? Могу я вам чем-то помочь?

— Мне грустно, что ты не помнишь мой голос, — сказал он, улыбаясь, улыбка само собой появилась у него на лице.

— Привет, Маркус, — ответила она, и он почувствовал ответную улыбку в ее словах.

— Ты скучала по мне?

— Жутко. Тебе нужно поговорить с братом?

— Нет. На самом деле, ты можешь ему не сообщать, что я звонил, вот и все. Я звоню тебе, чтобы предложить... сходить куда-нибудь выпить.

Она вздохнула, и ее звук перенесся к нему и твердо приземлился у него в паху. У него никогда не было девушки, которая бы ему уже нравилось одним вздохом, но он понял, что Рене отличается от всех девушек, с которыми он был раньше.

— Маркус, — тихо сказала она. — Знаешь, я никуда не могу с тобой пойти.

Он заскрипел зубами. Чертов Дерек со своими дурацкими правилами. Ему, на самом деле, нравилась эта женщина.

— Мы ничего не будем делать, — произнес он, как можно веселее, даже сам почувствовал, что повеселел.

— Я не могу общаться с тобой. Я не должна вступать с тобой в тайные телефонные переговоры и ходить куда-либо и все такое. Мне нужна эта работа.

— Дерек не уволит тебя, если ты сходишь со мной куда-нибудь выпить, — сказал он, желая почувствовать себя более уверенно. Он знал, что имел большое влияние на своего брата, но он не был уверен, что сможет воздействовать на Дерека, когда дело касалось бизнеса.

— Кто-то звонит по другой линии. Мне надо идти, — она замолчала. — Мне действительно очень жаль, — прошептала она.

— Не переживай, красотка. Иди и делай свою работу. Я буду думать о тебе и бокале хорошего виски.

Она тихо засмеялась, а затем положила трубку.

Вот черт.

Он засунул телефон обратно в карман, отметив, что у него есть всего лишь десять минут, чтобы успеть к началу встречи. Прямо сейчас он ничего не мог поделать, но позднее он подготовиться, наберется сил и сделает так, что Дерек позволит ему видеться с Рене, чего бы это ему не стоило. Он может и был младшим братом, но многому научился у старшего — упорству и стремлению к цели, и он собирался выиграть этот раунд. С призом, в виде Рене, и он не мог позволить себе проиграть.


3.

Рене казалась, что она смывала блевотину днями напролет, хотя фактически только четвертый раз за последний час.

— Ты не должна этого делать, — пробормотала ее мать, лежа на кровати и уронив голову на бок, ее дыхание было хриплым.

— Не смеши меня, — спокойно произнесла Рене, промокая ей лоб холодной мочалкой. — Это пройдет через несколько часов, и тебе станет лучше, но сейчас ты нуждаешься в помощи.

— Просто отведи меня в ванную, и я не буду делать этого здесь. Я смогу справиться с этим сама.

— Ты слишком слаба, чтобы справляться сама. Ты можешь обо что-нибудь там удариться головой. Просто лежи спокойно и пей воду, чтобы у тебя не было обезвоживания.

Через три часа и двух ведер, казалось худшее миновало, и Рене выскользнула из комнаты матери, оставив ее спать. Она пошла в гостиную и рухнула на диван, прижав колени к груди, зарылась в них лицом, свернувшись калачиком.

Слезы угрожали выльется из глаз, образовываясь в уголках. «Не плачь, не плачь», — шептала она мысленно себе.

— Ней, — голос ее брата выбил ее из забвения. — Что происходит? — Он зевнул, она посмотрела на него, потирая глаза, явно недавно проснулся.