Она кивнула, ее движения немного замедлились, а глаза затуманились.

— И я кончу с тобой. Я кончу на твою прекрасную кожу, пометив тебя, что ты принадлежишь мне. — Я сунул большой палец под трусики в ее складки. Она ахнула, ухватив меня за плечи, чтобы сохранить баланс.

— Да, — выдохнула она, не отрываясь от моих глаз.

Я начал совершать маленькие круги пальцем. Движения легкие, медленно продвигаясь к ее клитору. Она все сильнее сжимала мне плечи.

Я завораживал ее, и чем глубже она впадала под мое заклинание, тем более опьяняющей становилась. Фактически, она поклонялась моим пальцам, и тому, что они делали, это было потрясающе, словно я входил внутрь нее своим членом. Я никогда не испытывал такой эйфории за счет другой женщины.

Ее киска и клитор пульсировали под моим пальцем, а мой член пульсировал в штанах, вторя им в ответ. И чувствуя ее влажность, видя ее возбуждение, я полностью попался под ее чары.

— Мне нужно большего, — сказала она, вытаскивая рубашку из моих брюк.

— Большего? — Спросил я.

— От тебя. — Неужели она не понимала, что сама имела столько, сколько не могла дать ни одна женщина?

Я убрал руку, сдвинув ее трусики вниз, затем расстегнул юбку и лифчик. Обхватив ее за талию, усадил Грейс на кровать.

— Ложись, — сказал я, не в силах оторвать от нее взгляд даже на секунду, пока сам раздевался.

— Хорошо. — Ее взгляд передвигался между моим лицом и членом. Она протянула руку. — Мне он нравится.

— Он? — Спросил я, голый ползя на коленях по кровати.

— Мы, — заторможено произнесла она, проводя ногой по моей икре, а затем притягивая меня поближе. — Мне нравится, когда мы находимся так близко друг к другу.

Мое сердце сжалось. Она говорила о стереотипах, которые были у нас. Я не привык иметь дело несколько раз с одной женщиной. Головой я понимал, что должен бежать, но с Грейс мой разум отказывал. Так и должно было быть.

— И когда голые.

Я опустил губы на ее маленькую улыбку, захватив ее мягкие губы своим ртом. Она застонала или замурлыкала, и вибрация от ее звуков устремилась прямиком к моему члену. Если бы она была другой девушкой, я бы уже кончил. Мой член напрягся до такой степени, с отчаяньем нуждаясь в ее тугой, мокрой киске.

Я проделал путь вниз по ее шее целуя и посасывая, желая ее съесть целиком, желая заставить ее сходить с ума от страсти также, как и я.

Я прочертил дорожку еле уловимых поцелуев от бедренной кости к другой, а затем начал все с самого начала.

Она ухватилась за мои волосы.

— У меня ноги дрожат.

Я прошелся рукой по всей длине ее ног.

— Твое тело говорит, как сильно оно меня хочет, — пробормотал я в ложбинку между ее грудями.

Она застонала.

— Но я хочу, чтобы ты сама сказала мне. — Мне хотелось слышать ее слова. Мне необходимо было их услышать, она должна признаться самой себе, что хотела.

— Я хочу тебя, — прошептала она.

— Скажи еще раз.

— Я хочу тебя, — переведя дыхание, выдохнула она. — Я хочу тебя. Я хочу тебя. — Извиваясь твердила она подо мной. — Пожалуйста, Сэм.

У меня вырвался стон.

Моментально я разорвал презерватив, который вытащил из своего портмоне, и раскатал.

— Ты готова, Принцесса?

Она из-под ресниц взглянула на меня и молча кивнула.

— Перевернись. — Может, если бы мне не пришлось видеть ее красивые глаза наполовину закрытыми, когда я вхожу в нее, у меня остался бы еще боевой дух продержаться более пяти секунд.

Она приподняла голову и перекатилась на живот. Я приподнял ее бедра, открывая своему взгляду ее набухшую киску. Господи. Продержаться с ней пять секунд — это чудо. Я подвел член к ее входу и мне пришлось перевести дух. Почувствовать ее влажный вход своей головкой — ощущение просто головокружительным.

Но что-то было не так. Мне необходимо было видеть ее лицо, чувствовать ее тепло на своей коже. Она была для меня не просто женщиной, которую я хотел трахнуть — мы разделяли с ней что-то большее.

Я резко упал на бок и потянул ее к себе, теперь ее задница была на моих коленях, плечи лежали на кровати. Да. Мне нужна была эта близость с ней. Я втянул воздух, сладкий аромат ее волос.

— Посмотри на меня, — попросил я, и она посмотрела. Бл*дь. Я толкнулся внутрь нее по самые яйца, и чуть не кончил, она с трудом перевела дыхание от моего вторжения.

— Как ты? — Спросил я.

— Еще, — ответила она, потянувшись к моей заднице, как только я глубоко вошел в нее. Мы превратились в клубок, состоящий из одних конечностей, каждая наша часть была взаимосвязана.

Я медленно начал двигаться, небольшими движениями, удерживая ее на месте за плечо и талию.

— Господи, — задыхаясь произнесла она, закрыв глаза.

— Посмотри на меня, — снова произнес я. Мне необходимо было видеть ее глаза, и я хотел, чтобы она видела меня. Мне хотелось, чтобы у меня остались воспоминания о нашем сексе, что все это было реально.

Мои толчки стали резче. Она впилась мне в бедро ногтями. Я понадеялся, что там останется след от ее ногтей. Еще одно напоминание об абсолютном блаженстве, которое могло остаться у меня на коже.

Я понял из ее гортанного крика, что ее клитор и киска начинают сжиматься, она широко открыла рот, как только я стал кружить по ее сгустку нервных окончаний. Она сжималась вокруг моего члена.

Мы смотрели друг на друга ошеломленно, страстно и соединено, пока толчки наших тел все быстрее и сильнее подводили к бездне. Мы ни на секунду не отвели друг от друга взгляда, мы двигались как грохот грома, который слышался где-то вдалеке, но потом становился все громче и громче, пока с треском не сверкнула молния. Ее оргазм прошелся волной по ее телу, буквально накрыв меня через долю секунды.

Было такое чувство, как будто мы находились где-то в путешествии, и решили переждать бурю, таким был наш секс, сближая нас, связывая вместе.

— Сегодня было… — Грейс остановилась и посмотрела на меня, как будто я должен был добавить слово, которое она не могла подобрать. — Очень сильно, — наконец, сказала она.

И я не собирался отрицать, потому что она была права. «Очень сильно» было именно тем словом, которое больше всего подходило к сегодняшнему сексу. «Очень сильно» было намного больше, чем когда-либо у меня с любой из женщин. «Очень сильно» было именно тем, чего я никогда не осмеливался хотеть. И «очень сильно» было именно тем, что мне когда-либо казалось возможным.

— Спасибо, — произнесла она. — Не за… ну, да, за оргазм, но…

— Оргазмы. Не упоминай его в единственном числе, как будто он был одним единственным.

Она хихикнула и ткнула кулаком меня в грудь.

— Ладно, спасибо за оргазмыыыыы, и за Фрика… и за ужин. Я не привыкла… чтобы обо мне так кто-то заботился. Это было за гранью…

— Ты же Принцесса. И именно этого ты заслуживаешь. — Я особо не заморачивался с Фриком, вернее, со свиданием у Фрика, и уж точно не думал, что какой-нибудь из ее мужчин мог устроить такое свидание у него в особняке. Просто тогда я подумал, что ей могло это понравится.

— Ты решил, что я какая-то заносчивая принцесса с Парк Авеню, но…

— Эй, — ответил я, обхватывая ее руки своими. — Я подтруниваю над тобой, поскольку думаю, что ты особенная, и если с тобой не обращались как с Принцессой, то позор тем мужчинам, которые были с тобой.

— Ты даже представить себе не можешь, — пробормотала она.

Я не привык выслушивать истории от женщин, зная их достаточно хорошо. Энджи знала обо мне все, но для меня она не была женщиной в определенном смысле. Грейс что-то бормотала мне в грудь, пытаясь меня заинтересовать, заставив задать тысячу вопросов. А что, если она не захочет отвечать на них? Я тут же закрывался, как только она спрашивала обо мне что-то личное. А вдруг я испытаю боль, почувствую себя не комфортно, если тоже самое она сделает со мной? Мне необходимо было научиться открываться ей, отдавать больше себя. По крайней мере, это было справедливо в том лишь случае, если она готова была открыться мне также.

И мне стоило рискнуть, чтобы узнать о ней намного побольше.

— Могу я задать тебе вопрос?

Она перестала перебирать своими пальцами, прочерчивая дорожку по поим жизненным линиям на ладонях.

— Какой вопрос? — Пока Грейс не спросила, я не понимал до конца, что ответ на вопрос был своего рода формой самообороны.

Я притянул ее поближе и поцеловал в макушку.

— Почему ты тратишь столько времени на мужчин, которые тебя не заслуживают?

Она пожала плечами, отмахнувшись от меня.

Хотя я понимал, что ей необходимо было раскрыть свои секреты первой, хотя я не был готов раскрыть ей свои.

Я глубоко вздохнул.

— Мои мать и отец умерли в результате аварии, пьяный водитель врезался в них, когда мне было двенадцать.

Я сглотнул, глядя прямо перед собой, а не на Грейс. Я не часто делал подобные признания, поскольку не испытывал в этом необходимости, но прилив боли, к которому я подготовился на этот раз, был не таким жестким, как в прошлый. Мне всегда было больно говорить об этом, но страх самой боли останавливал меня, как и сама боль. — У меня не было родственников, поэтому я очутился в детском доме.

Она приподнялась на локтях, обратившись ко мне лицом. Обхватив мое лицо своими изящными руками, она провела большим пальцем по моей щеке.

Ее прикосновение придало мне силы продолжить, высказываться:

— Было тяжело. К тому времени я уже был достаточно взрослым, чтобы осознавать, что потерял. Тяжело, когда тебя из лучшей, прекрасной жизни бросают в совершенно другую. — Удивительно, но мои слова для меня были почти освобождением, как будто я отпускал что-то, и, наконец, мне удалось взглянуть на нее, она пыталась сморгнуть слезы.

— Это было очень давно. Теперь все стало намного лучше. — Мне не хотелось, чтобы она жалела меня. Мне, наоборот хотелось быть ближе к ней, совсем не чувствуя ее жалости. Я хотел открыться перед ней, потому что от нее хотел того же.