Сергей лежал в позе эмбриона на влажной от дождя траве, закрыв глаза и переживая пожар внутри. Перед глазами пролетали кадры из безрадостного, голодного детства. Первая сворованная булка… И первый поцелуй девчонки. Там, в детдоме, девочек некому было научить скромности… Как легко ему дался первый сексуальный опыт. Аллка из соседней группы охотно шла на поводу мальчишек, так и рвущихся расстаться с девственностью. Ей, казалось, было абсолютно все равно, кто, когда и при каких условиях, совал в нее свое хозяйство. Для него это был торопливый, слюнявый и быстрый опыт… Уже будучи гораздо старше, он стал разборчивей в выборе партнерш. Но права была девчонка, он выбирал тех, с кем не было бы проблем. Тех, кому хватало его денег, и его редких визитов, вписывающихся в плотный рабочий график. Тех, кто верил только в силу денег и даже в колыбели, наверное, не обладал детской наивностью. Возможно, именно поэтому на него так действовал наивный взгляд голубых глаз?

Он не врал ей, когда говорил, что наблюдал всех этих наивных девочек и мальчиков со стороны. И пока не видел никого, кто смог бы противостоять грязи этого мира долго. Раньше или позже все эти чистые и наивные ломались. И сейчас, сейчас ему было бесконечно страшно от того, что и она сломается… Как же он был глуп, считая, что можно оставить эту наивную веру без защиты. Ведь можно попытаться сохранить… сберечь, для себя. И вдыхать аромат этой наивности, пить ее горстями и чувствовать себя чище и счастливей, чем когда-либо раньше. Осталось только выжить… Но, в этот раз, кажется, это был уже конец…


Татьяна проскользнула сквозь кусты так же неслышно, как до этого шла по кирпичной тропинке. Зрение обострилось и видеть в темноте удавалось очень даже прекрасно. Но времени и эмоций, чтобы удивляться этому факту, у Тани не было и она пользовалась возможностью, не задумываясь о ее природе. Поэтому ей удалось практически сразу разглядеть фигуру мужчины, свернувшегося калачиком на мокрой траве. А потом и узнать… Поза Сергея насторожила девушку и заставила забыть об опасности, а очередной стон, сорвавшийся с его губ, похолодеть от дурного предчувствия. Перестав колебаться с тем, как поступить дальше — помочь или бросить здесь — Таня положила руку на лоб мужчины и судорожно втянула воздух сквозь сжатые зубы. Сергей весь горел. Оставила вопрос — он ли тот, кто пытался ее задушить или нет — на потом и принялась обдумывать варианты помощи. Ничего умного, кроме как позвать соседей или сбегать за его охраной, не придумывалось.

Глотая страх, что мужчина вот так вот умрет сейчас на ее руках, она лихорадочно ощупывала его, пытаясь понять, в чем причина такого состояния. Прижатые к животу руки и подтянутые туда же колени подтолкнули ее мысли в правильном направлении. Ей так и не удалось отвести руки Сергея от живота, силенок не хватало. Но ощущение жгущего ее ладони жара, не оставляло сомнений в том, что причина кроется именно там. Первое, что пришло в голову — отравление. От Сереги шел сивушный, алкогольный запах, от которого ее передергивало. Либо перепил, либо точно траванулся. Смутное представление о том, как следует поступить у нее имелось. Когда ей приходилось лежать с отравлением после поедания спелой клубники, купленной на рынке или чего-нибудь другого, мама всегда использовала одно и то же средство. Промывание желудка слабым раствором марганцовки. Но тут у Татьяны не было уверенности, что поможет. Сергей находился в бессознательном состоянии, и напоить его достаточным количеством раствора не представлялось возможным.

Что он там говорил об использовании дара на благо? У нее не было ни опыта, ни знаний, но она решила рискнуть. Положила свои ладони поверх его больших лапищ и глубоко вздохнула, не зная как действовать дальше. Пальцы жгло недобрым, колючим огнем. Огонь, в ее понимании, можно было потушить водой и девушка на пробу попыталась представить себе, как тушит пожар ледяной водой из ручья. Она тянулась к тому ручью, что видела сегодня утром. Брала горстями воду и лила ее на живот Сергея. Снова и снова, до тех пор, пока хватило сил. Постепенно, с очередной горстью видение ручья перед внутренним взором погасло и Танюша поняла, что все, больше не может сделать ничего… Сил нет. Выпиты досуха. Устало, она осела на траву рядом с Сергеем и положила голову ему на плечо, не в состоянии сделать более ни одного лишнего движения.

Она забыла про убийцу, который пытался ее задушить. Она забыла про опасность и про то, что убийцей мог оказаться баб Нютин внук. Остались только бесконечная усталость и пустота внутри. Что-то такое тягуче тоскливое после всех пережитых потрясений поселилось в душе, но и осознать это, классифицировать и как-то бороться, тоже не было сил. Так и встретили они рассвет, обездвиженный Сергей Иваныч и уставшая Таня у него на плече.

Разбудило ее копошение баб Даши у колодца, во дворе. Звяканье ведра и скрип ворота, послужили тем сигналом тревоги, что поднял ее и заставил изумленно оглядеться. Спину и руки ломило, в горле першило, глаза слезились и ноги подгибались. Сейчас она чувствовала себя древней старухой, не способной ни на что. Но оставаться более в саду было нельзя. Баб Даша могла в любой момент решить пройтись вокруг дома и Тане точно не хотелось бы, чтобы бабушка увидела ее спящей на траве.

А еще девушка вспомнила обо всем, что произошло ночью и с тревогой первым делом глянула на Сергея. Мужчина выглядел очень бледным, но дышал и смотрел на нее изумленными, широко открытыми голубыми глазами. Он как и она, не сразу вспомнил обо всем, что произошло ночью. А как вспомнил, приподнялся на локтях, с недоверием прислушиваясь к себе.

— Это ты помогла? — озвучил он первую пришедшую в голову мысль.

— Я, — не стала отрицать очевидное Таня. — Нам нельзя здесь оставаться. В окно залезешь?

— Да, — с удивлением констатировал свое бодрое состояние духа Сергей. — Идем, подсажу, — поднялся он все-таки с трудом, ноги еще плохо слушались его.

Как два старых паралитика, с которыми случилось чудо и они снова обрели способность самостоятельно передвигаться, они с трудом добрались до окошка. Первой залезла Татьяна, а следом перевалился через подоконник Сергей. Девушка с отвращением и содроганием смотрела на подушку, валявшуюся на полу, не в силах сдвинуться с места. Только сейчас на нее навалилось осознание того, чего именно ей удалось избежать чудом. Она так и стояла до тех пор, пока ее легонько, в спину не подтолкнул Сергей, спросив шепотом:

— Что?

— Я боюсь здесь находиться, — сказала она тихо и схватилась рукой за горло. — Я боюсь…

— Ночью не боялась, а теперь боишься? — Серега нахмурился, почувствовав неладное.

— А если он вернется? — переживания за Сергея и помощь ему наложили свой отпечаток и Татьяна упорно не могла себе представить мужчину в роли убийцы.

Уж в слишком плачевном состоянии он находился вчера, чтобы быть способным задушить ее.

— Кто? — тут же насторожился Сергей.

Он рухнул в кресло, чувствуя, что ноги совсем не держат. Но долго рассиживаться не стал. Состояние Татьяны заставляло его нервничать и переживать.

— Я теперь не смогу здесь спать, — сказала со слезами в голосе девчонка и заплакала.

Все напряжение последних дней, весь пережитый вчера шок, весь ужас от того, что на руках у нее может умереть человек, вылились сейчас в тихие, жуткие слезы. Соленые капли текли одна за другой и не думали кончаться.

Серега встал с кресла, подошел к девчонке, зарылся ладонью в ее волосы на затылке и притянул к себе, давая возможность выплакаться на сильном мужском плече.

— Ты же храбрая и сильная. Вчера чудо сотворила, а теперь плачешь, — неуклюже утешал он ее, поглаживая по спине и плечам.

— Я боюсь, — Таню заело и сейчас она была не способна сказать что-то более внятное.

— Не бойся, я рядом, — прошептал куда-то ей в волосы Серега.

И было понимание того что да, рядом и нет желания никуда уходить. Что хочется защитить, хочется чтобы больше не плакала… А так же хочется убить того, кто стал причиной её слёз. И убивать при этом медленно, смакуя каждый стон врага… Одного и того же на двоих. В этом он был уверен. Осталось только выяснить подробности у девчонки. Как-то стройно укладывалось смертельное отравление водкой и пули у речки в одну картину.

Одно плохо, в этот раз, то ли из-за душевного раздрая после разговора с Таней, то ли потому, что враг лучше подготовился, Серега опасности не почувствовал. Иначе бы проверил выпивку и еду на предмет отравы. Впрочем, ничто не мешало ему сделать это попозже. Достаточно добыть бутылки, из которых они вчера пили и тарелки, с которых ели. И заодно не помешало бы проверить, что там с Коляном и собутыльниками. Но в первую очередь выяснить что произошло вчера с девчонкой и почему она смотрит на безобидную подушку как на гадюку. В стройную систему размышлений не вписывалось одно, то, что с девчонкой случилось что-то серьезное. Если враг один на двоих, как подсказывала интуиция, то что ему нужно от девочки-подростка?

— Хочешь я сегодня вечером посижу с тобой? — предложил он мягко, укачивая Танюшу как ребенка.

— Хочу, — всхлипнула Татьяна и перестала плакать. Доверчиво заглянула в глаза мужчины и спросила. — Ты точно придешь?

— И откуда ты такая доверчивая? — прошептал Серега и добавил. — Приду, обязательно. Ты можешь рассказать мне, что случилось?

— Сейчас, — несколько раз глубоко вздохнула девушка и отстранилась. — Я не хочу туда садиться, — нервно мотнула она головой в сторону диванчика.

— Садись в кресло, — предложил Сергей.

— Побудь со мной, — попросила Татьяна, прежде страшный мужчина теперь не казался таким.

— Я бы хотел… — неуверенно начал Серега. — Но меня беспокоят те, кто вчера пил со мной. Они могут умереть, если им не помочь…

— А как же кредо не помогать? — отвлеклась от своих мрачных мыслей Татьяна.