Элизабет Хойт - Принц-леопард (допереведенный вариант)

Тони скрестил руки на груди и посмотрел на нее сверху вниз.

– Мы говорим о разных вещах. И ты прекрасно это понимаешь.

– Да, – Джордж все-таки решила подцепить вилкой кусочек рыбы. – Возможно. Но это неправильно.

Он вздохнул и сел напротив нее.

– Наверное. Но мир так устроен. Мы не можем изменить законы общества. И это общество тебя осудит, моя дорогая.

Кажется, у нее задрожали губы.

– Вернемся в Лондон, – уже уговаривал Тони. – Забудем об этом инциденте. У меня есть джентльмены на примете, я тебе их представлю…

– Но я не лошадь себе выбираю! И не собираюсь менять гнедую на темно-рыжую.

– Почему? Почему ты не хочешь найти себе кого-нибудь из нашего круга? Выйти замуж, родить детей?

– Потому что, – чеканя слова, ответила Джордж, – я не хочу просто кого-нибудь. Я хочу его.

Тони ударил ладонью по столу так, что Джордж подпрыгнула. Он наклонился к ней через стол.

– А интересы семьи пусть катятся ко всем чертям? Ты ведь не такая. Подумай, какой пример ты подаешь Вайолетт. Ты что, хочешь, чтобы и она так поступила?

– Нет. Но я не хочу превращать свою жизнь в образец для подражания.

Тони поджал губы.

– И ты этого не хочешь, – продолжала Джордж с упреком. – Ну, неужели каждый раз, делая что-то, ты думаешь: «А хороший ли пример я подаю братьям?».

– Побойся бога!

Дверь распахнулась.

Оба они с удивлением обернулись. Лицо Тони выражало недовольство.

– Я, кажется, сказал не пускать…

– Господин граф. Госпожа. – В комнату вошел Гарри и захлопнул дверь перед носом лакеев.

Тони встал из-за стола. Он был выше мистера Пая на полголовы, но Гарри это не смущало.

– Вы в порядке, госпожа? – обратился Гарри к Джордж, не отрывая взгляда от Тони.

– Да, спасибо, Гарри. – Еще утром она заверила его, что Тони никогда не причинит ей вреда, и все же он решил проверить. – Будете лосось?

Гарри хотел было ответить, но Тони опередил его:

– Вы нам не нужны. Можете идти.

– Тони! – задохнулась Джордж.

– Господин граф, – Гарри поклонился одной головой. Его лицо оставалось непроницаемым.

Казалось, сердце Джордж разбилось на мелкие кусочки. Это неправильно. Она остановит его, но Гарри уже шел к выходу.

Только что ее любовника выпроводили из комнаты, как обычного слугу.

***

Ничто так не унижает мужчину, как неспособность защитить свою женщину. Гарри схватил шляпу и сюртук и зашагал к конюшне, оставляя каблуками глубокие следы на дорожке, посыпанной гравием. Но разве леди Джорджина его женщина? Ни по закону, ни по правилам общественной морали она ему не принадлежала. Она лишь позволила ему заняться с ней любовью. Один раз.

Может быть, другого раза и не будет.

Для нее это был первый опыт. Она ощущала боль. Правда, сначала он доставил ей удовольствие. Но достаточно ли этого, чтобы забыть боль, которая за этим последовала? Знает ли она, что больно бывает только в первый раз? Даст ли она ему шанс показать, что потом его вторжение будет ей так же приятно?

Гарри выругался, поймав на себе подозрительный взгляд коневода, держащего под уздцы его кобылу. Он строго посмотрел на мальчика и взял у него поводья. Даже счастье прошедшей ночи не могло развеять его мрачное настроение. Особенно после этой сцены. Неважно, выше она по происхождению или ниже: он просто хотел снова быть с ней, и пусть весь мир летит в тартарары.

– Мистер Пай!

Гарри оглянулся. На ступеньках парадного входа стоял граф Мейтленд и махал ему рукой. Господи, ну что еще?

– Мистер Пай, если вы подождете, пока седлают мою лошадь, я бы составил вам компанию.

Разве есть у Гарри выбор?

– Хорошо, господин граф.

Коневоды ринулись седлать лошадь графа Мейтленда. Даже если бы граф не представился, когда пришел сегодня ранним утром к нему в дом, Гарри все равно узнал бы его по глазам – чистым, пронзительно голубым, как у сестры.

Привели оседланную лошадь, и они оба молча вскочили в седло и так же молча выехали со двора. Ну что ж, по крайней мере, граф вел себя благоразумно.

В небе сгущались тучи, предвещая ненавистный дождь.

Граф заговорил, когда они уже подъезжали к воротам:

– Если вам нужны деньги, я могу вам помочь.

Гарри посмотрел на графа – Тони, так называла его леди Джорджина. Каменное, ничего не выражающее лицо. Только рот едва заметно кривится от неприязни. Гарри стало почти жаль его.

– Мне не нужны деньги, господин граф.

– Не делайте из меня дурака, – ответил Тони, теряя терпение. Ноздри его раздувались. – Я видел хибару, в которой вы живете. И ваше платье оставляет желать лучшего. Я уверен, что вы охотитесь за деньгами моей сестры.

– Вы считаете, что нет других причин, по которым я мог бы искать встреч с леди Джорджиной?

– Я…

– Вы хоть понимаете, что только что оскорбили мою госпожу?

Граф Мейтленд вспыхнул. Гарри помнил, что леди Джорджина его старше. Сколько ему? Двадцать пять? Двадцать шесть? Да, этот властный вид старил его.

– Если вы не примите от меня деньги и не оставите ее в покое, я уволю вас без рекомендательного письма, – сказал Тони.

– Не вы нанимали меня, а ваша сестра, господин граф.

– У вас что, нет гордости? – Тони резко остановил лошадь. – Только подлые негодяи используют одиноких женщин.

Гарри тоже остановился.

– Неужели вы думаете, что ваша сестра настолько слепа, что позволила бы воспользоваться собой?

Тони нахмурился.

– Вы подвергаете ее опасности. Вайолетт рассказала мне, что на вас напали, когда она была с вами.

Гарри вздохнул.

– А леди Вайолетт рассказала вам, что леди Джорджина палила в этих людей из пистолета? – При этих словах лицо Тони вытянулось. – И что если бы не ее собственное желание и настоятельное требование, я не взял бы ее с собой в ту поездку?

Тони поднял голову.

– Значит, она сама отправилась с вами в опасную поездку? Да, эта решительность ей свойственна.

Гарри поднял бровь.

Тони прокашлялся и пустил лошадь шагом.

– Как бы то ни было, джентльмен не может проявлять настойчивость, если леди не может ответить на его притязания.

– Как вижу, у вас две проблемы, господин граф, – произнес Гарри.

Тони прищурил глаза.

– Первая состоит в том, что леди на самом деле отвечает на мои притязания. А вторая, – Гарри повернулся и посмотрел графу Мейтленду в глаза, – что я не джентльмен.

– Вайолетт, открой дверь! – крикнула Джордж и приложила ухо к двери, затаив дыхание. В ответ тишина. – Я знаю, что ты здесь. Я слышу, как ты дышишь.

– Нет, не слышишь, – раздался обиженный голос.

Ага!

– Вайолетт Элизабет Сара Мейтленд, немедленно отоприте. Или я попрошу Гривса снять дверь с петель.

– Не попросишь. Петли находятся с моей стороны. – В голосе Вайолетт звучала радость победы.

Действительно, петли с ее стороны. Надо же, маленький бесенок! Джордж вдохнула всей грудью и проговорила сквозь зубы:

– Тогда я прикажу выломать дверь.

– Не прикажешь.

Кажется, голос звучал где-то близко.

– Не будь так уверена, – ответила Джордж и, скрестив на груди руки, стала стучать в дверь ногой.

Раздалось шуршание, и дверь приоткрылась. Через щель на Джордж смотрел заплаканный глаз.

– Ах, моя дорогая, – Джордж распахнула дверь, вошла внутрь и тут же закрыла ее за собой. – Пора нам с тобой поговорить начистоту. Что на тебя нашло? Зачем ты написала Тони?

Губы Вайолетт задрожали:

– Ты оказалась в лапах этого ужасного человека. Он околдовал тебя своими ласками и хитрыми уловками.

Своими ласками и хитрыми уловками? Джордж нахмурилась.

– А что ты знаешь о ласках?

Глаза Вайолетт округлились. Она явно сболтнула лишнее.

– Ничего. Не больше, чем другие.

Джордж смотрела, как ее сестра все сильнее заливается краской. Ложь не дается обладателям светлой кожи.

– Вайолетт, – произнесла она медленно, – ты ничего не хочешь мне рассказать?

И тут Вайолетт издала визгливый вопль и бросилась в объятия старшей сестры. О господи!

– Ну что ты, что ты, девочка…

Джордж отступила назад и присела с ней на диванчик у окна.

– Неужели все так плохо?

Вайолетт попыталась ответить, но слезы снова начали душить ее. Джордж обнимала и качала ее, говорила бессодержательные слова утешения, какие говорят маленькому ребенку, гладила по волосам.

Вайолетт судорожно дышала.

– Т-ты не понимаешь. Я сделала что-то по-настоящему ужасное, – проговорила она, наконец, вытирая глаза руками. – Я… Я согрешила, Джордж!

Джордж едва удержалась, чтобы не улыбнуться: Вайолетт так любит нагнетать обстановку!

– Расскажи все по порядку.

– Я… Я отдалась мужчине.

Вайолетт прижималась лицом к груди Джордж, поэтому ее слова прозвучали невнятно. Однако Джордж была уверена, что не ослышалась.

Она похолодела, и комок встал у нее в горле.

– Что? – она оторвала Вайолетт от своей груди. – Посмотри на меня. Что ты хочешь сказать?

Оставалась надежда, что ее сестра преувеличивает, что она приняла объятия и поцелуи за нечто большее.

Вайолетт подняла на сестру опустошенное лицо:

– Я отдалась мужчине. Лишилась девственности. Была кровь.

– О господи!

Нет, только не Вайолетт, только не ее сестричка. Слезы выступили на глазах Джордж, но она сдержалась и не заплакала. Нежно взяла руками лицо Вайолетт.

– Он заставил тебя? Он сделал тебе больно?

– Н-нет, – всхлипнула Вайолетт. – Все еще хуже. Я пошла на это по доброй воле. Я распутница. Я… проститутка!

И она снова зарыдала, спрятав лицо в пышных юбках Джордж.

Джордж гладила сестру по спине, ждала, когда она успокоится, и думала. С этим надо разобраться. Когда Вайолетт немного затихла, Джордж сказала:

– Не надо так себя называть. В конце концов, ты же не брала за это денег?