Алина Кускова - Принц и нищенка

– Опять бредит, – вздохнул водитель, державший носилки. Сергей видел его с одной стороны, но кто его нес со стороны головы, было непонятно.

– Юлька пропала, – удрученно сказал Толик. Это он помогал нести носилки с потерявшим сознание Степанцовым. – Выскочила и пропала! Из-за вас пропала. Это вы виноваты!

– Не огорчать больного на голову! – рявкнул на него Николай Иванович. – Пусть выздоровеет сначала, а потом будете предъявлять ему претензии.

– Не огорчай его, Анатолий, – горестно вздохнула Зоя Терентьевна, махая носовым платком вслед процессии. – Это я во всем виновата! Ах, бедная девочка…

– Что с Юлей?! С ней что-то случилось? – воскликнул Сергей и привстал.

Тут же нестерпимая боль ударила в голову с новой силой, и он отключился от бренного мира.

– Вот что вы наделали? – укорил водитель Толика, загружая носилки с больным в салон автомобиля. Загрузить-то он загрузил, но в машину Толика не пустил.

– Не нужно у меня перед носом хлопать дверью, – возмутился Толик. – Я поеду с ним! Чтобы она! Когда найдется…

– Опять?! Замолчите же наконец, – встряла фельдшер. – Дайте больному очнуться и окрепнуть.

Толик с гордым видом залез в салон и уселся рядом с носилками. Фельдшер с водителем переглянулись, пожали плечами и закрыли его. Вскоре машина тронулась с места.

– Адрес больницы запомните, Анатолий! – прокричал им вслед Голубцов.

… – А то почему я здесь, – поморщился Толик.

Впервые в жизни он ехал с бесчувственным соперником и был близок к тому, чтобы того добить. Да! В любви каждый старается сам для себя, это еще классик сказал. Так отчего же ему не постараться сделать так, чтобы Юлька к нему вернулась?! Всего делов-то – взять и…

Нет, это противно его правдивой, интеллигентной натуре. Вот в честном бою, когда Степанцов поправится, он потребует у того сатисфакции и вернет свою Юльку. Но была ли она его? Дурак, нужно было признаться ей в любви до находки призрачного клада. А так получается, что он и сокровища не нашел, и девушку потерял. И досталась она другому! Вот этому мужчине. Нет, искушение велико. Не доставайся ты некому! Убить Степанцова, а затем выброситься из автомобиля под колеса грузовика. И останется от него мокрое место. Но неизвестно, к кому на могилку побежит коварная Ворошилова!

– Юлю, – пробормотал Сергей, – ее нужно спасти.

Толик нахмурился. Все правильно. Глупостями сейчас забита его голова. Главное сейчас узнать, куда подевалась Юлька. Вдруг действительно с ней что-то случилось?! Они спохватились, что Сергея с Юлькой долго нет, лишь после того, как к дому с сиреной подъехала «Скорая помощь». Выбежали и увидели раненого Сергея, который ничего толком объяснить не смог. Он и сейчас не может, сознание путается и отключается. Придется Толику самому начать следствие. И начнет он с бугая, который сидит в яме. Наверняка этот хитрый курдюк с жиром и мышцами все заранее знал.

– Спасем, не трепыхайся, – сурово сказал он Сергею. – Тебе нельзя заморачиваться, лечись лучше и больше не создавай проблем. Говорил же я ей, чтобы с буржуями не связывалась! Вот связалась и получила! И ты получил по башке.

– Что со мной? – тихо спросил Сергей.

– Говорю же, ударили тебя по голове.

– Когда?

– Полчаса назад.

– Где?

– В Караганде! В старом доме.

– Караганда? – пробормотал Сергей. – Я там не был. Юля там?

– Зациклился ты на ней, – мрачно заметил Толик.

– Знаешь, дружище, – пробормотал Сергей, пожимая ладонь Толика, – я ее люблю.

Так вот просто сказал, как отрезал. Отрезал Толику пути к Юльке.

– Я помогу, мы ее найдем, не переживай, – вздохнул он.

– Ты великодушный парень, – с благодарностью в голосе произнес Степанцов.

– А то.

И что ему остается, кроме того, как быть великодушным?!

Муха билась о стекло с упорством, достойным лучшего применения. Пожужжала, отлетела, набрала разгон, и «бац!» со всей силы об стекло. Помутненный рассудок, если он у нее был, выдал предостережение, муха на миг задержалась, но все-таки его проигнорировала. Пожужжала, отлетела, набрала разгон, «бац!»…

Интересно, как долго она продержится, подумал Сергей, глядя на мазохистку. Ей что, медом по ту сторону стекла намазано? Ведь видно – там ничего нет, нет бочки с тягучим приторным счастьем. Зато есть свобода. Это она на свободу рвется, усмехнулся Сергей.

– Доктор, он пришел в себя! Что вы топчетесь?! Срочно бегите сюда!

Сергей поморщился. Пронзительный голос Валерии в коридоре будоражил не только замешкавшегося врача, но и всех обитателей больницы. Ну, да, он в больнице. Серая палата, обшарпанный потолок, последний раз его белили в прошлом веке, койки с валявшимися пациентами, и запах, такой же отвратительный и будораживший, как голос Валерии.

– Серж! Дружище! Как ты?!

В палату влетел Аверкин с распростертыми объятиями, в одной руке он держал пакет с апельсинами, в другой – мобильный телефон. Отчего все носят в больницу апельсины, вяло подумал Сергей, ему вот хочется кислый лимон.

– Как тебя только угораздило? – Аверкин сел на стул рядом с кроватью Сергея, сунул ему апельсины. – Только, перед тем как их чистить, помой. Эти забугорные инфекции такие привязчивые. А, ну, да, ты все равно болеешь. Архаровцы мои, – он кивнул на телефон, – никак не угомонятся, новая няня им не нравится. Лерочка была так добра, – Аверкин буквально растаял при упоминании помощницы, – так добра, что нашла нам няню. Это не женщина, а клад, скажу я тебе, дружище, по секрету. Это я про Лерочку, хотя няня тоже очень даже ничего. И как я только раньше ее не замечал?! Нет, в глаза бросались неоспоримые достоинства: ноги, грудь… голова! Да, она чрезвычайно умная, чем меня и привлекла…

– …Вы должны перевести его в одноместную палату. Как это в вашем лечебном заведении нет одноместных люксов?! Куда катится современная медицина?!

Валерия ворвалась в палату стремительным потоком вулканической лавы, после которой не остается ничего живого. С обреченным выражением на усталом лице за ней шел пожилой доктор.

– Это безобразие! – Валерия мимоходом улыбнулась Сергею, тот изобразил подобие ответной улыбки. – Здесь мухи!

Она подскочила к соседу Сергея по палате, молодому очкарику в тренировочном костюме, мирно читавшему несвежую газету, выхватила прессу из его рук и свернула в трубочку. Бац! Пресса припечатала мазохистку-муху к стеклу.

– Какая гадость, – поморщилась Валерия, сунув очкарику его газету. – Вредное насекомое!

– Поп-п-прошу не обз-з-зываться, – возмущенно дернулся тот.

– Ты это видел?! Ты видел? – ошеломленный Сергей схватил друга за руку.

– Что? Как Валерия убила муху?

– Вот так вот, одним махом, не раздумывая, она уничтожила надежду на свободу.

– Серж, ты бредишь, какая свобода?

– Проехали, – отмахнулся Сергей и опять откинулся на подушки.

У него заболела голова. Мелкие препирательства Валерии с доктором, который уверял, что пациенту и здесь окажут должное внимание и заботу, он слышал через слово.

– Я никуда не поеду, – пришлось ему заявить, когда Валерия стала настаивать на переводе его в более солидную клинику. – Мне гораздо лучше, чем вчера. Выписывайте меня, доктор!

Голова закружилась. Конечно, насчет выписки он поспешил, но, черт побери, как муху-то жалко! Бедный Аверкин, теперь он будет вместо нее биться о стекло с потрясающим упорством, а Валерия ловко, не раздумывая, прихлопнет его своим бескрайним «обаянием». И останутся от Аверкина ножки да рожки…

Последнюю фразу он сказал вслух.

– Бредит, – коллеги на миг отвлеклись от спора перевозить Сергея в лучшую клинику или оставить его на попечение бесплатной медицины.

– В таком состоянии транспортировка ухудшит здоровье пациента, – констатировал врач.

– … И еще, может быть, крылышки останутся, – добавил Сергей, глядя на раскрасневшуюся троицу. – Если не поломаются.

– Переезд исключен! – заявил врач и попросил Валерию с Аверкиным удалиться на выход.

– Стерва, – тихим свистящим шепотом испуганно изрек очкарик с газетой, когда дверь за Валерией плотно закрылась.

– Она такая, – усмехнулся Сергей, глядя на пустое окно.

– Ничего, голубчик, – склонился над ним доктор, – мы вас на ноги быстренько поставим. Недельку отлежитесь – и отправитесь на все четыре стороны.

– Недельку?!

Перед глазами Сергея встало задумчивое лицо Юли. И ясность мысли показала итоги бурной ночи: его ударил по голове прораб, затем Юля пропала. И к детективу не ходи, чтобы связать воедино эти два действия – Юлю похитили!

– Похитили! Ее похитил прораб! – вскрикнул Сергей, схватив склонившегося над ним доктора за грудки.

– Прораб – это кличка? – мягко поинтересовался тот. – А то я знаю только Доцента.

– Прораб – это сволочь!

– М-да, голубчик, одной неделькой тут не обойтись, – нахмурился врач. – Головушка сильно кружится? В глазах еще двоится?

Но Сергей не собирался задерживаться надолго в больничных застенках. Неизвестно, в каких застенках мучается Юля, и, без сомнений, она ждет, что он придет к ней на помощь. Как только доктор, на ходу отдавая распоряжение строгой медсестре, скрылся, Сергей попытался встать. Голова предательски закружилась, но он все равно сделал несколько шагов по палате. Ему стало намного лучше. Сергей окинул взглядом свое полуголое тело и с надеждой уставился на соседа-очкарика в спортивном костюме.

– Серж! Тебе нельзя вставать!

Лава по имени Валерия влетела в палату, за ней спешили Аверкин с представительным доктором.

– Заведующий отделением Павел Борисович Брусникин, – представила его Валерия. – Он был так добр, что предоставил вам, Сергей Сергеевич, отдельную комфортабельную палату, куда вы немедленно переедете! Ложитесь, мы вас перевезем.