– Угу.

– И что мы имеем? – сдвинул брови юридически подкованный мужчина.

– Чумкин тупик, – охотно ответила Юлька, делясь напастью, – дом номер тринадцать, квартира тринадцать. С подселением.

Голубцов никак не отреагировал на ее слова и продолжал:

– Идем дальше. «Расселение собственников жилых помещений осуществляется путем заключения предварительного и (или) основного договоров с инвесторами или Департаментом муниципального жилья и жилищной политики». Договор подписывали?

– Нет! – хором ответили выселяемые.

– Это хорошо, – обрадовался Василий Васильевич. – Это вселяет надежду.

– Вселите нас в приличные квартиры, – попросила Зоя Терентьевна.

– Учетная норма жилья в нашем регионе на одного человека, правда, х-м, м-да… Но социальная программа переселения из ветхого жилья должна работать!

– Безусловно, голубчик! – воскликнула радостно Зоя Терентьевна.

– Следовательно, мы должны организовать ее поддержку. – Голубцов поднял палец вверх.

– Каким образом? – поинтересовалась Юлька.

– Проведем пикет в поддержку граждан из ветхого фонда.

– Замечательно, – обрадовалась Зоя Терентьевна. – Только провести нужно обязательно сегодня, а то эти буржуазные сволочи готовы взять нас с Юлией штурмом.

– Не посмеют, – заявил Голубцов и заторопился. – Значит, так, сейчас я побегу к озеру, проведем акцию устрашения там, затем тем же составом прибежим к вам. Но пасаран!

– Что? – не поняла Юлька.

– Они не пройдут, и наши не сдаются! – пояснил борец за права обездоленных.

– Но пасаран! – сжала худой кулачок Зоя Терентьевна. – Мы ждем.

Василий Васильевич энергично потряс руку Юльке, затем Зое Терентьевне, пожелал им не терять присутствия духа и выбежал из комнаты.

– Замечательный мужчина, – заметила старая дама. – Мы с ним когда-то преподавали в одной школе. Помнится, он вел природоведение. Сразу согласился помогать, и заметь, Юлия, совершенно безвозмездно. Мы должны быть этому рады, наши стесненные обстоятельства не позволяют нанять солидного адвоката, а дело неизменно катится к суду.

– А если он с пикетчиками опоздает?! – взволнованно спросила Юлька, подбегая к окну. – Зоя Терентьевна, он рукой машет и на велосипед садится. Легко ли ему крутить педали в таком преклонном возрасте?

– Ах, Юлия, дай, и я ему махну, – взволновалась Зоя Терентьевна. – Нет, не рукой, алым флагом. Где он у меня запропастился?

Юлька ничего не сказала, потому что в этот момент увидела, как во двор коттеджа Степанцова въехали иномарки, откуда выгрузился он сам, роковая брюнетка и… Юлька обомлела! И их дети! Степанцов глубоко женат! У него жена и двое маленьких мальчишек, оба вылитые Степанцовы. А она-то губы раскатала… А она-то понадеялась… Вот, пропасть между ними все растет и растет, и никто больше не сделает через нее шаг навстречу. Юлька не какая-нибудь вертихвостка, чтобы оставить детей без отца. Она не отобьет чужого мужа! Как жаль-то, что он женат…

– Дай! Дай! Дай!

Юлька всхлипнула. Дети бегали вокруг Сергея и что-то просили. Милые мальчишки, за ними нужен глаз да глаз. Брюнетка тут же собрала их в кучу и втолкнула в открытую дверь дома. Лихо она с ними расправляется, как прирожденная мать многодетной семьи, тоскливо подумала Юлька. А у Степанцова вид несколько растерянный. Ох, с каким виноватым выражением лица он смотрит на Юлькины окна!

Юлька отпрянула за занавеску.

Еще бы ему не быть виноватым! Навешал бедной девушке лапши на уши. А он разве вешал? Конечно, вешал! Мог бы прямо сказать: дорогая Юлия, на меня даже не рассчитывайте, я давно и безнадежно женат. У меня двое детей, и все мальчики.

Как будто, если бы у него были все девочки, от этого что-то изменилось.


Сергей бросил взгляд на окна соседнего дома и ввалился в дверь следом за Валерией с детьми. Он шестым чувством понял, что сегодня случится нечто страшное, если не удастся поговорить с Ромашкой. Еще подумает, что эти вредные дети – его?! Нужно было с самого начала предупредить ее, что он не женат. Но кому это нужно? Ромашка с презрением отвернулась, когда он замешкался с ответом на ее вопрос. Нужно было сказать, что он поддержит ее в любом случае. Если этот случай будет в рамках законности, конечно. Ага, вот он уже определяет рамки их отношениям. Но у них нет никаких отношений! И вообще, в его доме обворожительная женщина, готовая выполнить его любой каприз…

– Хочу!

– Хочу!

И дети. Как он забыл об этих аверкинских оглоедах!

– Сейчас я их утихомирю, Сережа, – с мстительной улыбкой на устах пообещала Валерия.

И Сергей отчего-то сразу ей поверил. С такой улыбкой можно приструнить любых детей, даже тех, которые знать не знают, что такое гестапо времен Второй мировой войны. Ему стало неуютно, и он поспешил на кухню. Детей нужно было чем-то накормить.

Они пришли к нему на удивление спокойные, расселись с помощью Валерии по табуретам и принялись ждать, пока он приготовит холостяцкую яичницу.

– Что ты им сказала?! – чрезвычайно удивился Сергей, принимая помощь от Валерии.

А она старалась взять все в свои руки. И пояснила:

– Мы с ними договорились, опираясь на древний постулат: молчание – золото. В нашем случае в роли золота выступают шоколадные конфеты. Чем дольше они промолчат, тем больше конфет получат. Весьма честная сделка, согласись.

– Но ты сама говорила, что шоколад вреден! – ахнул Сергей.

– А кто говорит, что это будет шоколад? – негромко проговорила Валерия.

– Ничего не понимаю. – Сергей растерялся.

– В местных магазинах продается сплошная соя. Вот только кого послать туда, ума не приложу. – Валерия задумчиво потерла лоб. – Обязательно позвоню в агентство по найму прислуги. У тебя никого нет на примете?

У Сергея была одна знакомая девушка. Он бы с радостью воспользовался ее помощью, сам был бы рад ей помочь. Но между ними отчего-то возникли странные непреодолимые противоречия. С другой стороны, отчего же непреодолимые?

– В любом случае, – поморщилась Валерия, раскладывая яичницу по тарелкам, – им нужна нянька.

– Дай!

– Детка, больше одного яйца тебе нельзя. Не плачь, помни о вкусных конфетах.

– Есть у меня одна идея, – задумался Сергей.

Правильно ли будет, если Ромашка немного посидит с детьми, пока они найдут им настоящую няню? Все-таки ее публичная деятельность, в смысле, ну да, что там скрывать от самого себя, в нехорошем смысле этого слова, накладывает на девушку определенные подозрения. Но она кажется такой чистой и искренней! Вот он, обман зрения. И в пустыню ехать не нужно, чтобы убедиться в недостатках человеческих возможностей.

Что ее толкнуло на панель? Несомненно, тяжелое материальное положение! С каким разнузданным аппетитом она ела бутерброды, так едят люди после кораблекрушений, месяц не видевшие человеческой еды. А эта ее сумасшедшая бабка! Вне всяких сомнений, она сыграла решающую роль в выборе Ромашкой профессии. И ее друг! Вокруг несчастной одни потребители, которые тянут с нее все заработанные честным трудом деньги. Но так ли честен ее труд? А чем он хуже любого другого? Он не завзятый моралист, он все понимает. И не будет ничего плохого, если он даст ей немного подзаработать.

– У тебя кто-то есть на примете, Сережа? – с надеждой спросила Валерия. Спохватилась, но поняла, что уже было поздно. Глаза Степанцова горели таким странным огнем, что она не решилась с ним спорить.

– Девушка, – сказал Степанцов, указывая на соседний дом. – Там есть одна девушка…

Валерия отлично знала, что там есть одна безмозглая блондинка, похожая на отощавшую куклу Барби. Та самая Цыпа. Еще бы ей не знать своих соперниц! Хотя какая эта девчонка ей соперница, их и сравнивать-то нельзя: утонченная во всех отношениях Лера и оторванная от сохи в далеком детстве как ее там…

– Есть девушка Юля, – продолжил Сергей.

И имя у нее банальное!

– Я попрошу ее посидеть с детьми, пока мы подыщем им профессиональную няню.

– Это не обычные пролетарские дети, – заявила Валерия. – Это дети состоятельного человека, привыкшие к приличному обращению и уважительным манерам.

– Играют в игры с нянями все дети одинаково! – уверенно произнес Сергей. – Я приглашу ее сюда, пусть они повозятся пару часов. Думаю, этого времени вполне достаточно для того, чтобы их отец за ними вернулся. А тебе, Лера, нужно самой съездить в магазин и закупить необходимые продукты. На яйцах они долго не продержатся.

– Разумеется, – сквозь плотно сжатые губы процедила Валерия, но, подумав, добавила более мило: – Сережа.

– Вот и договорились, – обрадовался тот и вскочил. – Я тоже пойду договариваться.

– А нельзя ли ей просто позвонить?

– Лучше с глазу на глаз, – замотал головой Степанцов. Так вернее. К тому же я не знаю номера ее телефона. Да и работает ли в развалюхе телефон, тоже не знаю.

Это признание обрадовало Валерию, показав, что не такие тесные отношения у Степанцова с замарашкой, раз они не перезваниваются.


Юлька как раз проводила рекогносцировку во дворе дома, подкрадываясь к строительному вагончику. Она должна была во что бы то ни стало знать планы противника до наступления.

– Здравствуйте, Юля!

Она чуть не подскочила на месте от неожиданности. Со стороны коттеджа к ней подошел Сергей. Ноги сделались ватными, голова закружилась, дыхание сбилось, – это он взял ее за руку и потряс ладонь. Совсем другое чувство, – успела сравнить Юлька, – когда руку трясет Василий Васильевич, при этом она не теряет остатки разума. Так, Юлька, собралась, собралась, собрала чувства в кулак…

– У меня к вам предложение…

– Чего? – Юлька обомлела и чуть не ляпнула про руку с сердцем.

– Деловое предложение…

– Ах, деловое, – выдохнула бедная девушка с облегчением и тут же спохватилась: – Я не могу, к сожалению, ничем вам помочь! На сегодня у нас намечен пикет и устрашающая акция. Вот только я не знаю, когда они начнутся.