Закрыв лицо руками, я не могу удержаться, чтобы не спросить себя... что я, черт возьми, делаю?

Глава 29

СТРАНА ЧУДЕС

Амелия

Порно-студии и Джонни Уодд — это всё, о чем я могу думать.

Да, яркий свет, огромные бочонки со смазкой, куча банных халатов и тридцати четырех сантиметровая одноглазая змея в штанах Джонни — вот, что наполняет мои сны или, скорее, кошмары.

Не нужно на меня так смотреть. Я смотрю только то, что заставляет меня смотреть Картер. Он любит порно, просто обожает, в основном гейское, но в зависимости от актера иногда смотрит и обычное. Но на самом деле, мои знания о порно-студиях взяты не из самого порно.

В прошлом году Картер отправился на экскурсию в студию Kink.com в Сан-Франциско под прикрытием съемки для журнала, хотя на самом деле сделал это для себя.

Ну и молодец.

Правда ведь?

В любом случае, когда он вернулся, то рассказал мне обо всем, и оказалось, что бочонки со смазкой — это правда. Он сфотографировал их и показал мне. Их там две, обе голубые. Одна на водной основе, другая на силиконовой, и у обоих бочонков сверху есть помпы.

Сейчас же освещение нормальное — не огромные софиты, а сверкающие огоньки над джакузи. Ночь восхитительная, слегка прохладная, но в пределах бурлящей воды тепло.

Бруклин так сильно смеется, что даже держится за живот.

— Ты правда так думала? — спрашивает он.

Я, прищурившись, смотрю на него, и делаю глоток шампанского, которое он купил для нас.

— Ты мог бы говорить точнее.

— Детка, — смеется он, слезы практически струятся у него по лицу. — Я не думал, что нужно говорить тебе, что я буду снимать на свой iPhone. Я ведь не Рон Джереми.

Над его головой светит полная луна, и звезды мерцают прямо как огни. Я вздыхаю, глядя на них, и кладу голову на плитку джакузи. Сегодня Бруклин отвел меня в поход в государственный парк Кристал Коув. И Кем был в курсе. Как и со свадьбой, он не придал этому значения, когда я рассказала ему.

Но ложь давит на меня, и я не знаю, сколько еще смогу так продолжать.

Бруклин дотягивается до меня с другого конца джакузи и ставит мои ступни к себе на колени. Я стону от искреннего наслаждения, когда он начинает массировать их. Когда Бруклин давит на свод стоп и трет подошву, стон едва не превращается в рык.

— Не привыкла столько ходить, как сегодня? — спрашивает он меня.

— Нет, — смеюсь я. — Я живу в Нью-Йорке. Везде хожу пешком. Но обувь Макайлы не совсем мне по размеру.

Взгляд Бруклина становится серьезным.

— Нужно было сказать мне. Могли бы заехать куда-нибудь за подходящей обувью.

В его голосе слышатся нежные нотки, от которых мое сердце сжимается. Большую часть времени легко притворяться, что наши отношения основаны лишь на сексе, но затем он делает что-то неожиданное, и я задумываюсь, не скрывается ли за этим что-то большее.

Опасная мысль. И я мгновенно отталкиваю ее. Я слышала своего брата тем вечером. Боже... он снова назвал его Казановой. И в этот раз это прозвище вызвало боль в моей груди, будто кто-то воткнул мне в сердце нож. Но разве это неправда? В конце концов, я пустила его к себе в трусики, даже не заколебавшись. Уверена, я не первая, и точно не буду последней.

Я убираю от него свои ноги.

— Всё хорошо. Я в порядке, но, думаю, готова зайти в дом, если ты не против.

— Конечно. Ты замерзла?

Я киваю.

— Немного.

Он встает и притягивает меня в объятия, будто бы беспокоясь обо мне.

— Пойдем, я знаю, как тебя согреть.

Бруклин обнимает мое обнаженное тело, заявляя свои права на него, и начинает казаться, что мы слишком превысили короткие временные рамки, которые назначили для наших отношений. Вот только мы никому не рассказали о нас, да и даже если бы я не знала, что он не мой Мистер Правильный, я живу не в Калифорнии. Отношения на расстоянии не работают. Никогда.

Я смеюсь, когда Бруклин передает мне большой мягкий халат белого цвета.

— Видишь, всё-таки это похоже на порно сцену, — говорю я.

До моего прихода Бруклин развел огонь в трех каминах. Один на кухне — на дровах, и по одному в гостиной и спальне — газовые. Поленья горят ярким пламенем, и я чувствую запах горящего дерева, когда он открывает дверь с улицы.

Кухня Герхардов — мечта любого повара. Белые мраморные поверхности, блестящие от света свисающих с высокого потолка люстр. Огромная плита на восемь конфорок. Две духовки. Три раковины. Дом, в котором я выросла, был хорошим, но то был особняк из песчаника с ограниченным пространством. В этом же доме можно потеряться.

Бруклин смотрит на меня, поставив пустую бутылку из-под шампанского на столешницу.

— Скажи, что происходит? — спрашивает он.

Я отвожу взгляд.

— Ничего.

Бруклин берет мой подбородок и вынуждает посмотреть на него.

— Амелия, скажи.

Еще одна волна эмоций окатывает меня. Я придвигаюсь ближе. Бруклин отворачивается, когда я пытаюсь поцеловать его. Наши тела касаются, но он не позволяет мне прикоснуться к своим губам. Так мы и стоим, не двигаясь, еще мгновение-другое, но мне кажется, будто за это время я постарела лет на пятьдесят.

Наконец он осматривает меня, после чего кладет руки на мои бедра.

— Поговори со мной.

Поговорить. Мы говорили об этом. Это ничего не меняет. Но в этот раз я представлю всё с другой стороны. В этот раз я буду откровеннее. Я встаю на носочки, чтобы быть ближе к нему.

— Пообещай, что всё это не закончится болью.

В этот момент его рот накрывает мой, и поцелуй, которого я хотела всего минуту назад, чтобы отвлечь его, превращается во что-то другое. Во что-то более сильное. Во что-то, как я надеюсь, успокаивающее, но интуиция подсказывает, что это не так. Бруклин разрывает поцелуй и упирается своим лбом в мой, а затем говорит:

— Это не закончится болью, если никто из нас не позволит эмоциям встать на пути.

Мне это не нравится. Совсем. Эмоции уже встали на пути. Мне нужно было успокоение. Но я получила не его. Я получила реальность. И я знаю, что мне придется жить с этим, потому что это правда.

Громкий скрип деревянных половиц заставляет йорков, Ромео и Джульету, поднять на мгновение головы и зевнуть, после чего они возвращаются ко сну, явно уставшие от долгой прогулки, на которую их отвел Бруклин перед моим приходом.

Бруклин медленно снимает халат с моих плеч. И медленно расстегивает свой, также сбрасывая его с плеч. Но прежде чем бросить его на пол, он достает телефон и кладет его на столешницу рядом с нами.

Теперь мы стоим голые на кухне перед камином, и я снова встаю на носочки и целую его. В этот раз он разрешает это сделать. Бруклин отвечает на поцелуй. И он отличается от предыдущего. Он красивый. Страстный и сладкий. Бруклин отстраняется первым, смеясь мне в ухо, когда один из псов начинает храпеть. Я обвиваю Бруклина руками и запрыгиваю на него.

Он ловит меня без каких-либо сомнений или колебаний, и я обхватываю его ногами. Он опускает меня на край столешницы, недалеко от своего телефона, и смотрит на меня. Я киваю, давая ему знать, что не против. Я хочу, чтобы он снял нас. Потом хочу иметь возможность видеть, что было между нами, когда это закончится. Он нажимает на экран, затем ставит телефон, используя в качестве опоры бутылку шампанского.

Мы не планировали трахаться на кухне. Я не думала, что мое первое секс видео будет сделано здесь. Но это происходит. Его член напряжен, и я подталкиваю Бруклина ближе к себе пятками, чтобы иметь возможность дотянуться до него.

Я провожу рукой вверх-вниз по его теплой коже. Резким движением он впивается в мой рот с такой силой, что, если бы он не удерживал меня на месте, я бы упала на столешницу.

И снова у меня появляется чувство, что между нами что-то большее, чем есть на самом деле, и я хочу избавиться от этого.

Заставляя разум отвлечься от мыслей, которые могут задушить меня, я позволяю своим пальцам блуждать по его горячему и твердому члену. Бруклин издает тихий мягкий стон, когда я провожу вокруг его головки раз, потому другой и третий.

Мы одновременно замираем, наши губы всё ещё касаются друг друга, но не шевелятся. Мы слишком потеряны в этом мгновении, чтобы что-либо делать.

Из моего рта вырываются слова, которые я никогда бы не сказала, если бы не чувство необычайной нужды, которую я сейчас испытываю.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — выдыхаю я напротив его губ.

— Я хочу тебя, Амелия.

Бруклин прижимает лицо к моей шее, его дыхание щекочет меня, отчего по спине пробегает дрожь.

Я наклоняю голову, позволяя его губам ласкать мою кожу, не прекращая движений рукой по всей его длине.

— Скажи, что хочешь оказаться во мне.

— Я хочу оказаться в тебе.

— Как сильно? Я обхватываю его член у основания.

Его голос дрожит, когда он отвечает:

— Настолько, что даже выразить не могу.

Я снова встречаюсь с ним взглядом и вижу в его глазах огонь. Словно не способен больше ждать, он хватает меня за бедра и притягивает ближе к краю. Его член упирается в мою киску. Очевидно, что я уже намокла и готова принять его.

Бруклин двигается еще немного. Я стону, когда он входит в меня по самые яйца; столешница как раз идеальной высоты для нашего соития.

— Черт, ты невероятна, — бормочет он.

— О боже!

Медленно двигаясь, он зарывается мне в шею, заполняя меня. Зубами сжимает мою кожу, и я выгибаюсь, позволяя ему войти в меня еще глубже. Я стону, когда он кусает меня, и шепчу ему в ухо:

— Трахни меня.

Он кусает меня сильнее, ускоряясь, трахая меня максимально глубоко и без защиты.

Одной рукой я обхватываю его шею, другой упираясь в столешницу. Его руки удерживают меня на месте, в безопасности. Я не способна двигаться, могу лишь притягивать его ближе к себе, прижимая пятками.