Сабрина Пейдж - Принц Альберт

Я пожимаю плечами. – Не знаю, - отвечаю я. – А странно было расти в таких условиях, как ты?

- Тушé, - говорит она.

- Я не знаю другого образа жизни, - произношу я.

Внутри замка я показываю ей свои любимые места, вещи, которые являются частью семейной истории – тысячелетняя китайская керамическая посуда, которую я разбил, пока мы с Алекс бегали по дому, когда мне было девять лет и её склеили обратно; место, где мы с сестрой вскарабкались на низкий выступ одного из окон, когда мне было двенадцать лет и Алекс упала, сломав руку. Это был первый раз, когда я попал в настоящие неприятности, и был наказан из-за этого.

Белль и я стоим на крыше, смотря на просторы поместья, газон настолько яркий, что кажется почти изумрудного цвета.

Всё здесь, в этой стране, более яркое и насыщенное, чем в городе.

Это место хранит все важные воспоминания моей жизни.

- Это место, где мы с Алекс пошли и накурились, прежде чем я ушёл в армию, - произношу я.

Белль смеётся. – Это не то, что я представляла, - признаётся она. – Это отличается от того, что я ожидала от королевской семьи.

- Знаешь, все эти атрибуты, - говорю я. – Всё это – замки и машины, и самолёты, и…

- Рассказы СМИ? – спрашивает она. Белль стоит в полуметре от меня – я думаю, это слишком далеко – и поглядывает на меня, а мне кажется, что я вижу её улыбку. Дразня меня из-за моей репутации.

- Я мог бы сказать, что все истории СМИ сильно преувеличены, но, скорее всего, это не так, - говорю я.

Она снова смеётся. – По крайней мере, ты честен, - произносит она. Потом внезапно спрашивает. – Так зачем ты привёз меня сюда?

- Я делюсь королевскими историями – хорошими, а не дружественно-политическими – и разве ты не хочешь повеселиться?

- Нет, я… Это совсем не то, что я имела в виду.

- Расслабься, дорогуша, я просто несу всякий бред, - говорю я. – В дополнение, не ты ли отлыниваешь от чаепития? Я просто хотел показать тебе настоящую Протровию.

- И это настоящая Протровия? – спрашивает она, игривым голосом. – Дворцовое летнее поместье?

- Нет, всезнайка, - говорю я. – Я просто провожу экскурсию по летнему поместью. Давай. Теперь я покажу тебе настоящую Протровию. Таким образом, если ты решишь вернуться в Штаты, по крайней мере, ты будешь знать, что теряешь.

Но я не собираюсь уходить. Пока нет. Я стою там, а она смотрит на меня в течение минуты, и выражение её лица невозможно прочитать. – Я начинаю теперь понимать, что я буду скучать, - произносит она, её глаза задерживаются на мне чуть дольше, чем ей хотелось бы. Потом момент уходит, и она прочищает горло. – Ладно, принц Альберт. Произведи на меня впечатление своей Протровией.

- Я не уверена в том, что собиралась получить, когда сказала принцу, чтобы он произвёл на меня впечатление своей страной, но определённо не это.

- Что? – спрашивает он невинно. – Эта обувь? Не слишком тебе соответствует?

- Да, это, безусловно, обувь, - с сарказмом говорю я. Но я не могу подавить смех, который вырывается из меня, когда я смотрю на него.

Альби одет в джинсы и серую футболку, тёмно-синяя бейсболка низко натянута на лоб, выглядит, как и любой другой парень его возраста.

Кроме нелепых, густых фальшивых усов над его губами.

- Тебе тоже нужен головной убор, - говорит он, вытаскивая из-за своей спины чёрную бейсболку с ярко-оранжевой надписью: «Я люблю Лас-Вегас».

Я выхватываю кепку из его рук. – Ты, должно быть, шутишь?

- Что? – спрашивает он, пожимая плечами, подняв ладони кверху. – Ты будешь выглядеть, как настоящий турист. Это идеальная маскировка.

- Ты купил это для меня в Лас-Вегасе? – после утверждения о том, что он понятия не имел, кем я была, Альби делает что-то вроде этого?

- Неа, - отвечает он. – На самом деле, я купил это для себя в Лас-Вегасе. Но, признаюсь, что после того, как ты приехала, я собирался оставить её на твой кровати в качестве приветственного подарка.

- Но твоё чувство приличия и добросовестности удержало тебя от этого? Отлично, - говорю я, качая головой. В любом случае, я надеваю бейсболку на голову, поправляя свой конский хвостик. – Хорошо. Поехали туда, куда ты собрался меня отвезти, Порноусишки.

Когда телохранитель Альби видит нас, он закатывает глаза и тяжело вздыхает. – Усы. Серьёзно? – произносит он.

- Ной просто завидует, что не может отрастить такие же сексуальные усы, как эти, - шепчет Альби, наклонившись ко мне.

- Насколько я могу судить, то вы тоже не можете, сэр, - Ной держит заднюю дверь машины, открытой для меня. Это чёрный седан с номером такси в углу заднего стекла, немного старый и совершенно не королевский, абсолютно не похожий на мощный внедорожник с тонированными стёклами, который выдаёт королевскую службу безопасности.

- Разве он не едет с нами? – спрашиваю я, наблюдая, как Ной закрывает дверь и идёт по направлению внедорожника, припаркованного на расстоянии двадцати футов.

Интересно, как, чёрт возьми, Альби избегает неприятностей с такой непринуждённой защитой. Так же было и в Лас-Вегасе. Там у Альби не было серьёзной охраны. Никого, кого бы я заметила, во всяком случае, или же я, наверное, заподозрила бы что-нибудь неладное. Он самый известный принц в мире. Я ожидала, что у него команда телохранителей, как у рок-звезды или высокопоставленного лица.

- Само собой, - отвечает Альби, устраиваясь на заднем сиденье рядом со мной. Он ничего не делает, не кладёт руку мне на ногу или чего-нибудь непристойного. Не знаю, должна ли я быть довольна этим или разочарована. – Он наш водитель.

- Охрана королевской семьи всегда такая слабая? – спрашиваю я. Ной скользит на водительское сидение, скинув рюкзак на переднее пассажирское.

Альби поворачивается ко мне и подмигивает, одетый в эту дурацкую бейсболку, и с нелепыми накладными усами.

Несмотря на мои первоначальные опасения, возможно, королевский засранец не так уж и плох.

- Давай просто скажем, что у меня с Ноем взаимопонимание, - говорит Альби. – Он знает, что я вполне способен сбежать от него, если действительно захотел бы. Вот как сегодня. Мы могли выбраться из дворца, пройти через туннели и обойти вокруг города. Но таким образом, он смог бы следить за мной издалека и надеяться на то, что я не сбегу. По крайней мере, не сегодня, во всяком случае.

- К сожалению, принц подвержен своего рода заблуждениям, - произносит Ной, нажимая на педаль газа. – Он считает себя более умным и ненавязчивым, чем есть на самом деле.

Я сдерживаю смех. – У меня, определённо, сложилось такое мнение.

- Если ты считаешь, что мои усы не подходят под описание «ненавязчивый», я боюсь, что мы больше не сможем быть друзьями, Ной, - говорит Альби.

- Мне жаль тебя, Ной, - произношу я, качая головой.

- Почему? – спрашивает он, смотря вперёд, когда вывозит нас за пределы, обнесённого стеной, поместья и направляется вниз по извилистой дороге туда, куда мы там, чёрт возьми, собираемся. Я осознаю, что понятия не имею, что Альби задумал, но слепо следую его указаниям, как будто меня больше ничего не волнует в этом мире.

- Мне жаль, что вы застряли с защитой принца, - говорю я.

- Это жертва, - отвечает Ной. – Король, страна и всё остальное.

Альби смеётся, нажав на кнопку, которая автоматически поднимает перегородку между нами и Ноем. – Хватит с него, – говорит он.

- Вы, ребята, очень близки, - отмечаю я.

- Ной терпит кучу дерьма от меня, - говорит он. – Он заступил на службу примерно в то время, когда моя мама заболела.

- Могу только представить с каким дерьмом он должен был мириться, - произношу я, только наполовину шутя. Из журнальных статей и СМИ, которые окружают принца-плейбоя, я определённо вижу, как было сложно им управлять.

Я ожидаю, что Альби засмеётся, но, когда смотрю на него, то его взгляд направлен в окно, он закрылся от меня.

- Как умерла твоя мама? – спрашиваю я, хотя, уже давно знаю, как она умерла. Информация о смерти королевы Сигрид была во всех новостях после того, как это произошло. Я училась в старшем классе средней школы. И я до сих пор помню мемориалы, песни, написанные о ней. И, как все остальные в мире, я помню фотографию, где принц Альберт и принцесса Александра стояли рядом со своим отцом с невыносимой и непоколебимой болью на их лицах.

Одно дело прочитать о смерти кого-то в онлайн-статьях или увидеть их лица, показываемые СМИ, а совсем другое дело – полностью ощутить эту потерю из первых уст.

Я должна знать. Смерть моего отца, когда я была ребёнком, потрясла меня до глубины души.

- Нейроэндокринная карцинома, - произносит он, безжизненным голосом. – Это редкая форма рака.

- Соболезную, - говорю я, моих слов недостаточно, как в общем, и всегда, когда дело касается выражения соболезнования.

Альби издаёт звук, больше похожий на «хех», чем на смех, избегая смотреть на меня. – Соболезную, - говорит он. – Я слышал это тысячу раз, как, в общем, и ты, наверное.

- Да, - произношу я. – Это ничего не меняет.

- Нет, - говорит он. Его взгляд по-прежнему прикован к окну. Впервые с тех пор, как я приехала в Протровию, я думаю, что, возможно, сейчас Альби более серьёзный, чем выглядел на первый взгляд. До сих пор казалось, что Альби был поверхностным и легкомысленным.

- И теперь они оба женятся, - произношу я, мягким голосом. Я не знаю, как к этому отношусь. И я не уверена, что у меня было достаточно времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью.