Рита еще немного опустила голову, прикусив зубами нижнюю губу. Не следует улыбаться прямо сейчас! Совсем же не к месту! Однако почувствовав, как он шагнул еще ближе, замерла.

— Или не волосы? Точно, не волосы. Можно, я тебя понюхаю?

Тихий смешок все-таки вырвался вместе с выдохом. Ни единого шанса не было его сдержать. Рита постаралась взять себя в руки и медленно повернулась — Матвей стоял почти вплотную и предсказуемо улыбался, оценивая реакцию на свое сумасшедшее поведение.

— Нельзя, — выдавила Рита, пытаясь говорить строго. — Осторожно, Матвей Владимирович! Флирт на рабочем месте? Я могу принять это за сексуальное домогательство.

Он закрыл глаза, через пару секунд открыл.

— Еще раз скажи.

— Что именно?

— Слово «сексуальное». Я как будто порно-ролик на перемотке посмотрел.

Рита выставила руку вперед, хотя Матвей и не думал приближаться еще. Но спонтанно захотелось его на всякий случай остановить. Говорила теперь неспешно, выделяя каждое слово:

— Сегодня понедельник, Матвей Владимирович. Мы едем по всем супермаркетам сети, как обычно?

— Если не хочешь, чтобы я тебя нюхал, тогда сама понюхай меня. И никакое это не домогательство. Собаки, между прочим, так знакомятся. Ты совсем, что ли, не в курсе собачьего этикета?

Лучше бы она продолжала пялиться на кофеварку. А сейчас пришлось уставиться в левую стену и быстро-быстро проморгаться. И хотя бы говорить без звенящего веселья:

— Я тогда позвоню Виталию Семеновичу, чтобы он подготовил машину к десяти?

— Кто такой Виталий Семенович? А, вспомнил. Нет. Сегодня поедем на моей.

— Почему вдруг? — Рита мельком глянула в его глаза и снова поспешила уделить внимание левой стене.

Показалось, что он наклонился — буквально на миллиметр. Этого нельзя было точно уловить, но Рита почему-то ощутила каждый микрон его приближения.

— Если поедем с водителем, то нам с тобой придется разместится на заднем сидении. Я очень боюсь, что за эту поездку ты не удержишься и всего меня снюхаешь.

Теперь уже моргание не помогло. Левая стена оказалась слишком смешной.

— Вы можете не переживать за свою честь, Матвей Владимирович. Я на нее не претендую.

— Тогда пьем кофе и едем. На моей.

— Как скажете.

Он наконец-то ушел в кабинет. Оказалось, что на рабочем столе компьютера теперь красовалась фотография начальника. Рита теперь хотя бы рассмеяться в ладонь могла. И головой недоуменно покачать. А потом снова уставилась на экран — красивый, черт. На снимке моложе на несколько лет — возможно, подбирал самый удачный кадр из имеющихся. И не прогадал. Рита уже хорошо знала эту улыбку, которую только теперь смогла разглядеть во всех подробностях. А потом решительно заставила себя поменять заставку на прежнюю — ту, где она вместе с Димычем и Иринкой.

Возможно, он был прав по поводу водителя. Пока Матвей Владимирович сидел за рулем, Рита ощущала себя в большей безопасности. Пусть улыбался и постоянно скользил по ее профилю взглядом, но хотя бы руки у него были заняты. И Рите так проще было участвовать в бесконечных перепалках:

— Рит, а если бы мне пришлось уехать… предположим, на год или два, то ты бы меня дождалась?

— Я бы вас и двух дней ждать не стала, Матвей Владимирович.

— Неужели бы не скучала?

— Дорабатываю эту неделю и навсегда про вас забываю. Таков план!

— Тогда мне придется по возвращении напомнить о себе.

— Так вы действительно собрались уезжать на год? Это куда, интересно?

— Вот видишь — тебе уже интересно! Я так и знал.

— Да ну вас.

— Рит, а я по тебе уже скучаю. Вот ты в двадцати сантиметрах от меня, а я скучаю. Не представляешь, как меня разрывает и размазывает тонким слоем по потолку вечерами.

Рита хотела было ответить, но прикусила язык. После этой фразы лучше не продолжать — вообще ничего не говорить, чтобы она сама собой в воздухе растворилась. Можно было притвориться, что так и произошло. В первом же супермаркете Матвей Владимирович перешел в бизнес-режим: он привычно, бегло просматривал отчеты, изредка делал замечания по выкладке или просил директора торговой точки переслать определенные документы на рабочий мейл. Потом то же самое во втором магазине, в третьем, в четвертом… И после того, как дела были закончены, уже в машине заявил:

— Я голоден и хочу омлет. Приготовишь?

— Справедливости ради, Матвей Владимирович, я вовсе не обязана готовить вам омлеты.

— Я не об этом спросил. Приготовишь?

— Нет. Мы не поедем к вам домой!

— Тогда к реке!

— Куда?

— Да! И пусть тебя мучает совесть, что я останусь голодным.

Дорога заняла минут пятнадцать, и теперь он не доставал ее пустой болтовней. Так благополучно и отмолчались. Было слишком холодно, чтобы гулять, а от воды еще и сильно дуло. Но Рита все же вышла из машины вслед за начальником, на ходу поднимая воротник повыше. Сейчас бы не помешала вязаная шапочка, которую она оставила в офисе, не готовая к таким приключениям.

— Вы хоть пальто застегните! — она поежилась от его вида нараспашку.

— Не притворяйся, что заботишься обо мне, — он обернулся.

— Я и не забочусь. Просто мне самой холоднее становится, когда на вас гляну. Снег пошел! — она заметила мелкие сухие снежинки, которые несло ветром прямо в лицо.

Матвей Владимирович медленно дошел до кромки воды, потом развернулся и направился обратно. Остановился в шаге напротив:

— Рит, а если это и есть — настоящее? Вот пусть такое смешное и нелепое, но самое настоящее?

— Вы о чем?

Она спросила по инерции, хотя точно поняла, что он имеет в виду. Ведь он когда-то ей же и признавался, что никогда сильно не влюблялся и не собирался влюбляться. В последнее время он действительно был смешным и нелепым — и настолько искренним в своих метаниях, что сердце отзывалось той же искренностью. И именно поэтому захотелось перестать разыгрывать из себя Эверест, она заговорила до того, как он успел ответить на последний вопрос — так быстро, чтобы мысли не успевали и не включился анализ. Ей давно пора было высказаться:

— Матвей, я не просто так говорила, что у нас с тобой ничего не выйдет. Конечно, я не хочу, чтобы вы с Вероникой женились не по любви, но я видела этого человека… Какие бы планы мы всей компанией ни строили, он все равно выглядит сильнее… опаснее. Ты сам допустил ошибку, пойдя на эту сделку! Да! Я считаю во всем виноватым только тебя. Не Веронику — она разменная монета в вашей игре на двоих. Но это именно ты тогда ошибся — тебе и отвечать за последствия.

Теперь он смотрел серьезно, пристально:

— Я виноват. И тогда мне эта сделка казалась лучшим из вариантов. Я ведь не мог спрогнозировать тебя.

— Меня! — Рите теперь хотелось зло рассмеяться. Она удержалась, но говорила теперь с вызовом: — Меня или другую девушку! Хотя тебе все об этом говорили, включая маму и Игоря! Думаешь, я сомневаюсь в искренности твоих чувств ко мне? Нет! Как раз и не сомневаюсь — что-то подобное просто обязано было произойти, потому что жизнь всегда учит тех, кто не слушает добрых советов!

— Ладно. Жизнь меня научила. И что теперь? Я до сих пор считаю, что еще смогу получить бонусы с Симакова. Например, раз и навсегда отделаюсь от Ларисы и своего братца. Уже какой-то плюс, так что ошибка была не такой уж и провальной!

— Пусть так, — Рита заговорила чуть тише. — Одну проблему решил, десять добавил. У меня создалось впечатление, что этой свадьбы не избежать. Вот прямо сейчас уже вряд ли что-то можно сделать!

Он ответил после длинной паузы:

— Скорее всего, что так. Мы с Вероникой распишемся и подготовим почву для будущего развода. Я продумываю варианты, но все они долгосрочные.

Ну вот — это витало в воздухе на фоне всех разговоров об отмене женитьбы, но только сейчас Матвей заявил прямо. Рита кивнула и отвела взгляд:

— Я тоже так думаю.

— Допустим. И тогда в твоих глазах я все равно стану чужим мужчиной, верно? Несмотря на то, что ты в курсе всей подоплеки.

— Не знаю… — она на самом деле растерялась. — Не знаю, Матвей. Я уж точно не хочу ставить тебе никаких ультиматумов, а также оставить тебе шанс полюбить Веронику. Быть может, что пройдет немного времени, и у вас все склеится.

— Быть может, — холодно ответил он. — А если нет?

— Тогда ты разведешься, как и планируешь.

— И все это время я не имею права даже смотреть в твою сторону? Потому что ты не хочешь ставить мне ультиматумов. Так поздно уже, Рит. Ты сама по себе и есть ультиматум.

Она растерянно развела руками:

— Вот именно поэтому я и избегала этой ситуации! Не хочу влюбляться в тебя. Не хочу стать той, которая уничтожит последний шанс на твое сближение с женой. Не хочу ждать, когда ты разведешься. Не хочу мучиться. Я всю жизнь мечтала о простых отношениях, когда душа поет и никаких препятствий. А раз не хочу, то и не влюблюсь.

— Смотри-ка, а ведь ты ни разу в этом монологе не упомянула Димыча, как ты сама его называешь, — он неожиданно вновь улыбнулся.

Рита тяжело вздохнула. Вероятно, разыгрывать свою любовь к Диме действительно слишком поздно. Или Игорь уже доложил лучшему другу, что никакой любви никогда и не было. Но Рите было плевать — пусть как хочет, так и воспринимает. Сейчас разговор ведь шел совсем не о Димыче.

— Матвей, ты снова пропускаешь самое важное — у нас с тобой ничего не выйдет.

— Уже вышло, Рит.

— Ну вот о чем ты опять?

Вместо ответа он ступил ближе, обнял и резко притянул к себе. Рита пыталась вывернуться, а потом затихла, уткнувшись носом в его грудь и расслышав стук сердца.