Заказали обед в номер, вместе перекусили. Потом включили телевизор и разместились на диване в гостиной. Рита быстро перестала злиться из-за пустой поездки. Ну и что с того, что в рабочий день в Москву слетала и гостиничной еды попробовала? Словно короткий отпуск не за свой счет.

Они смотрели старый советский фильм, когда он вдруг начал:

— Рит, а почему вы с Димой вместе не живете? Зачем врала?

— Я не врала! Мы вместе и жили, а потом он снял квартиру.

— Почему?

— Не думаю, что вас это касается.

— Смотри фильм! Разоралась. Не нравится кино?

— Нравится. Но я его уже сто раз видела.

— Переключим?

— Да как хотите.

— Рит, вы жениться вообще собираетесь? Или так — повстречались, пожили вместе и разбежались?

— Матвей Владимирович, ну вот какое вам дело? Я же вас не спрашиваю, почему Вероника про вас знает меньше, чем я!

— Спроси.

— Не хочу!

— Вот именно. Потому что тебе неинтересно. А мне интересно. Так вы женитесь?

— Матвей Владимирович!

— Фильм смотри! Это уже другой! Все тебе не угодишь.

— Этот намного интереснее. Я его всего раз десять видела.

Биг Босс тихо смеялся. Рита понимала, что у него совсем неправильное настроение, но не могла тайком не улыбаться.

— Рит, а Дима ревнует ко мне? Я ни на что не намекаю! На это и без меня все вокруг намекают.

— Матвей Владимирович!

— Что? Мне просто интересно!

На этот раз он уставился на нее и демонстративно округлил глаза. Рита в очередной раз за этот дикий день взяла себя в руки:

— Если так уж интересно, то не ревнует. Потому что прекрасно меня знает!

— Верность до гроба? Как здорово звучит. Но все равно — ты и я, здесь, в гостиничном номере наедине. Он же не ангел, чтобы на всякий случай не беспокоиться?

— Так ведь он и не знает, что мы тут сидим. Думает, что мы носимся по всему Подмосковью в поисках жертв, с кем бы продлить договор. Что может случиться за полдня в деловой поездке?

— Тут ты права… — он снова уставился на экран, но в голосе звучала улыбка. — А если командировка заняла бы несколько дней?

— Но не заняла же! Смотрите фильм, Матвей Владимирович.

— Может, вина закажем? В лечебных целях!

— Пейте, если хотите. Я не буду. И вам бы не рекомендовала. Кстати, температура-то есть?

— Не отвлекай от фильма, Рит. Приносила бы ты удачу, не позволила бы разболеться в такой ответственный момент!

Это не было похоже на флирт. А на серьезный разговор — еще меньше. Этот абсурд вообще ни на что не был похож. Но в сущности, было весело так трепаться в ожидании вечернего рейса.

За час до выхода Матвей Владимирович вновь почувствовал слабость — похоже, таблетки перестали действовать. Он принял еще и ушел в спальню. Рита прошлась по номеру, чтобы ничего не забыли, а потом вызвала такси. Позвала Матвея Владимировича, он вышел минуты через две и направился к выходу, сильно шатаясь. На лбу испарина, тяжелое дыхание. Вышел в прихожую, накинул куртку и вдруг осел, буквально по стене сполз. Сознание не потерял, но Рита пришла в ужас. Бросилась к нему, лоб показался прохладным, но сейчас было не до глупых споров. В конце концов, она не доктор, чтобы на глаз тяжелые болезни определять!

— Матвей Владимирович! Встать можете?

— Я… да…

— Нет, лучше сидите! Я сейчас в скорую позвоню!

— Нет, мы в аэропорт опоздаем. Дай мне пять минут.

Но Рита уже бросилась к телефону, попутно объясняя:

— Ничего, у нас в запасе три часа!

— Не надо в скорую. На ресепшн звони, у них тут должен быть штатный медик.

— О, даже лучше!

Он говорил слабо. Рита помогла ему переместиться на диван, а сама выбежала в коридор в ожидании врачей. Те появились минут через десять — мужчина и женщина в белых халатах. Рита быстро объясняла:

— Он недомогал с самого утра… две таблетки аспирина… насморк… вроде бы! А сейчас как рухнет! Может, переутомление? Грипп? Бывает такой грипп, чтобы сразу в обморок, когда ничто не предвещало беды? А я ведь даже не подумала, что так серьезно!

Матвей Владимирович уже сидел на кровати в спальне, врачи завернули туда и закрыли перед Ритой дверь — наверное, она своими диагнозами мешала им ставить диагнозы. Вышли минут через двадцать — удивительно спокойные:

— Так, все, панику отменяйте. В стационар везти нет смысла, но если станет хуже, то быстро доставим. А так — побольше пить, поменьше нервничать.

— Нервничать? — Рита чувствовала, что ей самой нужно в стационар. — Что это, простуда?

— Ну да, — неопределенно ответила женщина и зачем-то улыбнулась. — Очень, очень сильная.

— Это ничего, — Рита обуздала волнение. — До дома долетим, там я его в надежные руки передам!

— Никуда вы не долетите, дамочка. Нельзя больного сегодня никуда… улетучивать.

Подозрительные медики. Но об этом Рита успеет подумать чуть позже.

— Как же?..

— Никак. Сегодня отлежится, завтра увозите, куда хотите. Ну и, само собой, одного не оставляйте. Если вдруг, то сразу в стационар.

— Если вдруг что?

— До свидания.

Рита им вслед развела руками, подтянула челюсть, ощутила некие сомнения, но не решилась их сформулировать. Матвей Владимирович врачей бы не провел. Да и зачем ему это? Но странным образом выходило так, что если она сейчас домой одна улетит, а его здесь оставит, то будет выглядеть бесчеловечно и непрофессионально. Она ведь и раньше понимала, что секретарь должен быть готов и к таким форс-мажорам.

Смирилась. Три раза глубоко вздохнула и направилась к начальнику.

— Как вы себя чувствуете?

— Намного лучше, — довольно бодро ответил тот.

— Они вам хоть таблетки какие выписали?

— Укол поставили.

— А, укол? Ну, тогда понятно… А то я уж придумала себе, что они вообще ничего не сделали!

— Показать, куда укол поставили? Чтоб сомнений не осталось.

— Вижу, чувство юмора у вас не отказало. Ладно. Я сейчас попробую сдать билеты и закажу на завтра, потом позвоню своим, предупрежу, чтобы не волновались. Вашей маме тоже позвоню, даже не спорьте! Но пообещаю, что присмотрю за вами. Мне не нравится вся эта ситуация, но, думаю, Вероника тоже поймет.

— Она поймет! Все всё поймут! Человеку уже и простыть нельзя?

— Вы сейчас наверняка уснете, Матвей Владимирович. Отдыхайте. И позовите, если что-то потребуется.

Она вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и сделала все необходимое. Надежда Михайловна не слишком распереживалась и потребовала, чтобы сын позвонил, когда проснется. Иринка же впала в настоящий шок. Но поскольку как раз в это время она была с Игорем, то Рита расслышала его громкий хохот и одобрительные возгласы. Сумасшедший камикадзе. Рита отключила вызов, поняв, что сейчас между ними начнется скандал, если не драка. Иринка победит в любом случае.

Через некоторое время Матвей Владимирович, завернутый в одеяло, явился в гостиную и плюхнулся рядом на диван.

— Ну что, Рит, теперь можно и вина?

Рита за это время многое успела обдумать, а уж смех Игоря вообще доконал. Потому она решилась:

— Матвей Владимирович, вы можете уволить меня после этого вопроса, но я все-таки спрошу — вы ведь не специально это подстроили? Я имею в виду, что вы не подкупили этих врачей?

— А рейс мы уже пропустили? — он глянул на часы. — Пропустили. Нет, конечно, я ничего не подстраивал!

Его здоровый внешний вид говорил об обратном.

— Матвей Владимирович, мне все это очень не нравится!

— Это потому что у нас вина нет! Рит, да ладно тебе. Иногда надо отпускать себя на волю. А я вот вообще болею! И ужин сейчас закажу в номер. В ресторан меня даже не думай звать — я очень, очень слаб.

Он сделал звонок, потом повернулся к ней. Волосы взлохмачены от подушки, свитер немного помялся, но не бледный и не слабый, откуда в самый нужный момент на лбу взялась испарина? Хотя «испарина» устраивается тремя каплями воды из крана! Или паранойя?

Рита встала и теперь говорила куда увереннее:

— Хорошо. Я тогда еще один вопрос задам, как бы вы к этому ни относились. Я вам нравлюсь?

Шеф сразу стал серьезнее:

— И если вдруг «да», то ты завтра же напишешь заявление на увольнение?

— Безусловно. Я в такие игры играть не намерена. А меня уже предупреждали…

— Меня тоже предупреждали, Рит. И что с того?

— Вы на мой вопрос не ответите?

— Отвечу. Нет, ты мне не нравишься, даже раздражаешь. Разве мое равнодушие не очевидно?

Она подумала. Перебрала в уме все последние стычки:

— Вообще-то, да. Вы…

— Давай на ты, — он теперь говорил очень сухо, без тени улыбки. — Этот разговор не из тех, что подразумевают субординацию.

Рите не хотелось спорить:

— Хорошо. Ты действительно никогда не вел себя так, чтобы я заподозрила романтическую симпатию. Кроме сегодняшнего дня.

— А может, тебе очень хочется, чтобы я был в тебя влюблен? Выдаешь желаемое за действительное?

— Чушь! Вы… ты же знаешь, что я люблю Диму!

— Любишь ли?

В дверь постучали — это ужин подоспел. Рита была только рада передышке, напряжение стало неестественным, пощелкивающим в воздухе. Она пошла открывать, но Матвей ринулся за ней, догнал уже в прихожей, схватил за локоть развернул к себе и толкнул спиной к стене, прижимая.

— Любишь его?

— Ты что делаешь? — она задыхалась от возмущения. — Отпусти!