Силвиу Абреу - Примирение

—  Не понимаю и не хочу понимать! —  подвела черту Лусия.

На этом они и расстались.

Тогда Марта решила поговорить с Кларой. Но что ей сказать? Как объяснить свой отказ от внучки?

И всё-таки она не имела права упустить эту возможность. Марта собралась с силами и поехала к Кларе в кафе.

Они не виделись уже довольно давно, и Марта не могла не отметить, как похорошела и помолодела Клара. «Счастье красит человека», —  с невольной завистью подумала она, с грустью отметив, что сама за последнее время похудела и постарела. А как она была против её брака с Клементину! Ей казалось, что Клара губит себя.

—  Марта! Как я рада тебя видеть! Наконец-то ты выбрала минутку, чтобы нас навестить. —  Клара захлопотала вокруг неё, распорядившись принести пиццу, сок и кофе.

—  Спасибо, дорогая, но я к тебе по делу, и, может быть, весьма щекотливому.

Клара уселась с ней рядом за столик.

—  Я слушаю тебя, —  сказала она.

—  Я по поводу дочки Сандры, —  начала Марта и заговорила уже без остановки, боясь, что иначе у неё не хватит духу высказать всё, что ей хотелось. —  Почему бы вам с Клементину не взять её? Ты знаешь сама, что у меня уже растут три внука, и все они сироты. Они требуют повышенного внимания, и взять к себе ещё одну... Мне это не по силам. Александр далеко, все заботы упадут на мои плечи. Подумай, пожалуйста, над моей просьбой.

—  Своей просьбой ты поставила меня в тупик, —  задумчиво ответила Клара. —  Если бы с ней ко мне обратился Александр, я бы отнеслась к ней совсем по-другому.

—  Нет-нет, не припутывай сюда Александра, —  испуганно заговорила Марта. —  Он далеко, ему не до наших забот и хлопот, он должен сделать карьеру, наверстать упущенное из-за неприятностей в лич¬ной жизни.

—  Я поняла тебя, Марта. Александр не знает, что стал отцом, и ты хочешь, чтобы с моей помощью он никогда не узнал об этом. Я тебе тут не помощница. Я не чувствую себя вправе брать на себя чужие судьбы.

—  Да нет, разумеется, он узнает обо всём, но позже, когда найдёт своё счастье, когда женится...

—  А девочка уже так привяжется к нам, а мы к ней, что и для Александра, и для нас, и для девочки открывшаяся правда будет трагедией. Нет, Марта, ты плохо придумала! Сообщи сама обо всём Александру, он примет решение, и тогда мы уже будем думать все вместе, как нам быть.

—  Ты оказалась плохим другом, Клара, —  с обидой сказала Марта. —  По крайней мере, пообещай мне, что никому не скажешь о нашем разговоре.

—  Обещаю, —  со вздохом проговорила Клара, у которой стало очень тяжело на сердце. Она видела, что подруга готова наделать непоправимых ошибок, и не знала, как её остановить.

—  Ты обещала, помни, —  сказала Марта и заторопилась к выходу, так и не прикоснувшись ни к пицце, ни к соку.

Единственный человек, который мог ей помочь хотя бы советом, был Бруну, и Марта поехала к нему.

Бруну не ждал её, обрадовался, засуетился, усадил в кресло, а Марта расплакалась. Нервы у неё не выдерживали такой нагрузки.

—  Пойми, Бруну, пойми, я не выдержу! Я заранее не люблю эту девочку. Я даже видеть её не хочу и не хочу, чтобы она портила жизнь моему сыну! Ты не представляешь себе, что за чудовище её прадед! Он интриган, вымогатель. Из-за неё он будет появляться у меня в доме, настаивать на родстве, требовать денег. Одна мысль о нём бросает меня в дрожь! Приводит в ужас! Я не хочу иметь с этими людьми ничего общего! Почему за одну-единственную ошибку Александра должна всю жизнь расплачиваться вся семья?!

Марта взглянула на Бруну, ища у него поддержки. Он смотрел на неё с состраданием.

—  Я не говорю, что я права, Бруну, —  жалобно прибавила она, —  я говорю то, что чувствую. Эти чувства не делают мне чести и не сулят ничего хорошего этой девочке.

—  Ты искренна, Марта, а это главное. Мне очень грустно, что малышка не вызвала в твоём сердце любви и жалости. Она такая трогательная, такая беспомощная!

—  Поэтому я и не хочу её видеть, чтобы не расчувствоваться. У Александра нет дочери! Я не хочу, чтобы он узнал о её существовании!

—  Никогда? —  переспросил Бруну.

—  Я бы хотела, чтобы никогда, но разве это возможно? —  безнадёжно спросила Марта.

—  Я мог бы сказать, что её отец —  я, —  вдруг произнёс Бруну. —  Я возьму на себя грех лжи и положу ещё одно пятно на репутацию несчастной Сандры. Мне поверят, зная её нрав, зная, что она жила у меня. Я могу сказать, что наша связь не прерывалась и тогда, когда она жила с Александром.

Глаза Марты засверкали. Господи! Неужели кончились её мучения? Неужели всё, что казалось таким безнадёжным и безвыходным, можно уладить?!

—  Бруну! Ты самый лучший человек из всех, кого я знала! И тогда с Гильерми! И теперь! Мне казалось, что я просто сойду с ума, но вот появляешься ты и спасаешь меня!

—  И себя тоже, Марта. Я очень одинок. Мне тоже нужно близкое существо, ради которого я бы жил. Ты же знаешь, я потерял свою дочь, и теперь, может быть, судьба мне посылает её. Я жалел и Сандру.

—  Не говори мне о ней! —  вспыхнула Марта. —  И ещё... Ты во всём можешь рассчитывать на мою помощь. Тебе будет тяжело с младенцем. Раз ты будешь официально признан её отцом, ты можешь отдать её в какое-нибудь учреждение, а потом...

—  Я знаю твою энергию, Марта. Не живи за меня. У меня свои планы на жизнь, и то, что я делаю, я делаю не для тебя, а для себя. Я сам разберусь с малышкой. Кстати, я назову её Анна-Мария.

—  Ты даже не можешь себе представить, как я тебе благодарна! —  сказала Марта и поцеловала Бруну. Она ждала ответного поцелуя и была удивлена, что Бруну едва коснулся её щеки.

—  Пока, Марта. Не беспокойся. Всё будет в порядке. —  Он говорил так, словно бы торопил её уйти.

—  На днях я заеду к тебе, мы всё обсудим, —  пообещала она, чувствуя странную пустоту, словно бы из её жизни исчезла не только мучавшая её проблема, но и Бруну, её близкий и преданный друг.

Он кивнул с рассеянной улыбкой, и она поняла, что с этим решением что-то непоправимо изменилось и в нём, и в их отношениях.

На следующий день Бруну пришёл в полицейское управление и узнал, какие нужны бумаги, чтобы зарегистрировать его дочь, родившуюся от заключённой Сандры да Силва, умершей родами.

Он написал заявление, соседи засвидетельствовали, что Сандра жила у него, и Бруну Майя, вышел из тюремной больницы, держа на руках свою дочь, Анну-Марию Майя.

Марта приехала к Бруну через несколько дней и была поражена переменой, встретившей её в знакомом доме. На половине, когда-то принадлежавшей Клементину, а потом Сандре, хозяйничала молодая смуглая особа, ловко управлявшаяся с бутылочками, молочными смесями и памперсами, а в мастерской насвистывал довольный Бруну.

—  Мои игрушки теперь пригодятся, —  улыбнулся он, показывая пёстро раскрашенную птичку. —  Ты не можешь себе представить, до чего я счастлив!

А Марта вдруг почувствовала себя очень несчастной.

Впервые она поняла, что совершила.

Как же она могла так поступить? Почему ничего не написала Александру? Почему лишила его дочери? А ведь он мог стать хорошим отцом. И она вспомнила посылку, которую он прислал племянникам, —  как они радовались подаркам и до сих пор играют в индейцев, а Александр время от времени посылает им что-нибудь необычное, и они всегда с нетерпением ждут почты.

—  Мне нечем тебя утешить, Марта, —  сказал Бруну, догадавшись о её печальном пробуждении после долгих месяцев мучивших её кошмаров. —  Мне очень жаль, если ты раскаиваешься, потому что я долго думал, прежде чем предложить тебе это. Но может быть, тебя утешит мысль, что девочке будет хорошо.

—  Не знаю, Бруну. Я запуталась и, кажется, совершила непоправимое.

—  Да, обратного хода нет. Имей в виду, что этот ребёнок —  мой и я никому никогда не отдам его. Надеюсь, ты забудешь, что имеешь к нему какое-то отношение.

Лицо Бруну сделалось неожиданно жёстким. Марта видела перед собой совсем другого человека. Она не знала его. Он внушал ей страх.

—  Каждый из нас сделал свой выбор, Марта. И теперь, наши пути разошлись. Ещё месяц или два мы пробудем с малышкой в Сан-Паулу, а потом отправимся все вместе в маленькую деревеньку, где я купил себе небольшой клочок земли и домик. Там чудесные места. Мне там будет хорошо работаться, а малышка будет расти на приволье.

—  Это далеко? —  спросила Марта. —  Я смогу тебя навещать?

—  Далеко, —  ответил Бруну. —  И навещать нас не стоит.

Марта была умной женщиной, она поняла, что хотел сказать Бруну своим отказом.

—  Спасибо тебе, —  сказала она на прощание.

Бруну внимательно посмотрел на неё и сказал:

—  Если бы она осталась с тобой, ты бы её не любила, а теперь, может быть, будешь любить.

—  Я не думала, что ты можешь быть таким жестоким, —  произнесла с укором Марта.

—  Это не я, это жизнь, —  ответил Бруну.

Марта вернулась домой совершенно разбитая. Она даже не стала ужинать с детьми, а сразу легла.

—  Всё последнее время ты совершенно не в себе, —  сказал ей вечером Сезар. —  Неужели на тебя так подействовала смерть Сандры? Кстати, ты написала о ней Александру?

—  Нет ещё, —  отозвалась Марта. —  Я только что узнала, что у неё был от Бруну ребёнок, он забрал его и уехал.

«Неужели? —  с горечью подумал Сезар. —  Неужели она всё-таки любит его? Неужели она так его любит?»

Бина думала о Диолинде с Принцем и чувствовала некоторое злорадство: пусть и они насладятся дикой природой, а она, Бина, понаслаждается пока прелестями цивилизации.

Но если сказать честно, то она с удовольствием вспоминала своё пребывание на ранчо. Не сравнить то, что там было, с тем, что возникло благодаря её усилиям. Она уехала из благоустроенного имения и оставила его в надёжных руках. За это время ей стало ясно, что разводить там нужно бычков и доход они могут принести немалый. А вот насчёт лошадей пусть всё выясняет сам Принц. Это его мечта, пусть он с ней и разбирается.