— Я всегда надеялась, что ты придешь, — прошептала Грейс и попыталась снова поцеловать его.

— Она выпихнула меня из дома с этим рецептом! Господи! — Этан легко подхватил Грейс, посадил на кровать и сел сам. — Вы с Анной сговорились? Заманили меня в ловушку?

— Какая глупость! — Грейс попыталась вложить в голос побольше возмущения, но выглядела именно так, как чувствовала себя — виноватой. — Не знаю, откуда у тебя такие мысли.

— Ты никогда не умела лгать. — Он крепко ухватил ее за подбородок и повернул лицом к себе. — Долго же до меня доходило, но теперь я все понял. Я ведь прав?

— Анна просто пыталась помочь. Она видела, как я мучаюсь из-за тебя. Ты имеешь право злиться, но, пожалуйста, не срывай зло на ней. Она просто…

— Похоже, что я злюсь? — прервал он.

— Нет, но… — Грейс затаила дыхание. — Ты правда не злишься?

— Я ей благодарен. — Озорная улыбка осветила его лицо. — Но, может, тебе следует попробовать соблазнить меня еще разок. Просто на всякий случай.

11

В темноте закричала сова. Предрассветный ветер, напоенный влагой, — предвестник собирающегося дождя — всколыхнул занавески. Этан зашевелился, попытался выскользнуть из-под тонкой руки, обвивавшей его грудь, но Грейс лишь теснее прижалась к нему и пробормотала:

— Ты уже встаешь?

— Мне пора. Шестой час. Я приму душ, а ты еще поспи.

Грейс издала какой-то звук, очевидно, означавший согласие, и уткнулась лицом в подушку.

Этан поцеловал ее в шею, встал, на ощупь добрался до ванной комнаты и, только прикрыв за собой дверь, зажег свет.

Как и следовало ожидать, ванная комната оказалась совсем крохотной. Стоя в ее центре, Этан мог дотянуться до стен, наполовину выложенных белой кафельной плиткой, а выше, до потолка, оклеенных веселыми полосатыми обоями. Он знал, что Грейс наклеивала обои сама. Она арендовала этот домик у Стюарта Клермонта, известного своей скупостью.

На краю ванны примостилась оранжевая пластмассовая утка. Понюхав кусок мыла, Этан улыбнулся: теперь ясно, почему Грейс всегда пахнет лимонами. Ему очень нравился ее легкий лимонный аромат, но оставалось лишь надеяться, что обоняние Джима притупилось с годами.

Сунув голову под слабые струйки, Этан решил, что Грейс необходима новая сетка душа, а проведя ладонью по лицу, понял, что лично ему необходимо побриться, только и с тем, и с другим придется повременить.

Грейс всегда упрямо отказывалась от его помощи, но может, теперь, когда их отношения так круто изменились, она позволит ему позаботиться о ней. Даже такой гордой женщине, как Грейс, наверное, легче принять помощь от любовника, чем от друга.

Да, теперь они — любовники, размышлял Этан. Несмотря на все обещания, которые он давал себе, это не может закончиться одной ночью. Уж так они оба устроены. И дело не только в гормонах. Они сделали решающий шаг, который непременно повлечет за собой новые обязательства.

И это тревожило его больше всего.

Он никогда не сможет жениться на ней, завести детей. А она обязательно захочет иметь нормальную семью. Грейс такая чудесная мать, в ней столько любви, и Обри заслуживает братьев и сестер.

«Размышления и сожаления не помогут», — напомнил себе Этан. Что случилось, то случилось. В конце концов, он имеет право жить настоящим моментом. Они будут любить друг друга столько, сколько смогут. И этого достаточно.

Не прошло пяти минут, как Этан обнаружил, что водонагреватель так же мал, как и все остальное в этом доме. Жалкие водяные струйки стали прохладными, затем холодными, а он даже не успел смыть всю мыльную пену.

— Скупой ублюдок, — пробормотал Этан, имея в виду Клермонта, и, выключив воду, обмотал бедра ярко-розовым полотенцем.

Он намеревался вернуться в спальню и одеться в темноте, чтобы не будить Грейс, но, открыв дверь ванной комнаты, увидел падающий из кухни свет и услышал, как она — под аккомпанемент первых капель дождя — поет хрипловатым со сна голосом о любви, найденной в самый последний момент, когда уже не оставалось никаких надежд.

Этан вошел в кухню, окунулся в аромат жарящегося бекона и свежезаваренного кофе и увидел Грейс в коротком халатике цвета весенней листвы. От внезапно нахлынувшей нежности перехватило горло.

Этан оказался за ее спиной так быстро и бесшумно, что, когда обнял и поцеловал в макушку, Грейс вздрогнула от неожиданности.

— Я же велел тебе спать.

Грейс закрыла глаза и прислонилась к нему, наслаждаясь этими чудесными утренними объятиями.

— Я хотела приготовить тебе завтрак.

— Ты не должна была вставать. — Он повернул ее лицом к себе. — Я сам могу о себе позаботиться.

— Я очень хотела это сделать. — Капли воды падали с его волос на широкие загорелые плечи. Внезапно желание пронзило ее. — Сегодня — особенный день.

— Спасибо.

Этан наклонил голову, намереваясь ласково чмокнуть ее в губы, но она поднялась на цыпочки, обхватила его шею руками, прижалась, и ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не сдернуть с нее халатик и не овладеть ею прямо здесь.

— Бекон сгорит, — прошептал он, отрываясь от ее губ и целомудренно целуя в лоб. — Мне лучше одеться.

Грейс отвернулась к плите, подождала, пока он дойдет до двери.

— Этан!

— Да?

— Я все время хочу тебя. — Она оглянулась через плечо и улыбнулась ему, довольная, уверенная в себе. — Надеюсь, ты не возражаешь?

Кровь вскипела в его жилах. Грейс не кокетничает. Она бросает ему вызов. И, похоже, знает, что уже победила. Он пробормотал что-то нечленораздельное и отступил в спальню.

Грейс закружилась на месте от переполнявших ее чувств. Свершилось. Они занимались любовью три раза, три прекрасных восхитительных раза, они спали, обнимая друг друга, и он все еще хочет ее.

Какое чудесное утро! Самое прекрасное утро в ее жизни!

Дождь шел весь день, покрывая воду в заливе противной рябью. Порывы ветра были такими сильными, что Этан с трудом удерживал судно на заданном курсе. Хорошо, что не взяли с собой Сета. Они с Джимом работали и в худший шторм, но Сет, скорее всего, болтался бы на поручнях, свесившись за борт.

Этан весело насвистывал, хотя дождь хлестал его по лицу, а палуба под ногами ходила ходуном. Самая отвратительная погода не смогла бы сегодня испортить ему настроение.

Джим исподтишка поглядывал на него. Странно. Он давно работал с Этаном и знал, что парень дружелюбен и добродушен, но беспечным свистуном его капитан не был. Джим улыбнулся, вытаскивая очередную ловушку. Пожалуй, прошлой ночью капитан занимался в постели не чтением книги, а чем-то более приятным.

И если бы кто-нибудь спросил мнение Джима, он сказал бы, что давно пора. По его подсчетам, Этану Куину где-то около тридцати. К такому возрасту мужчина уже должен обзавестись женой и детьми. Рыбаку следует возвращаться домой к горячему ужину и теплой постели. Хорошая женщина помогает справляться с трудностями, подбадривает в суровые зимние дни, когда скудеет залив. Он точно это знает.

Только интересно, кто эта женщина, охмурившая Этана. Не то чтобы Джим любил совать нос в чужие дела. Обычно он занимался своими и надеялся, что соседи делают то же самое, но любой человек имеет право иногда полюбопытствовать.

Джим все размышлял, как бы поднять эту тему, когда крабиха-недомерок нашла крохотную дырку в его перчатке и тяпнула за палец.

— Маленькая дрянь, — машинально выругался Джим, поморщившись.

— Она тебя укусила?

— Да. — Джим швырнул обидчицу в бурлящую за бортом воду. — Я вернусь за тобой к концу сезона.

— Похоже, Джим, тебе нужны новые перчатки.

— Жена обещала. — Джим швырнул в ловушку наживку. — Приятно знать, что есть женщина, которая заботится о тебе.

— Угу. — Этан нацелился багром на следующий поплавок, а свободной рукой подтолкнул руль.

— Когда мужчина целый день проводит в море, мысль о заботливой женщине очень помогает, — не унимался Джим.

Немного удивленный красноречием обычно немногословного помощника, Этан кивнул:

— Наверное. Вот закончим этот ряд, Джим, и домой.

Джим помолчал, перебирая крабов. Несколько чаек устроили настоящий бой из-за рыбьей требухи. Их сердитые пронзительные крики вплелись в глухой рев волн.

— Знаешь, следующей весной будет тридцать лет, как мы с Бесс женаты.

— Правда?

— Жена придает мужчине солидности. Ты что-то слишком долго тянешь с женитьбой, Этан.

— Пожалуй.

— Сколько тебе лет, капитан? Тридцать?

— Правильно.

— Не хочешь остепениться?

— Я подумаю над этим, — сказал Этан, вытягивая ловушку.

Джим только вздохнул, признавая свое поражение.

Когда Этан появился в огромном амбаре, служившем им верфью, Кэм возился с электропилой, а трое мальчишек — Сет и братья Миллеры — шлифовали корпус яхты. Или притворялись, что шлифуют.

— Ты нанял новых работников? — спросил Этан.

Кэм оглянулся:

— Во всяком случае, заставил их слезть с моей шеи. Ты покончил с крабами?

— На сегодня да. — Этан вытащил сигару, закурил и задумчиво уставился на открытые грузовые ворота. — Дождь не прекращается.

— Можешь мне не напоминать об этом. — Кэм угрюмо посмотрел на потоки воды, бегущие снаружи по оконным стеклам. — Если бы не дождь, эта банда не играла бы на моих нервах. Малыш ни на секунду не закрывает рта. У меня уже лопаются барабанные перепонки. А если не занять чем-нибудь двух других, они высасывают неприятности из пальца.

Мальчишки уже успели раздразнить Саймона, и пес с веселым лаем гонялся за ними, поднимая облака пыли и опилок.

Этан выдохнул клуб дыма и невозмутимо заметил:

— С такой скоростью они закончат шлифовать корпус лет через пятнадцать-двадцать.