Ася Сергеева - Прикрой меня

После трапезной пришлось расставаться с красавчиком. Еле оторвала себя от него. А как же мои лошадки? Неужели я их больше не увижу…

— Можно я приду сегодня вечером или завтра в конюшню?

— В ближайшие дни нельзя, Кора. Встретимся теперь только вечером, — и, пригнувшись ниже, прошептал: — Будь умницей, малышка.

Больше ничего не оставалось, как идти за Тучей.

Садовником оказался невысокий стройный, среднего возраста мужчина, по имени Грунт. Вначале я его вообще за женщину приняла, отличить достаточно сложно. При разговоре проскальзывают присущие женскому полу ужимки и голос тоненький, писклявый. И даже имя его не подняло настроения. Хотелось вернуться к Тису и коням. Эххх… Стоит только привыкнуть к чему-нибудь, выдергивают, как цветочный куст и пересаживают в другое место.

— Бери семена цветов, грабли, и высаживай вдоль прохода до конца территории, — протянул мне пакет садовник с черными короткими нитевидными семенами. Затем гордо удалился, виляя задницей.

А показать мастер класс? Или у меня на лбу написано — умею сажать все на свете. Нагнулась к земле, провела граблями несколько раз и щедро насыпала будущих цветов из пакета. Вспомнила, как пересаживали цветы в горшках нянечки в приюте. Притрусила сверху землей и полила водой из ведра. Вот и все. Ничего сложного.

Осталось понять, как мне хватит пакета до конца территории, если там уже четвертой части нет? А я только линию на два метра осчастливила.

Через полчаса пакетик закончился, и я вернулась к ковыряющемуся в земле Грунту. С причитаниями расходовать меньше, дал еще черными по локоть руками.

Продолжила свой монотонный процесс, медленно продвигаясь дальше и дальше. Солнце сегодня жгло нещадно. Обливалась потом и жалела, что не взяла выданную в комплекте косынку, другого головного убора здесь не предусмотрено. Устала нагибаться и перешла на корточки, низко опуская голову. Вдруг как наваждение… на моих свежепосаженных цветочках взгляд уперся в мужские летние туфли.

— Сюда нельзя наступать! — вспылила, чувствуя, как сердце обливается кровью. Трудишься тут при невыносимой жаре, а ему под ноги посмотреть облом.

Подняла голову, встретившись глазами с безразличным мужиком. Лицо показалось знакомым, одежда простая, брюки и льняная рубаха. Наличие бороды свидетельствовало о должности учителя, только без платья с определенным цветом и не разберешь, к какой команде относится. Самым примечательным заметила у него на лице крупную родинку меж бровей.

— Избранная, ты разве вправе повышать голос? — гневно принялся отчитывать, продвигаясь все ближе прямо по не притрушенным еще землей семенам.

— Так же как и вы топтаться по клумбам! — вернула подачу непонятливому бородатому мужику.

Стукнуть бы его граблями разок, чтоб знал. И даже встала, но вспомнила о Тисе. Ладно, не буду связываться. Еще узнает, потом замучает своими разговорами о поведении и угрозами заклеить рот.

— Выходит, муж тебя ничему не научил, — пробормотал себе под нос убийца семян и, накручивая прядь бороды на палец, удалился.

Достали приплетать мужа, которому меня сами же и навязали. Во рту пересохло от жажды. Подняла ведро и большими глотками принялась пить воду. Немного пришла в себя в тени раскидистой ивы и продолжила работу. Грунт не оставлял в покое и следил, чтоб спину не разгибала надолго, выкрикивая замечания писклявым голосом.

Конец моего рабочего дня совпал с запоздавшей идеей притвориться жертвой солнечного удара. Завтра точно постараюсь разыграть садовника. А то совсем обнаглел, весь день в тенечке провел. Зато меня гонял по солнцепеку.

В хижину добралась после Тиса, он был уже там. Ни говоря не слова, прижалась к единственно близкому в этом закрытом мире человеку. В плену его рук и чувственных поцелуев расслабилась, откидывая назад голову. Почувствовала облегчение с нарастающим желанием перебраться на кровать.

Бах. Раздался звук удара хлопающей двери об косяк.

Отпрянула резко в сторону, наблюдая за вошедшими учителями в коричневых платьях. Оба высокие, подтянутые под стать бойцам из своей команды. Даже похожи внешне, только заметна разница в возрасте. Мало того, что в хижинах нет возможности закрыться, так еще и вламываются без предупреждения.

— Избранная Кора, мы прибыли за тобой, — объявил учитель, тот, что старше.

Неужели опять отправят на работу? Странно в таком случае, что не Туча прибежала. Ей только дай волю. Повернулась к Тису и вообще растерялась. Он прикрыл глаза, и схватился за голову.

— Что ты натворила, Кора? — медленным вкрадчивым тоном, от которого мороз пошел по коже спросил, заметно сдерживаясь, чтоб не заорать.

Только открыла рот рассказать, как день провела, меня опередил младший учитель:

— За непозволительное поведение в присутствии старшего учителя Коре назначено двадцать плетей для просветления…

Тис

Коричневые змеи только вошли, и сразу понял — дурной знак. Ошибочно списал на свой счет. Раскопали компромат. Где-то допустил ошибку. Быть может, спалился, когда выслеживал доставку грузов. Варианты сменяли друг друга ежесекундно. Времени на отступление нет. Так же как и возможностей к противостоянию. Мне не составит труда завалить сейчас обоих бандитов, но выйти из логова не смогу.

Разорвав мою логическую цепочку, Лед, старший учитель в коричневой команде, назвал Кору…

Шок. Потрясение. И даже больше — это удар по больному месту. Насколько я готов был к вероятности попасться, но отдать свою нежную хрупкую девочку на растерзание выше моих сил.

Глядя в запуганные обращенные ко мне глазки, выбирал одно решение из двух. Первым значилось взорвать их богадельню к чертям собачьим. Но как требующий подготовки и обеспечения безопасности паствы способ не подходил в данный момент.

— Я беру наказание жены на себя, — высказал вслух второй вариант.

Кора прикрыла лицо руками и не решалась подойти. Слезы, объятия и успокаивающие слова сейчас сыграют против нас. Мысленно просил малышку держать себя в руках и стоять на месте.

— Тис, чего ты добиваешься? Хочешь пойти против истины? — напал не готовый к отступлению Лед. — Верующий муж сам приведет жену к столбу, ибо вера во спасение для нас на первом месте. А для тебя? — уставился в упор испытывающим взглядом

Проверяете все, ищейки долбанные. Годы тренировок помогли мне держать эмоции глубоко запрятанными за волевым замком от посторонних глаз. То что я говорю и показываю, может кардинально отличаться от того о чем на самом деле думаю. Сохраняя невозмутимое выражение лица, продолжал смиренно стоять.

— Кора виновна и понесет наказание для своего же блага, — принялся поддакивать коричневый сопляк своему боссу, — Потом еще благодарен будешь за послушную жену.

Ага. Если выживет, обязательно отблагодарю…

— Препятствовать наказанию Коры не стану, — произношу ровным спокойным тоном, — Могу даже сам отвести, — делаю паузу. На другом конце комнаты послышался тихий всхлип, и я продолжаю, — Но как настоящий избранный должен покаяться. В течение связывающей недели я ни разу не учил Кору послушанию и поведению в общине. Ее вина лежит на мне. Приму просветление для очищения души не справившегося со своими прямыми обязанностями мужа.

Змеи тут же обступили с разных сторон.

— В таком случае ты получишь в два раза больше. За свой грех и жены, — не растерялся Лед, искоса переглянувшись с помощником.

— На все воля вечности.

Подкатил глаза к потолку, вспоминая, что там еще полагается делать в такой ситуации зомбированным членам паствы. Думать о наказании начну в процессе, а сейчас чувствовал облегчение от того, что удалось отвести от жены расправу.

— Тис, нет! — подала взволнованный голос Кора, и глаза коричневых псов зажглись азартным огнем.

Сохранять спокойствие удавалось все меньше. Наблюдатели переключили внимание на нее. И я видел, что Кора держится из последних сил, сдерживая истерику. Белокурые волосы упали на вздрагивающие поникшие плечи. Полный отчаяния взгляд и закушенная нижняя губа. Кора, держись, держись, бросал ей посылы глазами, пока они не смотрели в мою сторону. Проявлять нерадостные или отрицательные эмоции, здесь считается нарушением. Все, что воспринимается против приказа, расценивается, как путь против истины.

— Мне можно подойти к жене перед уходом? — обратил вновь внимание на себя.

Лед ненадолго задумался, все еще косясь на Кору. Махнул, подчиненному в сторону двери, и направился вслед за ним. Возле выхода обронил не поворачиваясь:

— На сборы две минуты. Мы ждем на улице, — якобы пошли на уступки, покинув хижину.

Прекрасно зная о прослушке, вполне обдуманный ход. Учитывая то, что контроль и проверка лежит на коричневой команде. Это я также смог выяснить за время своего пребывания.

Не успела захлопнуться дверь, Кора дала волю слезам. Молча, пересек комнату и прижал крепко к себе. Какая же она маленькая. Едва достает до моего плеча. Сегодня я смогу ее спасти. А завтра? Расследование вышло из-под контроля. Чаша весов прыгала между личными опасениями и долгом.

— Так нельзя, — подняла вверх голову, стирая слезы ладошками, — Ведь я сама…

Закрыл ей рот рукой, не давая возможности продолжить.

— Ш-ш-ш… — приложил указательный палец к губам.

В два шага добрался до окна и выглянул, змеи стояли на дорожке с другой стороны хижины. Потянулся к верху рамы, отодвигая перекладину вперед, и отсоединил провод камеры. Для того чтоб ничего не заподозрили, сразу делать не стал. Минута еще есть в запасе.

Вернулся к ней и взял за плечи.

— Кора, произошло то, что рано или поздно могло произойти, — по глазам вижу, не принимает и не хочет понять. — Нам придется пройти через это. Со мной ничего не будет, выкарабкаюсь быстро, и похлеще перепадало, — вспомнил ранение в живот двухлетней давности в ходе перестрелки на облаве.