Ася Сергеева - Прикрой меня

— Раньше чем через два часа нас туда не пустят, — каким-то образом разбираясь во времени по солнцу ответил красавчик.

Глядя на мою реакцию «добейте, чтоб не мучиться», задумался.

— Ааа! Я придумал, чем накормить мою женушку, — как ни странно, но больше упоминание об этом абсурде не раздражало. Согласная отзываться на кого угодно, лишь бы покормили поскорее.

— Мясом с картошкой? — помотал отрицательно головой, — Рыбой с рисом? — опять нет, — Ну, хоть тортика кусочек достанется?

— Как только выберемся, закормлю, пока в колобок не превратишься, — скоро в обморок грохнусь, а ему все шуточки. — А сейчас могу предложи-и-ить… малину!!!

— Пи…ц, — вырвалось ругательство.

Так еще и по попе за это хлопнул, пугая своей излюбленной фразочкой про заклеенный рот. Между прочим, я взрослая двадцати двухлетняя женщина, что хочу, то и говорю.

Закипая от обиды, решила вообще молчать до вечера. Но голод пересилил.

— Веди уже к еде, строгий муж!

Благодаря тому, что конюшня расположена на краю общины, далеко идти не пришлось. Тем более в рабочее время могли спалиться за уклонение от обязанностей, встретив мимо проходящих братьев либо сестер. А так скрытые от лишних глаз, миновали кустарники и молодые деревца, доходя до угла забора, где и обнаружились высокие заросли ягоды.

Элементарная задача сорвать малину, превратилась для нас в операцию: «хоть бы достать». А затем: «как отсюда выбраться?»

— Даже малина у них ненормальная, — возмущению не было предела.

Нет, чтоб с краю расти, как положено. Ягоды притаились в центре колючего кустарника. Забрались с трудом вдвоем внутрь. Ждать отказалась, чтобы скорее наброситься. Поцарапала все руки и ноги, но есть, не переставала. Тис хихикал надо мной, тоже срывал спелые ягодки и кормил с рук. И вот когда понадобилось вылезать обратно, хихикала уже я, наблюдая, как он ругается, пытаясь отцепить звенья нашего поводка, запутавшиеся в колючих зарослях.

Как бы там ни было, но мне стало намного легче. И до трапезы спокойно дотянула.

Вечером еще один эпизод выбил моего красавчика из равновесия. Рядом с нашей хижиной встретили Прута. Блондин помахал мне, и крикнул: «Славься, Кора! Я молюсь о тебе».

Тис, при виде улыбающегося учителя команды коричневых, взял меня за руку. В конце крепко-крепко сжал, послабив, когда уже айкнула. И что на него находит? Цепь снимут, так он мне руку оторвет.

Если к Пруту я испытывала теплые дружеские чувства. Хотелось видеть его поддержку, слышать успокаивающие фразы. То с Тисом все обстояло иначе. Рядом с ним сбивалось дыхание, и я становилась совсем другой.

Первоначальное раздражение при виде красавчика, постепенно, по мере узнавания ближе перерождалось в потребность знать, что он рядом. А что говорить теперь, после того, как мы стали близки не только снаружи. Отгоняя мысли влюбленной дурочки, боялась верить в счастливую сказку. Вот в сказочный триллер — пожалуйста! Нахожусь как раз в самом центре событий…

Эля

Для меня последние семь дней тянулись, как целый месяц. Каждый день происходили печальные и реже приятные события. Ужасное начало, переполняемое ненавистью к дикарю, обернулось неудержимой потребностью в нем. Ловить его взгляд, улыбку, прикосновение и нереальное возбуждение от поцелуев. Незаметно для себя все чаще мысленно называю Тиса мужем, возможно под влиянием обстановки или привычки так обращаться к нему при посторонних людях.

— Ну, что, мы справились? — склоняется ко мне, обжигая ухо жарким дыханием, когда мы покинули хижину.

— Даже не верится, что наше мучение скоро закончится, — перехватываю его губы в легком поцелуе.

Из соседнего домика вышли братья и сестры, окидывая нас внимательным взглядом. Приняв серьезный вид, продолжили путь, держась за руки. Чем ближе подходили к площади, тем больше попадалось жителей, как и мы идущих на собрание.

Присели на свободное бревно в ожидании практически ежедневного промывания мозга. Хоть бы фильм какой-нибудь показали. Я бы предпочла легкую мелодраму, но что-то мне подсказывает фантастический триллер на тему душевно больных, здесь будет пользоваться большей популярностью. Но ни того, ни другого, похоже, от них не дождешься — впереди очередная однообразная болтовня учителей.

— Сегодня еще одну созданную нами семью выведем из внутреннего пространства во внешний мир. Да прославятся их дни и всех последующих поколений, — сразу не поняла, о ком толкует Свет, как всегда, не особо прислушиваясь к произносимым бредням со сцены. — Тис, предстань перед нами со своей половиной! — объявил дальше Гуру и махнул барабанщикам.

Подхватив цепь, Тис потянул меня за собой. По дороге опять возмущалась внутри себя. Почему они женщин воспринимают как дополнительный придаток? Кроме как половина Тиса скоро вообще называть не будут. С другой стороны Кора, тоже так себе вариант… Тут только дошло, что я ни разу не поинтересовалась настоящим именем Тиса. Пока не узнаю, теперь не успокоюсь…

Оказавшись под грохот барабанов в центре сцены, ждала только одного. Скорей бы уже!

— Готов ли ты, Тис, доверить жене, самостоятельно выполнять работу и служить на благо общины? Научил ли ты ее смирению и послушанию?

Они издеваются? Если он скажет — нет, то еще неделю на цепи жить? Повернулась с мольбой в глазах в сторону навязанного мужа.

— Кора готова к жизни избранной, в общине и браке, — не глядя на меня, выдал ответ, — Слава небесам и нам всем, — закончил речь, как истинный член общины.

— Твое решение возлагает ответственность, — продолжил гуру, — Кора отныне получает право на просветление при малейшем нарушении законов общины.

Тис нервно дернулся. Но я даже не поняла причины, пока все нормально. Еще и права получила. Сейчас отцепят и с Тисом или без, но буду делать все возможное, чтоб вырваться из логова.

Свет приблизился к нам, жестом показывая поднять руки. Резным ключом открыл наручник вначале Тиса, а затем и мой. Цепь с грохотом упала на пол. Такое странное ощущение возникло, будто часть руки оторвали или часть того, чего никогда больше не будет…

Спускаясь вниз со сцены, муж взял меня за руку и вернул потерянное чувство единения с ним. Потому как я крепко сжала его ладонь и не разжимала, он догадался о моем состоянии.

— Не бойся, малышка, я с тобой, — полушепотом произнес, как только мы вернулись на свое место.

Если так, то почему смотрит на меня тревожно с печальной болью на дне глубоких карих глаз?

— Мне опять цепь попросить или веревкой привязать? — не сдерживает смех Тис, когда я по привычке утром иду следом за ним к мужской части дубового царства.

— Ой, прости, привыкла за неделю, — пытаюсь оправдываться, и тоже начинаю смеяться, представляя себя со стороны.

Так у нас прошел оставшийся вечер, и началось утро. Будучи ведущим в нашей паре, Тис привык к отсутствию прицепа в виде меня быстро. А я все еще стараюсь не отставать и продолжаю держаться рядом. Вот и сейчас он скрылся за дверью, и я до сих пор стою и жду, не сдвигаясь с места. Совсем спятила тут вдали от цивилизации. В глубине души таился более приятный ответ, но признаваться не решалась.

— Так и знал, что ты все еще здесь! — рассмеялся красавчик вернувшись. Резко подхватив меня на руки, понес в сторону хижины.

— А если кто-то увидит? — предприняла попытку выскользнуть, но безуспешно.

Вырваться у Тиса невозможно, уже проходили. Вспомнила свой страх первой ночи. После того как он предупредил меня о прослушке в хижине, задала не дававший мне покоя вопрос о брачной ночи. В вероятность изнасилования верилось с каждым днем все меньше. И теперь я окончательно убедилась, что Тис не способен на жестокость.

— Ты — моя жена. И мне решать водить тебя домой или носить, — заявил с важным видом, крепче прижимая к себе.

Что и требовалось доказать! Ему все решать, а я так… поносили, поводили, уложили…

— Еще скажи, что я твой подарок? — психанула от его напыщенной самоуверенности, напомнив слова гуру на свадьбе.

— Не дождешься, Кора. Ты точно не подарок, особенно когда…

Запнулся, напряженно глядя вперед. Развернула голову и увидела Тучу возле входа в наш дом. Оказалась тут же на ногах. Взял за руку и когда мы поравнялись с надзирательницей, Тис встал впереди, заслоняя собой от буйволицы.

И чего ее принесло? Не успели отцепить, как она тут как тут, небось, по мою душу прибыла.

После обмена приветствием Туча, заглядывая Тису через плечо, обратилась ко мне:

— Кора, сегодня приступаешь к назначенному для тебя свыше труду, — как свершившийся факт выдала надзирательница.

— Но я ведь и так работаю в конюшне! — что я им разорусь везде бегать.

— Нет! Ты там временно помогала мужу, — указала на Тиса мощной пухлой рукой, — Начиная с сегодняшнего дня, будешь выполнять то, что уготовано великим гуру. На ближайший срок до затмения станешь помощницей садовника.

Какую роль играет луна, меня волновало меньше всего. Бесило другое, что опять поступают приказы, которые не подлежат обсуждению. Оспаривать задания противозаконно.

Все что связано с растениями о-о-очень далеко от меня. Как-то не пришлось раньше ничего выращивать. До затмения нужно отсюда сбежать, иначе назначат каким-нибудь помощником лесоруба.

— А парикмахер вам не нужен? — предприняла слабую попытку поменять ремесло ближе к способностям.

— Когда станешь в следующей жизни мужчиной, тогда и сможешь стричь людей, — пришлось прикусить язык, чтоб вновь не выругаться.

Достали. Тис, зная меня, бросил предупреждающий взгляд. Да, я и так молчу. Скорее каменная стена поймет, чем Туча или другие члены общины.