Ася Сергеева - Прикрой меня

Вот только один пункт периодически нарушался. Стоило задуматься или резко двинуться вперед, оступалась или падала, через натягивающуюся цепь, когда он не успевал поймать.

Именно сейчас это и произошло. Уже не помню, зачем меня понесло в стойло к Дориану но, не сделав и пары шагов, грохнулась на отложенные стебли соломы.

— Да, что же ты такая неуклюжая, — мгновенно среагировал Тис, поднимая меня на ноги.

В голосе не звучало жесткости, явного обвинения, а скорее забавляющиеся нотки. Подняла на него глаза, так и есть, беззвучно посмеивается. Тоже мне нашел повод для веселья, называется.

— И что здесь смешного?

— Видела бы ты себя со стороны, — еще сильней захохотал теперь в голос.

Быстро принялась выбирать из волос соломинки, что оказалось не такой простой задачей. С таким успехом скоро в соломенного бычка превращусь или корову раз я девочка. Продолжая посмеиваться, Тис присоединился и начал вытаскивать одну за одной солому на затылке. В конце ощупала, похоже, все выбрали. Скорей бы в домик попасть и вымыть голову.

— Вот и все, теперь осталось вытереть самое главное, а то мне смеяться надоело, — озадачил невидимой в данный момент причиной.

Дотронулась до лица, посмотрела на руки, следов сажи или грязи не видно.

— Дай я сам лучше, — одну руку положил на затылок, зафиксировав, а во второй оказался платок, которым он тщательно принялся тереть мой нос. Не самое приятное ощущение, но лучше так, чем потом чумазой ходить.

Сейчас я совсем не чувствовала опасность или желание поскорее прекратить столь близкий контакт. Внимание переключила на слишком близкие от меня губы: контур без плавных переходов, подчеркивал мужскую силу, словно высеченные линии твердой рукой скульптора. Невероятным образом ощутила накатившее волнение и жар между ног. О чем я только думаю…

Словно в ответ мне прилетел повторный вопрос: о чем Он только думает? Тис уже убрал платок, но не спешил отстраняться. Запредельно нежно кончиками пальцев провел по щеке, заправив прядь за ушко. Невинное легкое прикосновение, будто переключателем отпустило мой сдерживаемый порыв. Пуск. Шумно выдохнула. Короткий стон и снова выдох.

Кому из нас он принадлежал, перестало иметь значение, когда мои губы накрыли те самые твердые желанные уста. Вначале осторожно, пробуя на вкус. Спустя мгновение жадно и неистово, захватывая в плен мой язык, засасывая и отпуская для того, чтоб пробовать и дальше.

Осознание происходящего отодвинулось на задний план. Сквозь пелену наслаждения чувствовала его руки уже на груди, освобожденной незаметно для меня от сарафана, валявшегося у ног. Металась между желанием продлить головокружительный поцелуй. В первый раз я поняла значение этой фразы — головокружение такое, что еле на ногах стояла. Или окунуться всем телом в его губы, подставляя чувствительные точки. Ласки с окружностей перешли на соски, сминая пальцами по кругу заостренные вершинки.

— Кора-Кора, — хрипло выдохнул в губы, и провел рукой между ног по мокрым трусикам.

Казалось, если он только дотронется до меня там, незамедлительно накроет почти готовый вырваться оргазм наружу. Как же приятно…

— Тис! Тис! Ты где? — раздался громкий голос со стороны двора.

Мгновенно включатель переключился. Стоп. И следом вопль внутреннего ужаса: «Что на меня нашло?» Даже то, что Тис за секунду вернул сарафан на место, не помогло. Чувство сожаления о случившемся никуда не делось, так же как и ощущение переполняющей влажности…

Эля

Первым порывом захотелось бежать, нестись, куда глаза глядят. А потом спрятаться. И даже дернулась в сторону, сделав один шаг. О нееет… Долбаный поводок.

— Аккуратно, Кора, успокойся, — развернул к себе и приложил палец к губам. Наш внутренний жест помалкивать уже запомнила.

Тис все еще тяжело дышал. Прикрыл глаза, поморщившись, а затем и вовсе отвернулся.

Не передать словами как стало стыдно перед ним, а еще больше перед самой собой. Все было так правильно: я — несчастная жертва, он — наглый дикарь. И вдруг произошло сумасшествие, после которого до сих пор трясет. Где находились мои мозги, когда сама потянулась к нему? И даже не собиралась останавливаться… Лучше мне не думать о том, чего я тогда больше всего хотела.

Случайный секс никогда не имел место в моей жизни. Обязательно вначале проходили свидания, знаки внимания, постепенное привыкание. В какой-то момент все взвесив, решалась на большее, чем позволяла ранее. С дикарем и я становлюсь дикой, готовой нарушить все принципы. Во всем виновата община. Да-да!!! Я ни при чем, если бы не цепь, тогда… Что тогда додумать не успела.

В конюшню вошел учитель в желтом платье. С виду маленький непримечательный дяденька с торчащей в разные стороны рыжей бородой.

— Думал, тебя уже здесь нет, — произнес с порога, — Совсем забываю о подаренной тебе паре, — и приветственно помахал мне рукой со сложенными тремя пальцами кверху.

— Слушаю вас, учитель Гром, — обратился к нему Тис, выглядел он так будто ничего и не произошло. Само спокойствие.

А я прикрыла рот рукой. Ну, какой из него гром? Так, облачко захудалое.

— Запряги срочно коня с телегой, — приказным тоном дал задание, и без дальнейших подробностей направился на выход.

Вспомнила первую встречу с конюхом и моим любимым Дорианом. Тогда он послал меня, и не взял с собой, но сейчас-то не отвертится.

— Нам придется куда-то ехать?

Вероятно, слишком громко спросила потому, как Гром обернулся в дверях и сам ответил, вместо конюха.

— Вам предписано подготовить транспорт, затем молитва, трапеза и сотворение светоугодных дел до собрания общины, — спасибо за расписание, а то не знала чем и заняться, мысленно огрызнулась.

Почему Тис не едет с ними, если он отвечает за коней? Глядя на то, как бережно он относится к животным, даже жаль стало отдавать Дориана, который тоже не особо обрадовался, фыркая в сторону Грома.

Когда телега с Дорианом скрылась из виду, мы отправились на трапезу. Свернули рядом с желтым ангаром. И я задумалась, если в синем — швейный цех, в оранжевом деревообрабатывающее производство то, что здесь?

Только собралась выяснить у Тиса интересовавший вопрос, приметила за углом свою бывшую соседку. Со стороны казалась, будто она прячется от кого-то. Обхватила себя руками, и нервно поглядывает в другую от нас сторону. Присмотрелась в том направлении, никого не заметила.

— Лепесток, — окликнула ее, — Ты чего здесь стоишь?

— Ой, а вы… тоже сюда? — встрепенулась при нашем появлении и, судя по забегавшим глазкам, испугалась.

— Мы от конюшни идем, — пояснила ей, и повернулась в сторону Тиса: — Я бы хотела провести ее до дома.

В ответ получила согласный кивок и потянула Лепесток за нами.

Тис предпочел идти сзади, в то время как мы двигались впереди. Лепесток вначале больше отмалчивалась. Потом немного расслабилась, и принялась опять радоваться предстоящему собранию, красочно описывая, как здорово получать светлые лучи от учителей во время медитации.

Проходя мимо площади, взгляд невольно упал на столб. Каждый раз, минуя место наказаний, чувствую непреодолимый страх, всплывают воспоминания увиденной расправы над женщиной. Вчера тоже кого-то очищали, но я к своему стыду, даже рада, что смогла пропустить благостную экзекуцию.

Вот о причине, которая приводит к столбу, мне как раз хотелось узнать. У конюха спрашивать не стала. Лучше буду скрывать свое слабое место, а то вообще потом на голову влезет.

— За что приводят людей к столбу? — тихо поинтересовалась у Лепестка, нагнувшись к ней ближе, чтоб один любитель запугивать бедную, прикованную к нему девушку, не расслышал.

— Все, что ни делается, только во благо, — будто речь о пустяке идет, спокойно ответила с улыбкой.

— Значит, повод для наказания совсем не нужен? — офигевшим голосом решила уточнить.

— Просто так не приводят, конечно. Чаще всего женщин просветляют за непослушание мужу или учителям. Мужчин за невыполнение своих обязанностей перед общиной. В остальных случаях на рассмотрение Света.

Выходит, Тис несильно преувеличивал, когда предупреждал о том, что за свое поведение окажусь там, если не одумаюсь. Час от часу не легче.

Проводив довольную своей жизнью девушку, повернули в сторону трапезной. Тис продолжал молчать и идти на расстоянии. Представляю, как он жалеет о случившемся. Только зародившиеся стабильные отношения без ссор, могут треснуть по швам.

Тис

Четвертый день на привязи. Тягать за собой цепь не то что надоело, а осточертело дальше некуда. Лучше бы мне на две руки надели наручники. В движениях стал бы тогда более скован, но и подстраиваться под вечно недовольную женушку не пришлось.

Во время утренних сборов то и дело в памяти всплывала сцена в конюшне. Мной овладело неведомое ранее возбуждение, такое мощное, что контроль слетел с тормозов. Легче всего мою реакцию списать на длительный перерыв и постоянный контакт с блондинкой. Так впрочем, я и сделал, успокоив себя до вечера. Но глядя на нее во время собрания, пока Кора не сводила глаз со сцены четко и ясно все осознал. Хочу. Хочу именно ее. Так как никого раньше.

В прошлые дни удавалось давить в себе потребность обладать увиденным однажды обнаженным телом. Сейчас все обострилось до крайней степени. Вспоминая, как она отвечала на поцелуй, как реагировала на ласки член готов выпрыгнуть из штанов. С утра так вообще спалился. Кора заметив выпирающее достоинство, стыдливо опустила глаза, и покрылась ярким румянцем на щеках. И это происходит у меня — мастера самоконтроля над эмоциями. Знало бы руководство заранее о том, что потеряю голову от красивой блондинки, уж точно не утвердило на рисковую операцию.