– Джонс.

– Мак.

– Ты принимаешь участие в этом деле на их стороне?

– Мы ведем переговоры.

– Слышал, они приезжают сюда, чтобы делать здесь покупки. Ты собираешься поддержать не ту сторону.

– Возможно, но та или другая сторона – какое это имеет значение для нас? Ты ведь знаешь, что я всегда выходил победителем из честной драки?

– В этой можешь и не победить.

– Думаю, это тоже не имеет большого значения. – Джонс выразительно пожал плечами.

Зрители заметно занервничали, когда двое мужчин подняли стаканы с виски и на мгновение воцарилась дружеская тишина – пока Тенди Баррет не нарушил ее, схватив Долтона за плечо:

– Отлично, вы получили свою порцию виски, и теперь идите. Нам нужно закончить здесь дело.

– Вы не закончите ничего, кроме ваших молитв, если не уберете свою руку – и немедленно.

Тенди разжал пальцы и убрал руку, как будто выпустил какое-то дикое животное, которое могло тотчас наброситься на него, а затем нервно вытер ладонь о брюки на бедре и угрожающе посмотрел на тех, кто мог заметить, как дрожит его рука.

– Мы ждем, мистер, – предпринял он еще один агрессивный выпад, чтобы отыграться за свой позор.

– Что ж, можете подождать, пока я не закончу свое дело. – Долтон медленно вертел в руках стакан, как зачарованный наблюдая за игрой света в его содержимом.

– Что у вас здесь за дело? – недовольно буркнул Тенди.

Долтон поднялся со стула, и фермеры все как один отступили назад. По всей видимости, у Долтона не было орудия, но это не уменьшило исходившей от него угрозы, когда он, повернувшись к ним лицом, объявил в форме предупреждения:

– Мое дело отправить вас всех в ад, если вы вздумаете решать эту проблему с помощью оружия. Как сказал здесь мой друг, меня не касается, кто прав, а кто нет. Или вы уберетесь отсюда, или я отправлю вас к праотцам.

Фермеры, побледнев, смотрели на мужчину, и среди них стояла Джуд, в равной степени напуганная этим ни к кому конкретно не обращенным заявлением. В первый раз все они до конца осознали смысл услышанного – до сих пор это были туманные угрозы и искусное запугивание. Долтон Макензи просто определенно назвал ставки, ради которых шла игра: жизнь или смерть.

– Или сам туда отправишься, – поправил его Латиго, с улыбкой потянувшись к своему стакану. Но это была не добродушная улыбка, а злобный оскал, в котором читалась угроза от человека, изрядно раздраженного тем, что ему, как профессионалу, предлагали намного меньше, чем получал такой же, как он, за выступление на той же арене. Но, возможно, взяться за эту работу будет для него делом чести.

Дружба закончилась в тот момент, когда на кон была поставлена репутация. Скрестив взгляды, два джентльмена в течение нескольких секунд не отрываясь оценивающе смотрели друг на друга, а остальные разделились на две стороны, став позади выбранного ими бойца, и затаили дыхание в предвкушении предстоящей стычки, которая, как они надеялись, вот-вот вспыхнет за этим самым столом. Только Джуд с отчаянно стучащим сердцем в тревоге не сводила глаз с Долтона.

Но когда взгляд Долтона переместился к дальнему столу и остановился там с холодной непреклонностью, обстановка разрядилась. Видимо, считая спор не таким уж важным, Макензи, не оглянувшись, решительно устремился через комнату. Он двигался между столами, как раздразненный бык, нацелившийся на маячившую перед ним красную тряпку. Те, кто замечал его приближение, шарахались от него в сторону, чувствуя, что он несет с собой смерть. Сидевшие за картами мужчины раздраженно оглянулись, когда на их стол упала его большая тень, а взгляд Долтона опустился к ковбою с сальными волосами, державшему в руке выигрышные тузы и восьмерки.

– На вас мои пистолеты, мистер.

В ответ на эти прогремевшие слова стулья зацарапали вытертые доски пола и карты легли на стол, оставив Долтона один на один с объектом его пристального внимания. Заметив отсутствие оружия на бедре Долтона, ковбой оказался слишком глупым, чтобы испугаться.

– И кто же вы? – нагло спросил он, с заносчивой беспечностью указав пальцем на костяные рукоятки.

– Долтон Макензи. Мое имя хорошо известно там, куда вы отправитесь. Там, в аду, передайте им всем от меня привет.

Лицо сидящего мужчины застыло, а его пальцы лихорадочно сжались на рукоятке пистолета, когда он узнал – но слишком поздно – ограбленного им пассажира дилижанса. Он дернул пистолет, но не успел даже вытащить его из кобуры. Молниеносно отреагировав, Долтон, не делая лишних движений, наклонился вбок и выхватил пистолет сорок пятого калибра из кобуры игрока, сидевшего без куртки справа от него. Пистолет был наведен и дымился после смертоносного выстрела, а на лице бандита даже не успело отразиться удивление. На груди преступника расплылось темно-красное пятно, и он упал лицом прямо в кучу фишек, которые купил на украденные деньги.

Джуд, как и все остальные ее спутники, застыла в состоянии шока. Она никогда прежде не видела убийства и не думала, что кто-то может быть наказан с такой быстротой и холодным расчетом. Сердце неистово забилось у нее в горле, заглушая звук дыхания, почти не давая возможности Дышать, и ледяной ужас сковал ее бессильное тело. Джуд, словно загипнотизированная, не могла отвести взгляда от Долтона, когда тот, подойдя к убитому, невозмутимо снял с него ремень и привычным движением застегнул его на собственных бедрах, где пара «кольтов» с костяными рукоятками легла как пара близнецов – предвестников смерти.

– Они проводят его в землю, – грубо пошутил Долтон, жестом указав на кучу выцветших фишек для покера под обмякшим телом, и, обернувшись, поймал стеклянный взгляд Джуд.

Ее лицо было воплощением застывшего ужаса от того, что он сделал и кем был. Теперь она знала все, и Долтону не было необходимости беспокоиться об осложнениях со стороны мисс Джуд Эймос. Он видел, как всякая надежда исчезла из ее обычно сияющего взгляда, и, отвернувшись, решительным шагом быстро вышел из бара на горячий, сухой дневной воздух, неся с собой металлический привкус смерти.

– Вы это видели? Сукин… – Тенди Баррет стоял, раскрыв рот от восхищения и не в силах отвести взгляд от мертвого картежника.

Люди Джемисона разделяли его благоговение. Они были простыми ковбоями, нанятыми, чтобы скакать верхом, отлавливать и клеймить животных. Они носили оружие, чтобы защищаться от бандитов, а не нападать на таких же, как они сами. Один за другим они медленно вышли вслед за мужчиной, которого теперь боялись и перед которым в то же время преклонялись.

Только Латиго Джонс остался равнодушен к стрельбе. Откинувшись на спинку, стула, он с насмешливой улыбкой потягивал виски.

– Это то, во что вы, ребята, вляпаетесь, если пойдете против Долтона Макензи. Вы уверены, что вам это нравится?

– Но вы так же искусны, верно? – Тенди с долей отчаяния посмотрел на него.

– Скажем, вы предлагаете недостаточно, чтобы иметь право нанять меня. – Бросив это язвительное замечание, Латиго потянулся, обхватил за талию грудастую официантку, притянул ее к себе и зажал между коленями. Сделав вид, что сопротивляется, она, стараясь сохранить равновесие, подняла вверх покачивающийся поднос, но пролила пиво на стол и на тех, кто сидел вокруг него, а когда Латиго засунул ей между пышных грудей золотую монету, мгновенно стала покладистой. – Извините меня, ребята, кажется, меня тут собственные неотложные дела. – Обернувшись к покрасневшей Джуд, он слегка приподнял шляпу, а затем, взяв в охапку услужливую девицу, не оглядываясь направился к лестнице.

– Он был самым лучшим. – Тенди выругался. – Что теперь будем делать?

– То, что следовало делать с самого начала. – Джуд хотелось скорее положить конец их ворчанью, чтобы можно было спастись от все увеличивающегося красного пятна и едких запахов табачного» дыма и пролитого пива. – Мы боремся с Джемисоном его же собственными методами. – Мужчины молча слушали Джуд. – Стрельбой ничего не решить. Нам нужно, чтобы на нашей стороне был закон. Нужно, чтобы кто-нибудь поехал в Шайенн и поговорил там с юристами. У нас законные права на нашу собственность, а у Джемисона ничего подобного нет. Он мечтает о месте государственного чиновника, когда эта территория добьется статуса штата, и не пойдет против закона, во всяком случае, он не станет действовать в открытую, чтобы не попасть под пристальное внимание будущих избирателей. Если как следует надавить на него, его можно склонить к разумному решению. И не принесет вреда сначала обратиться в Ассоциацию животноводов с нашими жалобами. В эти дни у них хватает собственных проблем и, возможно, возникнет желание использовать немного своего влияния, если для них это будет означать одним бельмом на глазу меньше.

– В том, что она говорит, есть смысл, парни. Ударить его по больному месту.

– Кто поедет?

– Кто, если не ты, Уэйд? Ты хорошо говоришь.

– У меня молодая жена, и мне еще нужно засеять много акров, – покачал головой Уэйд, которого предложила Джуд.

– Я поеду, – предложил Тенди и помрачнел, почувствовав немедленное сопротивление со стороны остальных.

– У тебя слишком горячий характер, Тенди.

– Твой лучший разговор – это кулаки, Баррет.

– Ладно, – угрюмо проворчал Тенди, признав поражение. – Так кого же мы пошлем?

– У меня есть идея, – осторожно заговорил Уэйд. Он подождал, пока не затихли возбужденные возгласы, и серьезно посмотрел на Джуд. – Что скажете, мисс Эймос?

– Что? Я?

От изумления у Джуд сорвался голос. Ей совсем не приходило в голову добровольно предлагать свои услуги, когда она завела речь о делегате. Ее сердце учащенно забилось, когда мужчины закивали, соглашаясь с разумным выбором Уэйда, но ей самой этот выбор вовсе не казался разумным. Это было безумие, глупость – просто ужас!