Розалин Уэст - Прикосновение

o Какого цвета у вас глаза?

– Серые.

– Как сталь или как рассвет?

– Это зависит от моего настроения.

– Он улыбнулся ответу Джуд, погладил ее лоб и, погрузив пальцы в волосы, нежно растрепал их и осторожно закрутил.

– А ваши волосы?

– Каштановые.

– Как темный мед или как соболь?

– Просто каштановые.

– Каштановые. – И то, как он это произнес, превратило его слова в райские звуки. – Гладкие, как шелк.

Холодок пробежал по телу Джуд, а вслед за ним ее обдало нестерпимым жаром, когда Долтон продолжил пальцами подробно обследовать ее лицо, как бы запоминая его своеобразие и форму, чтобы иметь возможность мысленно нарисовать себе ее портрет.

– Великолепно. Точно так, как я представлял себе, – хрипло произнес он.

В этот момент Джуд судорожно сглотнула, чувствуя, что он разбил ее мечту, выскользнула от него и выбежала за дверь, пока слезы на ее невзрачном лице не выдали ее.

Долтону понадобилось несколько минут, чтобы его взбудораженные чувства немного успокоились и он смог задуматься над тем, что было сказано. Джуд заботилась о нем не с целью получения вознаграждения. Тогда почему? В силу порядочности? Из милосердия? Она была для него загадкой. Женщины, которых он знал, были эгоистичными, алчными созданиями, которые ожидали вознаграждения за малейшую улыбку. И Макензи платил им, чтобы осуществлять свои желания и не портить удовольствия. Но что он знал о честной нежной женщине, которую нужно было учить получать собственное удовольствие, которая добровольно жертвовала своими удобствами, чтобы заботиться о незнакомом человеке?

Оглядываясь назад, он увидел, как ее колкие слова и провокационное добродушное подшучивание спасали его от нависшего над ним несчастья. Никогда своими заботами она не давала ему почувствовать себя беспомощным. Она не выражала ни сожаления, ни недовольства, когда он проливал кофе или неуклюже пользовался вилкой. Должно быть, она так же растила брата, поэтому Сэмми всегда будет чувствовать, что достиг успеха, а не потерпел поражение, поэтому он всегда будет чувствовать, что окружен любовью, а не раздражением.

Именно такие ощущения Джуд внушила и самому Долтону. И он, вечный странник, под ее крышей почувствовал себя дома; он, у которого никогда не было своего угла, почувствовал семейное тепло; он, никогда не знавший доброго отношения, сдался перед ласковым прикосновением. И тайная страсть Джуд Эймос разожгла внутри Долтона совсем не столь невинное пламя, пламя, которое вспыхнуло бы, если бы он не уследил, пламя, которое разгорелось бы и выжгло бы все дотла, если бы он позволил ему вырваться из-под контроля. Но этого Макензи не мог допустить.

Он протянул руку к повязке на глазах, и у него внутри возник холодный, противный страх. Остаться слепым на все оставшиеся ему годы – жестокое наказание за жизнь, которую он вел, но одновременно в какой-то степени и справедливое. Макензи зарабатывал на жизнь острым зрением, а теперь его потеря положила конец предосудительным занятиям.

Он не рассказал Джуд ни о своем прошлом, ни о своих нынешних делах, и нежелание, чтобы она узнала о них, удивляло Долтона, ибо он был не из тех, кто стесняется своей профессии. Могла ли женщина, так поглощенная заботами о своем неполноценном брате, найти в своем полном сострадания сердце место для такой темной души, как у Макензи? И, размышляя над этим, Долтон начал чувствовать, что ему не хочется покидать этот дом, где он нашел покой и, как ни странно, некое удовлетворение.

«Джуд приняла меня не ради оплаты. – Макензи все не переставал удивляться этому неожиданному открытию. – Тогда почему? И если ей не нужны деньги, то как я могу отплатить ей?».

Звук ружейного выстрела перенес Долтона из ночного кошмара в ужасающую реальность, он сел и, погруженный в темноту, прислушивался к выстрелам, прорезавшим снаружи ночной мрак. Первым инстинктивным побуждением Долтона было потянуться к спинке кровати, но он тут же с досадой понял, что у него пустые руки – пистолетов не было. Он никогда не закрывал на ночь глаз, пока не положит пистолеты так, чтобы их можно было мгновенно использовать для обороны. А затем он все вспомнил и осознал свое истинное положение. Он не только не был вооружен, он был абсолютно беспомощен.

Стук копыт и хриплые крики смешивались с пистолетными выстрелами, когда ночные всадники окружали станцию «Эймос». Из общей комнаты до Макензи донесся лай Бисквита, испуганные возгласы Сэмми и тихий успокаивающий голос Джозефа, а потом послышалось движение наверху, где спала Джуд. Она одевалась, и Долтон взмолился, чтобы она не наделала глупостей – благоразумная Джуд, которая не признавала насилия как решения проблем. Безусловно, она не откажется от своих принципов, чтобы противостоять возникшей опасности, это не в духе Джуд.

«Черт побери, Джуд, оставайтесь на месте!»

На фоне резкого звука собственного дыхания Долтон услышал, как она спускается по лестнице, что-то спокойно приговаривая. «Джуд благоразумная женщина». На мгновение он почувствовал облегчение, поверив, что она поступит рассудительно и спрячется, чтобы избежать опасности, но затем он узнал характерный щелчок затвора заряжаемого «винчестера», и его проклятие сотрясло ночной воздух. Эта глупая женщина собиралась выйти и встретиться лицом к лицу с мародерами, не имея ничего, кроме старой винтовки, заряженной дробью. Она обрекала себя на смерть, а он, профессиональный киллер и исключительно меткий стрелок, сидел в собственной темноте, не способный сделать абсолютно ничего, чтобы защитить тех, о ком он должен был позаботиться.

А должен ли?

Джуд вышла под свет фонаря, сжимая в руках винтовку, которую она никогда не направляла ни на одно человеческое существо. Ее распущенные волосы развевались вокруг головы, ночная сорочка плотно обтягивала бедра. Мистические темные фигуры наездников в масках кружили перед ней по двору. Стараясь преодолеть ужас, Джуд вскинула голову, расправила плечи и заставила свой голос звучать бесстрашно.

– Что вам нужно здесь? Предупреждаю, эти владения находятся под защитой «Линии почтовых и пассажирских перевозок Шайенн – Блэк-Хиллс».

На мгновение воцарилась оглушающая тишина. Фонари покачивались и мерцали на прохладном ночном ветру. Джуд стояла на крыльце, всадники выстроились перед ней в линию, их лошади мотали головами и безжалостно топтали копытами ее двор. Шеренга замаскированных незнакомцев стояла напротив нее, пугая одним своим присутствием, и Джуд стало страшно.

– Вам предлагали защиту, – прогремела в ответ одна из замаскированных фигур. – Вы поступили глупо, отказавшись от нее.

– Кто вы? Трусы, прячущиеся под масками! Вы исполнили свою черную работу, а теперь убирайтесь из моих владений!

– Наша работа еще не выполнена, – последовало зловещее предупреждение.

– Вы явились, чтобы застрелить меня на моем парадном крыльце? – выкрикнула она полным страха голосом. И хотя Джуд понимала, что могло означать их предупреждение, волосы у нее встали дыбом, она не могла отступить, когда у нее за спиной в доме находилась ее семья.

– Мы явились, чтобы дать вам еще один шанс подумать над ошибкой, которую вы совершаете.

– Над какой ошибкой? – Джуд угрожающим жестом подняла винтовку. – Вы уже получили мой ответ. Здесь больше не над чем думать.

Жуткий смех разнесся в ночном воздухе, и холод пробрал Джуд до самых костей, когда мужчина произнес, растягивая слова:

– Женщина здесь одна – так что может произойти что-нибудь страшное.

Джуд вздрогнула, ее потные руки скользнули к курку винтовки. «Они не посмеют, не посмеют!» – убеждала себя Джуд, но за этим дерзким стремлением успокоить себя дрожала неуверенность. Никогда еще она так остро не ощущала своей изоляции. Почему не посмеют? Что удержит их от того, чтобы под покровом темной ночи забрать все, что им захочется? Кто их остановит? Только она. Пришло время продемонстрировать силу, но что ей делать, чтобы не получилось обратного результата, если они разгадают ее обман? Сможет ли она на самом деле нажать на спусковой крючок, чтобы напустить смерть на своих незваных гостей? И существовала ли хоть малейшая возможность того, что она попадет в кого-нибудь из них, если найдет в себе мужество? Она была одна с братом и стариком, и только она одна несла ответственность за разрушительные последствия. Доведенная до отчаяния, она неистово молилась в надежде найти средство для спасения.

– Вы ошибаетесь, ребята, – неожиданно раздалось за явление из темноты крыльца позади Джуд. – Леди не одна.

Никто из мужчин не был удивлен больше, чем Джуд, увидев крупную фигуру, выступившую вперед в неровном мерцании света. Долтон потянулся вперед, безошибочно взял винтовку из ее ослабевших рук и со знанием дела щелкнул затвором, чтобы привести оружие в готовность. Он стоял рядом с ней как символ непоколебимой уверенности и силы, и его незабинтованные глаза смотрели на всадников, словно он для будущей кары запоминал каждую деталь, начиная от складок на брюках и до последней пылинки.

– Я предложил бы вам, ребята, выбрать для визита более подходящее время. Сегодня уже немного поздновато для приема гостей, – винтовка выразительно пробежалась по налетчикам, – если вы, конечно, на этом не настаиваете.

И ни одному из нападавших и в голову не пришло, что этот мужчина не может ничего видеть из своей внутренней тьмы.

– Мы не собираемся ссориться с вами, мистер. Мы просто пришли передать леди сообщение. Давайте, парни, пора ехать. – И так же быстро, как появились, они ускакали в ночь.

– Они уехали? – наконец спросил Долтон.

– Да. – Джуд дрожащими пальцами коснулась руки, державшей наготове винтовку, и направила дуло вниз. – Благодарю вас.

– Ну и ну, это нужно было видеть! – бурно ликовал Сэмми.