— Вы очень добры.

Сказав это, Тамара протянула стряпчему обе руки.

— Я уверена, что Рональд и Майка были бы благодарны вам за ту поддержку, что вы оказываете мне и детям.

Мистер Лоусон сердечно пожал руки девушки и сказал:

— Вы вели себя очень храбро, моя дорогая. Жаль. что у меня не было для вас более веселых новостей!.. Но кто знает, может быть, все к лучшему…

— Было бы хорошо детям — вот все, что мне нужно, — заметила Тамара. — Хотя, честно говоря, ничего хорошего от поездки в Гранчестерский замок я не жду.

Возвращаясь домой верхом, Тамара подставила щеки морскому ветру и погрузилась в размышления. Да, если она уедет из Корнуолла, эта красота еще долго будет сниться ей по ночам…

В этом уединенном уголке Англии Тамара поселилась с сестрой и ее семейством после смерти отца. Дикая, первозданная красота Корнуолла покорила сердце девушки, и она никогда не скучала по суетной жизни многолюдного Оксфорда, откуда приехала.

Ей было всего пятнадцать, когда ее отец Конрад Селинкорт умер от сердечного приступа.

Ее мать умерла, и последние несколько лет Тамара ухаживала за ним одна.

Она рано повзрослела. И манерой поведения, и образом мыслей Тамара разительно отличалась от своих сверстниц.

Кроме того, она получила блестящее образование. Будучи дочерью университетского профессора и проживая в Оксфорде, Тамара часто встречалась и разговаривала с мужчинами столь же умными и эрудированными, как ее отец, Мало того — с тех пор как она научилась читать, многочисленные богатые библиотеки Оксфорда стали ее родным домом.

Если Конрад Селинкорт передал дочерям свои блестящие способности, красоту они, несомненно, унаследовали от матери.

Именно благодаря своей необыкновенной внешности, а не только хорошему голосу, Майке удалось добиться успеха в Оперном театре.

Отец же позаботился о том, чтобы его старшая дочь, в то время молодая, никому не известная дебютантка, сразу получила хороший ангажемент. Сумма ее жалованья значительно превосходила ту, на которую могла бы рассчитывать непрофессиональная певица.

Труппа Оперного театра не была обычным жалким и нищим сборищем актеров, кочующим из города в город. Ее финансировал Комитет любителей музыки, члены которого полагали, что наслаждаться искусством должны иметь возможность не только жители Лондона, но и провинции.

Когда труппа давала представление в Оксфорде, одна из ведущих актрис неожиданно заболела, и Майка ее заменила.

Она имела такой успех, что и режиссер, и директор театра единодушно решили, что эта девушка непременно должна стать членом их труппы.

Нелестный отзыв герцога Гранчестерского о Майке был не только в высшей степени оскорбителен — он являлся сущей клеветой. Он назвал ее «вульгарной актрисой с манерами проститутки».

Собственно говоря, все женщины в труппе были образцом добродетели. Да и Комитет любителей музыки, весьма строго следивший за поведением актеров, не потерпел бы никакой распущенности, обычно отличающей театральную среду.

Майка, с успехом выступавшая в Бате, Танбридже и некоторых других более мелких городах, понятия не имела о вольных нравах актерской братии и оставалась такой же чистой и неиспорченной девушкой, как если бы жила под бдительным присмотром пожилой дуэньи.

Когда она не была занята на сцене, она вела уединенную жизнь в доме своего отца в Оксфорде. Именно там Майка познакомилась с лордом Рональдом, который сразу же был ею околдован.

То, что молодому человеку еще не исполнилось двадцати одного года, было в глазах его отца достаточным основанием, чтобы воспротивиться этой скоропалительной женитьбе.

Однако герцог в своих попытках помешать такому развитию событий был столь бестактен и настойчив, что достиг обратного результата.

Когда молодому человеку, обладающему хоть каплей собственного достоинства, категорически запрещается «даже разговаривать с этой женщиной», он наверняка восстанет против столь нелепого требования.

Так и не достигнув своей цели, герцог в гневе покинул Оксфорд и вернулся в Лондон, а лорд Рональд через месяц женился на Майке.

В то время истек срок ее контракта с Оперным театром, и как только молодой муж сдал последние экзамены в университете, новобрачные уехали из Оксфорда в поисках жилья.

Оба питали слабость к морю, и поэтому молодые люди решили поселиться где-нибудь на побережье. И как раз в это время до них дошел слух, что в Корнуолле чрезвычайно дешевые дома.

Они незамедлительно отправились туда и вскоре очутились, как позднее выразился лорд Рональд, в подлинном раю, с той лишь разницей, что Адам и Ева никогда не были так счастливы.

Выбранная ими усадьба и впрямь была очень привлекательна, о чем в очередной раз с болью в сердце подумала Тамара. Она как раз подъехала к дому, который ей и детям вскоре предстояло покинуть навсегда, оставив позади множество прекрасных воспоминаний о той поре, когда все они были очень счастливы.

Заслышав стук копыт по гравию, дети выбежали на крыльцо встречать тетку.

Первым к Тамариной лошади подбежал Шандор и сказал:

— Я сам отведу Рыжего в конюшню, тетя Тамара.

— Как ты поздно, тетя! — с упреком заметила Кадина, а пятилетняя Валида, которую все в семье называли Вава, стоя на верхней ступеньке, капризно закричала:

— Я хочу чаю! Хочу скорее чаю!

— Потерпи немного, малышка, сейчас ты его получишь, — ласково сказала Тамара, поднимая девочку на руки.

Они вдвоем направились на кухню. За ними следовала Кадина.

Там уже хлопотала пожилая женщина, нанятая ухаживать за детьми, но фактически выполнявшая любую работу по дому.

— Вы уже вернулись, мисс Тамара? — спросила она, увидев Тамару с Вавой на руках.

— Да, вернулась, Люси, — ответила девушка. — Может быть, выпьем чаю? А то Ваве уже не терпится.

— Эти дети нипочем не будут есть без вас, мисс, — отозвалась Люси. — Уж как я соблазняла их горячими лепешками с кремом, и то ни в какую…

— Не дождаться тебя было бы нечестно с нашей стороны, тетя Тамара. — рассудительно заметила Кадина.

В свои десять лет эта девочка обещала стать в будущем настоящей красавицей, которая наверняка заставит не один десяток мужских сердец учащенно биться при виде нее.

Как странно, подумала Тамара, что никто из детей не унаследовал темно-каштановые волосы матери. Этим достоянием она была обязана своей венгерской бабке.

Все трое были белокуры, как и их отец, а глаза Кадины и Вавы обрамляли такие густые длинные ресницы — кто бы их ни увидел, застывал в восхищении.

Волосы Шандора были скорее коричневатыми, чем золотистыми, а черты его лица, такие же правильные, как у отца, делали мальчика уже сейчас чрезвычайно красивым ребенком.

Глядя на племянника, Тамара подумала, что мальчик очень похож на своего деда, ее отца. Интересно, задала себе вопрос девушка, а есть ли у Шандора сходство с дядей?..

Если это так и нынешний герцог Гранчестерский тоже красив, тогда его портрет, нарисованный ею в романе, неверен.

Но не могла же Тамара допустить, чтобы ее герой-негодяй был внешне привлекателен! Нет, у него должна быть циничная ухмылка, которая с первого взгляда позволит определить, что он за птица, «Как бы то ни было, вскоре я сама смогу убедиться, каков он на самом деле», — сказала себе Тамара.

При этом сердце у нее сжалось. Ведь предстояло еще объявить детям невеселую новость, что Тамара и сделала, как только с чаем было покончено.

Глава 2

Тамара даже не могла предположить, что желающих попрощаться окажется так много.

Как только соседи узнали, что она и дети покидают родной дом, началось настоящее паломничество. В усадьбу ежечасно прибывали люди, с которыми за долгие годы сдружились Тамара и ее родственники — все они посчитали своим долгом пожелать отъезжающим счастливого пути.

Приехали даже несколько местных джентри (Джентри — нетитулованное мелкопоместное дворянство), но основную массу визитеров составляли рыбаки, фермеры и крестьяне, которые искренне сожалели о предстоящем отъезде Тамары и ее племянников.

Когда тот или иной гость произносил особенно трогательные слова о Майке и лорде Рональде, Тамара чувствовала, как к глазам подступают слезы. Но вот наконец двуколка, запряженная доброй старой конягой, тронулась в путь. Позади остался милый старый дом, но Тамара ничего не видела — слезы все еще застилали ей глаза.

Согласно плану мистера Лоусона, он сам должен был отвезти Тамару и детей в Труро в их собственном экипаже. Затем они пересядут в почтовую карету. Это станет началом их долгого путешествия в Гранчестерский замок в Глостершире.

Дети были чрезвычайно возбуждены. Еще бы — они впервые отправились в такой долгий путь! Казалось, не только маленькая Вава, но и старшие не отдавали себе отчета в том, что навсегда покидают дом, где жили с самого рождения.

На взгляд Тамары, у них было слишком много багажа, и не только потому, что помимо собственных платьев она взяла почти все Майкины. Девушке была невыносима мысль, что в покинутом ими доме останутся многочисленные милые безделушки, которые сопровождали ее все годы, проведенные в доме зятя.

Там были простенькие табакерки, которыми очень дорожил Рональд; рабочая корзинка Майки; образцы вышивки, сделанные руками сестер.

Не смогла девушка расстаться и с такими совершенно, казалось бы, ненужными мелочами, как очень красивая раковина, когда-то найденная детьми на морском берегу, или флажок, развевавшийся над первой лодкой, купленной лордом Рональдом. Все эти вещицы напоминали ей о былом и, увы, прошедшем счастье.

Тамара понимала, что в будущем ей, вероятно, предстоит познать бедность.

Она заранее решила, что все имеющиеся у нее, деньги будут истрачены на детей.

Ведь герцог может оказаться отнюдь не таким щедрым, как предполагал мистер Лоусон, а потому на себя ей надо тратить как можно меньше.

Вот почему девушка не купила даже настоящих траурных нарядов, лишь у Шандора на рукаве появилась черная повязка, а у нее самой и девочек — черные пояса на платьях и такого же цвета ленты на шляпках.