Стон достиг моих ушей, но он принадлежал мне — хриплое признание боли, в то время как я вернулась в своё собственное тело, стала смертной и слишком слабой, чтобы исцелить саму себя. Мои способности исчезли, а с ними и гудение.

— Спокойно, Реми. Я держу тебя, — сказал Габриэль мягким голосом. Ашер притащился к нам и забрал меня у своего брата. Он вздрогнул, когда прикоснулся рукой к свежей крови, которая растекалась по моей спине.

— Почему, mo cridhe? Почему ты сделала это? — спросил он с мукой в голосе.

— Мне очень жаль, Ашер, — задыхалась я. — Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть!

— Ненавидеть тебя? Как ты только можешь подумать о таком?

— Ты хотел стать смертным.

Он прижал меня крепче к себе.

— Да. Для будущего вместе с тобой. — Он прислонил свой лоб к моему и у него на глазах выступили слёзы. — Я смог бы это вынести, прожить тысячелетие, зная, что в конце концов встречусь с тобой. Но без тебя всё это ничего не значит. Не оставляй меня сейчас, когда я только нашёл тебя!

Габриэль положил Ашеру руку на плечо.

— Есть ещё одна возможность. Люди переживали и худшее, а Реми не простая смертная. Ей нужно в больницу. А я сообщу её семье. Она ей будет нужна.

Когда Ашер встал вместе со мной, небо выполнило головокружительный танец.

— Ашер, поторопись! — подгонял Габриэль.

Ашер прижал меня к груди и бросился бежать, с такой скоростью, что звёзды образовывали полосы, а мой мир сократился до его неподвижного лица, единственного постоянного предмета, на размытом фоне проносящегося мимо пейзажа. Было так, словно я плыву в воде, как этому научил меня Брендон. У меня закрылись глаза, но Ашер затряс меня, пока я снова не посмотрела на него.

— Не засыпай, Реми! Нам предстоит ещё долгий путь! — Не было причин для лицемерия.

— Ты пришёл ради меня, Ашер. Я представляла тебя себе тысячу раз и внезапно ты появился.

— Конечно, mo cridhe. Ты же мне показала, где я тебя найду.

— Я ждала, но думала, ты придёшь слишком поздно. — На каждом слове я хватала ртом воздух. — Я пыталась быть сильной, но он не прекращал терзать меня. О Боже, Люси! Он застрелил Люси!

— С ней всё в порядке, — пообещал он мне. — Ты спасла её, разве ты этого больше не помнишь?

Я не могла вспомнить. Растерянная я размышляла над тем, когда я её спасла. В памяти что-то промелькнуло, как она исчезла через окно, но это казалось неправильным. Внезапно всё вокруг исчезло, и я ещё только знала, что Ашер меня держит. Неспособная бороться дальше, я закрыла глаза, провалившись в бездну сна.

— Реми! Проснись! — Я заморгала, смотря пристально на его рот, в то время, как он кричал дальше, пока фонари возле отделения неотложной помощи не ослепили меня. — На помощь! Мне нужна помощь! — кричал Ашер.

Кто-то забрал меня из его рук и положил на прохладную поверхность. Над моей головой жужжали пронизывающие голоса то туда, то сюда. Ко мне прикасались и меня толкали чужие руки, на рот и нос натянули кислородную маску и воткнули в тыльную сторону руки иглу. Время тянулось, пока облегчённый голос Бена не вернул меня в сознание.

— Теперь ты в безопасности, малышка. — Его шершавая рука сжала мою, и моё тело оживилось и загудело от облегчения. Со осознанием того, что мой отец и Ашер приглядывали за мной, моё бессознательное состояние отступило.


Глава 31

Медсестра проверяла ожоги на моей руке и в сломанном запястье меня пронзила боль. Когда она увидела, что я подняла на неё глаза, она исчезла.

С сознанием вернулось и воспоминание о том аде, что я пережила, когда находилась во власти Дина. Знакомая, трезвая атмосфера больничной палаты ещё дополнительно угнетала меня и вызывала боль, которая ничего общего не имела с моими ранениями. Спёртый воздух задвигался, когда кто-то беззвучно скользнул в палату.

Не Ашер, а Габриэль стоял в конце моей койки, вцепившись в металлическую раму с таким выражение лица, которое не предвещало ничего хорошего.

— Габриэль? Что-то с Ашером…? — спросила я.

— С ним всё хорошо. Но он беспокоился о тебе. Он разговаривал внизу в вестибюле с полицией и не хотел оставлять тебя одну. Они расспрашивают его как раз о том, как он тебя нашёл. — Он сжал губы в тонкую линию. — Между прочим, ты выглядишь так, будто тебя протащила лошадь через поле покрытое осколками стекла.

Я подмигнула ему, учитывая его яркое описание.

— Ну? И как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня протащила лошадь через поле покрытое осколками стекла, — прокаркала я.

Он прыснул от смеха, засунул руки в задние карманы брюк и закачался на пятках туда-сюда.

— Целительница с чувством юмора. Кто бы мог подумать, что что-то подобное существует? — Небольшая улыбка исчезла, и он удивлённо поднял вверх брови. — Твои энергии вернулись назад!

Он поморщился, а я подняла мою защитную стену вверх, не отвечая на его незаданный вопрос. В какой-то момент нужно будет всё объяснить, однако только после того, когда я полностью прослушаю запись моей матери, и мои предположения подтвердятся. Я только могла надеяться на то, что мой айпод пережил аварию.

Габриэль не стал переспрашивать.

— Нам нужно договориться о нашей версии показаний, прежде чем нас начнёт допрашивать полиция.

— Как долго я была без сознания?

— Два дня.

Ещё два дня моей жизни я потеряла благодаря Дину. Мой гнев снова вспыхнул, а я потушила его, превратив в дым и пепел.

— А где собственно все остальные?

— С тех пор как ты находишься здесь, твой отец почти непрерывно сидел рядом с тобой. Из-за твоих огнестрельных ран нужна была операция. Я думаю, он сдавал для тебя кровь.

Габриэль объяснил, что Ашер рассказал всем, что проезжал недалеко от форта, когда увидел меня в машине, а на заднем сиденье мужчину, как мы покидали эту территорию.

Что он последовал за мной и ещё вовремя пришёл, чтобы увидеть, как Дин, который ранил меня и оставил на краю обрыва, удирает. Никто не знал, что Ашер нёс меня в больницу на руках, а не вёз в машине.

Блеквеллы нашли труп Дина на пляже и похоронили в таком месте, где его никто никогда не найдёт.

Было бы невозможно объяснить, почему у него такие ранения, которые как две капли воды были похожи на мои, и тщательное расследование со стороны полиции снова привлекло бы внимание защитников. Для всех было лучше, если Дин просто исчезнет с лица земли. С тех пор, как моя мать была мертва, по нему никто не будет скучать.

— Как вы меня нашли? — захотела я знать.

— Ашер слышал, как ты его зовёшь. Собственно мы должны были искать тебя за границами города, как и другие, но он настоял на том, что Дин спрятал тебя где-то поблизости. Когда он сказал, что ты покажешь ему, где он сможет тебя найти, я подумал, что теперь он совсем свихнулся, но потом мы опоздали лишь на пару минут в общежитие. Связь, которая существует между вами…

Он элегантно пожал широкими плечами.

— Ничего не смогло бы удержать его от того, чтобы найти тебя. — Он посмотрел на меня странным взглядом.

— Что? — вырвалось у меня раздражённо.

Снова он вцепился своими сильными руками в остов кровати.

— Я тебя не понимаю, целительница. Ты изменилась. Если бы это не было абсолютно невозможным, то я на скалах предположил бы, что ты одна из нас. — В проницательном взгляде Габриэля лежало меньше враждебности, чем раньше. — Ты сделала его снова бессмертным, хотя знала, что можешь при этом погибнуть. Почему? — спросил он тихо.

— Ты задаёшь не те вопросы, защитник.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты однажды спросил, достойна ли я того, чтобы умереть за меня, — ответила я. — А не о том, чем я пожертвую, чтобы спасти его.

Медленно кивнув, он отпустил кровать.

— Ты не такая, как другие целительницы. С тобой я почти желаю, чтобы… Не важно. Я надеюсь на благо каждого, чтобы другие никогда не пронюхали о твоей тайне. — Его взгляд стал снова жестким, и он добавил гладким, беззаботным тоном: — В конце концов, однако им всегда это удаётся.

Габриэль исчез в двери. Он не знал, что попал в самую точку. В мире защитников и целительниц я действительно была уникальной. На моё удивление, я смогла это выяснить благодаря Дину.

Ты считаешь себя особенной, не так ли? Ты и твой богатый папаша. По крайней мере, я не урод! Никто не знал ответа на вопрос, почему я могла исцелять бессмертие. На самом же деле это было так просто: я сама могла стать бессмертной.

Если защитники выяснят правду, то моя жизнь в Блеквелл Фоллс закончится, потому что они никогда не прекратят охотиться за мной или за моей семьёй.


* * *

— Ты пришла в себя! — Бен зашёл в палату. Под флуоресцентным светом его лицо казалось серым от беспокойства и печали. Он убрал прядь волос у меня с лица. Рассеянно я заметила, что его аритмия сердца вернулась — последние недели я снова и снова исцеляла её и никогда не узнавала как решающую ссылку на то, чем она была. — Ну, детка?

— Ну?

— Ты нас ужасно напугала! Мы так за тебя боялись. Как ты?

Я подумала дать ему такой же ответ, как Габриэлю, но вместо этого сказала:

— Я жива. А Люси?

— У неё кровоподтёки, потому что она выпрыгнула из окна второго этажа, в остальном всё в порядке. Она тоже хотела проведать тебя, но мы посчитали, что ей лучше сначала отдохнуть. — Его нежное прикосновение привело меня в замешательство, потому что было противоположно тому, чего я ожидала.

— Она говорит, что ты героиня. Что Дин выстрелил в тебя, когда ты попыталась защитить её.

Героиня. Это было смешно. Я была та причина, по которой Дин выстрелил в неё. Для неё будет лучше, если я исчезну. Для всех для них так будет лучше. Мой отец чувствовал себя ответственным и виноватым за то, что бросил меня. Поэтому будет ещё труднее убедить его в том, что я должна уйти.

— Бен, я хочу уехать из Блеквелл Фоллса.