Рука Лизы инстинктивно прижалась к груди, словно она могла скрыть сердце от Королевы.

– Нет, я выберу сама, если ты дашь мне несколько минут.

– Мне надоело ждать. Хочешь увидеть свою мать?

Королева распростерла изящную, белую руку над отражающей гладью пруда, и поверхность стала зеркальной и спокойной. В воде, как в серебряном портале, проступила спальня Кэтрин. В двадцать первом веке наступал рассвет, но Кэтрин не спала, сжимая чётки шишковидными пальцами рук. Увидев её, Лиза вскрикнула: болезнь забрала столько жизненных сил у её матери, что было трудно поверить, что Кэтрин всё ещё дышит. Она молилась вслух. Она была жива!

За последние пару недель – убеждая себя, что больше не увидит Кэтрин – Лиза почти похоронила ее в своем сердце, однако мама всё ещё была жива и отчаянно тосковала по ней, очень волнуясь.

Лиза с горечью покачала головой, проклиная выбор. Для неё роковым ударом было увидеть Кэтрин. Её мама была живой в двадцать первом столетии и после всех этих месяцев, безусловно, поверила в смерть Лизы. Но у Лизы появился шанс вернуться обратно и подержать её за руку, заверить, что с её единственным ребёнком всё в порядке. Держать Кэтрин за руку, пока она умирает. Успокоить и окружить любовью, не дав ей умереть в одиночестве.

Чувства затопили Лизу, и смутно она ощутила запаниковавшего где-то в ночи Цирцена. Он прочитал, что творилось в её душе. Решительно девушка закрылась от него.

Лиза снова взглянула на пруд и с болью увидела поразительное отражение себя в состоянии Кэтрин: уходящие жизненные силы, увядание, чуть теплящееся желание жить дальше, смотря на Цирцена, над которым не властно время.

Цирцен дал ей любовь. Кэтрин дала ей любовь. Цирцен будет жить вечно. Лиза знала, насколько смерть Кэтрин уничтожит её, разобьёт ей сердце. Когда Лиза умрёт, Цирцен подвергнется такой же боли. Если она останется, что её ждёт? Стареть, пока Цирцен остаётся молодым? Умирать, пока великий воин будет стоять возле её кровати, держа её за руку и разбивая своё сердце? Он, кто за пятьсот лет потерял столько возлюбленных. Не будет ли милосердней уйти сейчас, чем заставить пережить её смерть через десять, тридцать, пятьдесят лет? Лиза прекрасно знала боль потери того, кого так сильно любишь.

У Лизы разболелась голова, а горло саднило от усилий сдержать слёзы.

Лиза медленно повернулась кругом, бросив долгий взгляд на замок Броуди, на наделённую магией ночь, на красоту Шотландского нагорья. Цирцен, я люблю тебя всем сердцем, – воззвала Лиза в ночь. – Но, к сожалению, я трусиха и не отличаюсь стойкостью. Годы убьют меня.

– Итак? – потребовала Королева Эльфов.

– Ох, – Лиза резко вздохнула, вздрагивая от своих мыслей.

– Выбирай! – настаивала Королева.

– Я… ох… д-домой, – так тихо сказала Лиза, что ветер сорвал слова с её губ и почти унёс прочь. Но Королева Эльфов услышала.

– А как же твой возлюбленный? Не хочешь с ним попрощаться?

– Его нет, – ответила Лиза, по щекам ее катились слезы. – Он на пути к Баннокберну…

– Баннокберн!

Королева застыла, приняв чуть ли не тревожный вид. Хотя трудно что-то прочитать на таком лице. Она хлопнула в ладоши, произнесла что-то на непонятном Лизе языке, и вдруг ночь вокруг девушки превратилась в хаос.

Шиан засиял, засветился внутренним светом, и Лизе открылось зрелище, которое мало кто был удостоен увидеть и лишь немногие выжили, чтобы рассказать об этом.

Эльфы дюжинами хлынули из шиана в ночь, скача верхом на могучих конях. Вокруг Лизы поднялась буря, поднимая с земли листья и ветки, а от земли исходило напряжение, словно она разрешилась от необычного бремени, выпустив на волю Дикую Охоту.

– На Баннокберн! – кричали они.

Лиза не имела понятия, как долго это продолжалось, эта хлынувшая рядом с ней неистовая волна необыкновенных созданий. Земля дрожала, луна опасливо спряталась за облаками, даже деревья, похоже, отступили от шиана . Лиза ничего не могла поделать – ближе к концу она закрыла глаза.

Наконец всё стихло, и девушка осторожно посмотрела на шиан . Там стоял высокий, могучий мужчина с шелковистыми чёрными волосами, приветствуя Лизу.

– Они забыли о времени сражения, – сухо сказал он. – У Эдуарда втрое больше отрядов, чем у Цирцена, а у моего народа личные интересы в этом сражении. Цирцен со своими людьми поспеют вовремя, чтобы спасти ситуацию. Мой народ любит наблюдать за победами и потерями смертных.

– Кто ты? – спросила потрясённая Лиза, молясь, чтобы он не засмеялся.

От этого мужчины исходила чувственность, которая почти могла соперничать с воздействием, которое оказывал на неё Цирцен. Если он смеялся, как Королева Эльфов, то Лиза опасалась что, возможно, потеряет себя в чарующем безумии.

Отправь её , – последовал приказ от ставшей невидимой Королевы Эльфов. – И после этого ты можешь покинуть остров.

Что с моими способностями просеивать время и переплетать миры? – потребовал он.

Я пока придержу их. Ты лишён свободы, пока я не отдам другого приказа, Адам.

Адам сделал яростный жест, после чего обратил внимание на Лизу.

– Похоже, твоё желание исполнится. – Уголок его рта изогнулся в насмешливом выражении недовольства. – И они ещё кличут меня шутом.

Какое право ты имеешь с такой досадой пялиться на меня? – подумала сбитая с толку Лиза. Будто он знал, что она приняла ужасное решение. Затем до неё дошли слова Королевы Эльфов: Адам.

– Постой, – начала Лиза.

Ей не удалось закончить предложение.

– Ты тот самый Адам Блэк? – выкрикнула Лиза, смертельная ярость затопила ее.

Но было слишком поздно. Она…

Снова…

Падала…

* * *

Далеко, около Фер Бога Цирцен согнулся пополам в седле и схватился за живот. Из его лёгких вырывались хриплые звуки, и он пристально, с ужасом, смотрел в ночь.

Галан и Дункан резко остановились рядом с ним.

– Что? Что случилось, Цирцен? Ответь мне! – завопил Дункан. Никогда он не видел на лице Цирцена подобной муки.

– Она ушла, – прошептал лэрд. – Я больше не ощущаю Лизу.

– Что это значит? – быстро переспросил Дункан. – Ей как-то удалось вернуться в своё время?

Взгляд Цирцена стал свирепым.

– Или так … или её нашёл Адам.

– Почему ты не дал ей флягу? – потребовал Дункан. – Тогда бы этого не случилось.

Цирцен чуть было не набросился на Дункана.

– В прошлый раз, когда мы разговаривали, ты выступал против этого.

– Это было, прежде чем Арман…

– У меня не было времени ! – взревел Цирцен.

– Ты должен вернуться.

– Она ушла, – произнёс Цирцен сквозь стиснутые зубы. – Если она покинула это столетие, слишком поздно искать её. Если же её нашёл Адам – мне тоже поздно искать Лизу. Неужели ты не понимаешь – так или иначе, в любом случае слишком поздно, потому что Лизы нет.

Лэрд поднял руку, хлопнув лошадь Дункана по крестцу.

– Вперёд! – приказал он отрядам.

– Поскачу и отомщу! – тихо поклялся себе Цирцен, зная, что у каждого англичанина, который падёт от его топора или меча будет лицо Адама



Глава 28


БИТВА У РУЧЬЯ БАННОК БЕРН, ОТ КОТОРОГО ОНА И ПОЛУЧИЛА СВОЁ НАЗВАНИЕ, длилась всего два дня, но это были два самых знаменательных дня, всколыхнувших всю страну, от края до края.

Войска Эдуарда Плантагенета собрались возле речушки. Они были сильны, численно превосходили шотландцев в пять раз и самонадеянно полагали, что от победы их отделяют считанные часы. Англичане находились всего лишь в нескольких милях от Стерлинга, обладали подавляющим преимуществом, и у них в запасе оставалось еще два дня, чтобы одержать победу над дикими шотландцами.

Эдуард смеялся и шутил со своими людьми.

- Больше двух часов это не займёт, – злорадствовал английский король.

Отряды англичан вступили в бой, и к ужасу Эдуарда в течение следующих двух часов большая часть англичан стали добычей грамотно расставленных Брюсом ям и заграждений – предательски спрятанных в густом кустарнике заострённых кусков железа.

Скрытые ловушки поколебали уверенность англичан, их войско стало перегруппировываться, запоздало обнаружив, что передовые позиции шотландцев практически неприступны.

Обход для атаки с фланга неизбежно повлёк бы за собой путь вдоль края болотистой речной поймы, в то время как шотландские копьеносцы устроились на возвышенности, готовые уничтожить англичан одного за другим.

Эдуарда огорчило, насколько правильно Брюс выбрал место для сражения, и сколь глупо его войска преуменьшили ловкость шотландцев. К концу первого дня сражения тяжелая конница Эдуарда дважды отражала атаку, и англичане несли значительные потери.

Ночью лагерь Брюса отдыхал на опушке леса Нью Парк, шотландцы ликовали, успешно оказав сопротивление отрядам англичан.

Англичане же совершили свою вторую, роковую ошибку, став лагерем на болотистой земле между реками Берн и Ривер Форт. Тактическая ошибка, которая с утра им должным образом аукнется.

Когда сэр Александр Сэтон, шотландский рыцарь в английской армии Эдуарда, дезертировал поздно ночью первого дня, объявив во всеуслышание, что завтра шотландцы победят, а если не победят, то он охотно сложит собственную голову, английские отряды ещё больше пали духом.

На второй день англичане быстро поняли ошибку, которую совершили, разбив в таком месте палаточный лагерь. Шотландцы спустились к ним, с первой же попытки поймав армию англичан в ловушку, загнав её между реками Баннок Берн и Ривер Форт в слишком узкое пространство для того, чтобы выстроить боевой порядок для ответной атаки.