— Я пытаюсь поверить.

— Очень хорошо… Я так близка к моему папе… и жила с ним все время с тех пор… как умерла мама… Я могу чувствовать, что с ним происходит, даже если он далеко от меня, ощущать то… что другим людям… недоступно.

Она говорила нерешительно, как будто знала, что лорд Брэйдон все равно не поверит.

Ей трудно было найти подходящие слова, чтобы описать свои чувства.

Однако он помог ей своими вопросами.

— Вы хотите сказать, что обладаете психическим или сверхъестественным восприятием его состояния или чувств?

— Папа объясняет это просто как действие силы мысли, — ответила Лоилия.

— Я, конечно, слышал о подобном, но в основном это касалось народов Индии или других стран Востока. Я не думал, что такое возможно в Англии.

— Папа говорил то же самое, но так как я могу читать его мысли, а он — мои, я знаю, что происходит с ним, когда он не со мной, и… я знаю теперь, что его захватили и удерживают силой!

— Но каким образом вы можете знать это? — удивился лорд Брэйдон.

Он ощутил легкий жест беспомощности в движении ее руки, державшей его руку.

— Я знала, что вы не… поверите мне.

— Я пытаюсь поверить, но вы еще не сказали мне имя вашего отца.

— Стэндиш, — ответила она.

Лорд Брэйдон пристально смотрел на нее.

— Вы хотите сказать, что ваш отец — Тарстон Стэндиш? — сказал он наконец.

— Вы знаете его? Вы знаете папу?.. Я с трудом могу… поверить в это!

Имя Тарстон Стэндиш говорило очень много людям, подобным лорду Брэйдону, которым Министерство иностранных дел доверяло порой особые поручения и миссии в других странах.

Тарстон Стэндиш был одним из тех необычайно одаренных людей, которые изредка рождаются в различных частях света.

Человек, способный с легкостью говорить на любом языке, каким бы трудным он ни казался другим людям, Тарстон Стэндиш был общепризнанным экспертом по всем вопросам, касающимся Востока. И поскольку это также интересовало его, он был непререкаемым авторитетом в области различных видов оружия.

Казалось бы, странное сочетание интересов, но это имя несколько раз шепотом произносили лорду Брэйдону с благоговением и восхищением.

При этом говорили, что Тарстон Стэндиш знает больше, чем кто-либо, о научных экспериментах, проводимых в России и некоторых других странах мира.

Это был человек, с которым лорд Брэйдон всегда жаждал встретиться.

Насколько же невероятно — даже трудно поверить, что все это происходит с ним наяву, — было то, что он станет теперь поддерживать контакт с дочерью Тарстона Стэндиша.

А также то, что она сейчас в Берлине и ищет своего отца.

Внезапно в его сознании вспыхнула мысль, что Тарстон Стэндиш мог быть тем человеком, о котором говорил маркиз Солсберийский.

Тем человеком, которого он послал в Берлин узнать что-либо о новом германском орудии и от которого больше месяца не поступало известий.

Лорд Брэйдон подумал, что именно подобные задания должны были казаться увлекательными для Тарстона Стэндиша.

Если Стэндиш в опасности, как утверждает его дочь, он должен в первую очередь попытаться спасти его.

— Я знаю о вашем отце лишь по отзывам, но никогда не встречался с ним. Но я знаю, какими блестящими способностями он обладает, как ему доверяют и восхищаются им люди, о которых нам здесь лучше не говорить.

Лоилия чуть вздрогнула от этих слов.

Она оглянулась вокруг, как будто представила себе кого-то, скрывающегося в полутемной комнате.

— Глупо было с моей стороны… отправляться сюда… но я знала, что папа — в беде… И я подумала, что он сможет сообщить мне, как помочь ему, если я буду… ближе к нему, а не в далекой Англии.

— Вы знали, что он — в Берлине?

— Да, он говорил мне, что поедет сюда… и он писал мне из тех мест, где останавливался, каждую неделю, пока… неожиданно, письма перестали поступать.

— И тогда вы подумали, что его захватили?

Прежде чем ответить, Лоилия странно взглянула на него своими большими глазами.

— Я думаю, папа пытается сообщить мне, что немцы хотят получить от него какую-то информацию и поэтому держат где-то насильно.

Лорд Брэйдон подумал, что скорее всего девушка права.

Если германские власти смогли заполучить человека, подобного Тарстону Стэндишу, они попытаются заставить его говорить.

В случае удачи они выудили бы у него любые секреты Британского адмиралтейства.

Кроме того, им представилась бы возможность оценить, действительно ли их новое оружие значительно и, как они считают, превосходит английское.

Лорд Брэйдон теперь не сомневался, что просто обязан приложить все усилия для спасения Лоилии.

А следующая задача — выяснить местонахождение ее отца.

На какой-то миг он ощутил себя беспомощным перед невообразимыми трудностями.

Но затем, как всегда в минуты опасности, он подумал о той силе, которую может вызвать к действию.

Она никогда не подводила его в прошлом.

И опять Лоилия, казалось, прочитала его мысли.

— Если вы сможете помочь мне, — сказала она, — мы вместе спасем папу. Я уверена, это Бог послал вас… в нужный момент, чтобы… сделать это.

Ее вера тронула лорда Брэйдона, и он сказал:

— Нам придется проявить большой разум, очень большой разум, чтобы вызволить вас из этого мерзкого дома и чтобы при этом не возник большой шум.

Его мозг работал как хорошо отлаженная машина, которая начинает двигаться сначала медленно, а потом быстро набирает обороты.

Он отметил про себя, что они с Лоилией провели вместе почти полчаса.

У него не было желания встречаться с бароном, пока он не вызволит ее отсюда.

Инстинктивно — как будто слова, которые он произносил, диктовались ему кем-то свыше — он начал излагать ей свой план.

Поскольку она была дочерью своего отца, он полагал, что она привыкла неукоснительно подчиняться инструкции.

Она не обсуждала ничего из сказанного им, лишь согласно кивала головой.

Лорд Брэйдон встал с кровати.

Взяв бутылку шампанского, он вылил большую его часть в угол комнаты, где оно не будет обнаружено до их ухода.

Затем зашел за кровать и, вынув платок из подслушивающего устройства за портьерой, положил его обратно в карман.

Пьяным голосом, которым говорил ранее, он громко произнес:

— Ты оч-чнь хрш'я девочка — оч-чнь хршая! И я п-приду завтра!

Говоря все это, он обошел комнату, снял пиджак с дверной ручки и надел его.

В то же время он распустил галстук и расстегнул несколько пуговиц на жилете, чтобы выглядеть растрепанным.

Взъерошил рукой волосы и поманил пальцем Лоилию.

Когда она выскользнула из кровати, он обнял ее за плечи и открыл дверь.

Как и следовало ожидать, стоило им только выйти и двинуться в холл, как мадам сразу оказалась рядом с ними.

— Вы иметь хорошее время? — спросила она гортанно. — Лоилия хорошая девочка, делал, что вы хотеть?

— Очень хорошая дев'чка! — Лорд Брэйдон икнул. — Оч-ч хор'шая! Я приду завтра вечером — и вы оставьте ее для меня.

— Ja, ja, mein herr , Лоилию оставить для вас.

Еле волоча ноги, словно вот-вот упадет, лорд Брэйдон тяжело опирался на Лоилию.

Он шел, обнимая ее за плечи, к входной двери.

Швейцар открыл ее, затем сбежал по двум ступенькам туда, где на улице ожидал экипаж.

Лорд Брэйдон испытал облегчение, увидев Уоткинса, сидящего на козлах.

— Ваш экипаж здесь, майн герр? — воскликнула мадам. — Говорить добрая ночь Лоилии. Оч-чень рад, вам нравиться она.

— Я д-думаю, она феликолепна! — ответил лорд Брэйдон.

Он увидел нескольких девушек, выглядывавших через дверь.

— Вы все феликолепные! Феликолепное место, хорошие девочки, хорошая мадам! Я благодарю вас!

Выкрикивая это, он запустил руку в карман.

Вытащив горсть купюр и монет, он бросил их в холл.

С визгами восторга девушки налетели на них.

В поднявшейся суматохе мадам наклонилась вперед, спеша поднять золотую монету, упавшую возле ее ног.

Лорд Брэйдон швырнул еще несколько монет швейцару, стоявшему возле дверцы экипажа, и тот начал подбирать их.

Тогда он отпустил Лоилию и подтолкнул ее.

Быстрая как молния, она сбежала по ступеням, бросилась через тротуар и взлетела в экипаж.

С резвостью атлета, и не думавшего пить, лорд Брэйдон последовал за нею.

Лошади дружно взяли, и Уоткинс, оставивший к тому времени кучера на козлах и сошедший вниз, вскочил вслед за ними в экипаж, захлопнув дверцы.

Лошади набирали скорость, и Лоилия, вскрикнув от радости, упала на грудь лорда Брэйдона.

— Мы убежали! Мы убежали! — восклицала она. — Я не верила в это… Я не думала, что это возможно… но нам… удалось!

Она уткнулась лицом в его плечо, и он почувствовал, что она плачет.

— Все хорошо, — говорил он мягко. — Вы вели себя очень отважно.

Он взглянул на Уоткинса, сидевшего спиной к лошадям.

Фонарь со свечой, висевший над ним, слишком ярко освещал широкую ухмылку на его лице.

— Теперь, Уоткинс, — сказал лорд Брэйдон, — нам предстоит доставить мисс Лоилию в наши апартаменты, не возбуждая чьего-либо любопытства, но она не очень-то приодета.

— Вы оставили свой плащ в том доме, милорд.

— Я знаю, — ответил лорд Брэйдон, — и шляпу, которая довольно рискованно балансировала на моей голове; она упала, когда я сбегал по ступеням.

Пока он плелся, шатаясь, к входной двери, мадам нахлобучила шляпу ему на голову.

Она держала на своей руке его плащ, намереваясь передать его, когда он отпустит Лоилию.

— Могу ли я высказать предложение, милорд? — спросил Уоткинс.

— Да, конечно.

— Я думает, милорд, я бы лучше взобрался на козлы рядом с кучером. Вряд ли вашу светлость преследуют сейчас, но никто никогда не знает.

Лорд Брэйдон кивнул.

Уоткинс постучал в стеклянное окошко за сиденьем кучера, и лошади остановились.