– Что? Что это, Олег! – ей хотелось закричать, но голос был слабым и словно чужим.

– Ты слишком много выпила сегодня. Одевайся, сейчас тебя отвезут домой. В понедельник поговорим, – холодно ответил Олег, – Петрович, ради бога, хватит ее мочалить. Отпусти девушку.

Кира наспех, кое-как оделась и встала у закрытой двери. Олег открыл дверь и выпустил ее, лишь коротко бросив: «Машина ждет внизу.»

Когда дверь закрывалась за ней, она услышала раздававшиеся в кабинете начальника взрывы хохота по поводу какой-то пошлой шутки.

Снова машина везла Киру по ночному городу, но сейчас внимание Киры не привлекали разноцветные огни вывесок и реклам, ярко подсвеченные здания, холодная красота ночного мегаполиса. Она смотрела в одну точку и кусала губы, чтобы не расплакаться при водителе. Она пыталась сосредоточиться, понять, осмыслить, что произошло. Но мысли разбегались, словно шарики с порвавшихся бус.

– Действительно, что-то порвалось, что-то сломалось, – думала она. В голове без конца звучало ужасная фраза, произнесенная ледяным тоном: «Ты слишком много выпила сегодня».

– Разве я виновата? В чем я виновата? – крутилась единственная мысль. Но ответа не было. Кира опять поймала себя на том, что в сознании все плывет, мысли путаются. Глаза закрывались, ей хотелось спать.

– Нельзя спать, еще неизвестно куда меня отвезут – пришла к ней неожиданная и пугающая мысль.

– Почему мы свернули налево? – спросила она у водителя. Свой голос показался ей необычно низким, охрипшим.

– Так быстрее доедем, – ответил тот, не отрывая взгляда от дороги.

Центр города уже остался позади. Кира с тревогой вглядывалась в незнакомые, темные улицы. Фары выхватывали из темноты гаражи, деревья, бетонные заборы разрисованные граффити, мрачные дома с темными окнами. Кире стало тоскливо и страшно. «Ты сегодня слишком много выпила», – это звучало как приговор.

– А что если он сейчас выедет за город? Что мне делать тогда? Что делать? Как же хочется спать, как я устала. Номер, надо было запомнить номер машины и сообщить кому-нибудь, – роились разные мысли в голове у Киры.

– Когда мы приедем, наконец? – спросила Кира водителя.

– Куда, куда приедем?

– Идиот, – подумала Кира и резко ответила.

– Хватит болтать глупости, мне надо скорее добраться домой.

– К утру будешь дома.

– Все, хватит. Останови машину! – вспылила Кира, и начала копаться в своей сумочке.

– Останови! У меня газовый баллончик!

– Ладно, все, успокойся. Через пять минут приедем.

Когда машина остановилась у ее дома, Кира тут же открыла дверь авто и не захлопывая ее с трудом пошла к подъезду. Ноги не слушались ее, будто чужие. Шаги давались ей с трудом, словно она шла на протезах. Не оглядываясь, Кира открыла дверь подъезда и вошла внутрь.

Едва Кира вошла в свою квартиру, в сумочке заиграл мобильный телефон. Романтическая песня о любви, которую она выбрала для сигнала вызова, сейчас показалась ей глупой и неуместной. Даже не проверяя, кто ей звонит, Кира бросила сумку на тумбочку в прихожей, скинула плащ и прошла в комнату. Зазвонил городской телефон, Кира дошла до разложенного дивана, легла на живот, уткнулась лицом в подушку, закрыла глаза. В ее воображении мелькали и кружились шокирующие картинки прошедшего вечера, неприятные лица, обидный смех. Периодически в квартире звонили телефоны. Под тревожный аккомпанемент телефонных звонков Кира незаметно провалилась в черную дыру неспокойного сна.

Кире снилось, много разных тревожных снов, то самолет, на котором она летела, рухнул в море и продолжал плыть под водой, а страшные обитатели моря, огромные осьминоги, белые акулы, зубастые мурены хищно разглядывали через иллюминаторы свою добычу, стучали хвостами по слабой обшивке самолета. Затем она оказывается на работе и за ней гонится кто-то в маске и с ножом – она забегает на самый последний этаж, выходит на крышу, подбегает к краю и пытается перепрыгнуть на крышу соседнего здания. Она в ужасе прыгает, но соскальзывает с крыши, цепляется пальцами за самый край, но ей не хватает сил. Пальцы разжимаются, она срывается вниз с большой высоты и через три секунды замирает навсегда, нелепо, как манекен, раскинув руки и ноги на асфальте.

Последнее что ей приснилось – она работает на какой-то маленькой фабрике, в темном, сумрачном цехе с грязным полом и почти не пропускающими свет заляпанными и закопченными маленькими окнами. Часть окон были заколочены фанерой.

Это было воспоминание из детства, на такой фабрике работал ее отец, и она несколько раз приходила туда с мамой, чтобы встретить его после работы в день получки. Вокруг нее сновали мрачные люди, в грязных халатах, с грязными лицами. Она была в таком же грязном халате и резиновых сапогах. Ее работа почему-то заключалась в том, что она отмывала от грязи комнатные электрообогреватели. Но ей мешали птицы. Громко чирикая и галдя, воробьи огромными стаями налетали на уже отмытые обогреватели, долбили их клювами, царапали коготками, гадили на них.

Несчастная Кира пыталась отгонять птиц мокрой тряпкой, но получалось плохо. Истошно чирикая, воробьи побеждали.

– Сюда бы большого и сильного кота, – думала Кира, – а лучше парочку. Они бы смогли помочь.

Но котов не было. Пришел начальник в костюме, он сильно напоминал ее босса, Олега Николаевича. Кира стала виновато докладывать ему, что помыла столько-то обогревателей старой конструкции и столько-то новой конструкции. Показала где они стоят на полках вдоль стены.

– Но вот птицы, они сильно все портят, – объясняла она.

Начальник недовольно покачал головой.

– Наверное, нам придется с вами расстаться, – сказал он. – Я был о вас лучшего мнения, я думал, что вы справитесь. К тому же вы сегодня слишком много выпили.

Кира хотела сказать, что это не правда, но слова застряли в горле, она только отвернулась, едва сдерживая слезы.

Тут, перекрывая чириканье воробьев, раздались очень громкие трели. В ворота, ведущие в цех, входила теперь уже огромная птица, размером со страуса или огромного пингвина. Она издавала свои трели все громче и громче, неторопливо приближаясь к Кире.

– Бежать, бежать скорее, на свободу, на свет, прочь отсюда! – пронзила Киру мысль, и она, расталкивая мешающих ей людей, бросилась к выходу из страшного цеха.

Кира проснулась, открыла глаза. Было светло, но улице чирикали птицы, громко и настойчиво звонил звонок в дверь ее квартиры. Именно пронзительный звонок и был песней огромной птицы в ее только что оборвавшемся сне. Потом звонок в дверь затих, но начал играть мобильный телефон, от него принял эстафету городской. События последних двух недель приучили Киру к неприятным неожиданностям, поэтому она, сжавшись в комочек под одеялом, не зная, что предпринять.

Наконец, когда все стихло, она осторожно и бесшумно подкралась к двери и заглянула в глазок. Заглянув в глазок она отпрянула и прижавшись спиной к стене закатила глаза.

Перед ее дверью стоял мужчина в милицейской форме. Он стоял спиной к двери и с кем-то разговаривал. Кира сползла по стене и села на корточки. Мысли бешено закрутились в голове.

Откуда милиция? Почему? Неужели ее нашли из-за того происшествия в отделении милиции, где она была неделю назад? В любом случае открывать дверь не буду, – думала Кира, – а если будут ломать дверь?

– Нет, не должны, – успокаивала себя она, – не имеют права. А если вызовут ОМОН и срежут дверь болгаркой? Нет, это полный бред, я же не наркобарон.

На цыпочках Кира прошла обратно в комнату, прихватив с собой сумку. Достала из сумки мобильник и стала изучать пропущенные вызовы. Кроме двух незнакомых номеров несколько раз ее вызывала Света, ее подруга с работы. Когда они планировали встретится в выходные, то обычно заранее договаривались на работе. А тут пять пропущенных вызовов от Светы.

– Может быть она что-то знает, – размышляла Кира, – и хочет мне помочь?

Чтобы не услышали за дверью, Кира забилась в дальний угол комнаты, подальше от входной двери, накрылась одеялом и набрала номер Светы.

– Светка, чего звонила? – прошептала она в трубку.

– Кира, ну слава богу живая. Что у тебя с голосом, ты простыла, что-то холодное в рот брала?

– Нет, не могу громко говорить.

– Почему? Ты где сейчас?

– Светка, здесь такое! Ко мне милиция ломится!

– Блин, ты что дома?

– Да, конечно, а где я должна быть?

– Да это я вызвала участкового, хотели уже дверь ломать, ты же пропала, тебя двое суток нигде нет.

– Как двое суток, сегодня же суббота, так?

– Сегодня, моя зайка, понедельник, девятое апреля, 2008 год, мы находимся на планете Земля.

– Значит, я проспала почти два дня, – подумала Кира, с трудом восстанавливая в памяти события минувшей дней.

– Вот что, подруга, давай открывай дверь, пока мы ее не сломали, – раздался в трубке бодрый, веселый голос Светы.

– Только не надо никакой милиции, я их боюсь, – слабо возразила Кира.

– Да хватит тебе, он нормальный парень, я уже с ним познакомилась. Открывай, мы здесь уже давно торчим.

Кира одела халат и нерешительно подошла к двери.

– Теперь, когда они знают, что я дома, не открывать дверь глупо, – подумала она, открывая замки.

– Ну вот, она ваша потерпевшая! – громогласно, на всю лестничную площадку объявил молодой, розовощекий и светловолосый лейтенант, – жива и здорова, как ни в чем не бывало. И всех на уши поставила!

– Слава богу, что жива и здорова, – попыталась успокоить участкового Света, – ты же понимаешь, Коля, с кем не бывает. Такая вот реальная ситуация.

Света тоже разрумянившаяся, видимо они долго стояли на улице и обсуждали, что делать дальше, была одета в стильное светло-бежевое приталенное пальто с большим воротником и широким поясом, но голове была строгая прическа – светлые волосы зачесаны назад и собраны в пучок. На носу модные очки в тонкой оправе, черные туфли на высоком каблуке, она выглядела очень эффектно, словно настоящая бизнес-леди. Очки Света надевала редко, когда нужно было прочитать очень мелкий текст или придать своему облику солидность. Действительно, очки придавали ее внешности какой-то дополнительный шарм, или как, шутила Кира, делали ее лицо умным.