– Волшебно! Обворожительно! – проговорил герцог, но взор его омрачился.

Герцогиня сделала Клодине знак своим букетом из гранатовых цветов.

– Клодина, – сказала она, когда та подошла к ней. – Мы решили тоже тянуть жребий, почему мне и герцогу не довериться на этот раз судьбе? Нашей любезной хозяйке пришлось поспешно бросить и наши имена в вазу.

Когда графиня Морслебен в костюме рококо с кокетливым книксеном подошла к герцогине и подала ей серебряную вазу с маленькими, свернутыми в трубочку записками, она смело протянула худенькую руку и взяла одну из них. Принцесса Текла отказалась. Рука принцессы Елены задрожала, когда вынимала записку. Графиня Морслебен, казалось, не заметила Клодины и хотела пройти мимо, но герцогиня с улыбкой дотронулась до ее плеча, и она должна была остаться.

– Дорогая Клодина, – сказала высокопоставленная женщина, – что вам даст судьба?

И Клодина также взяла записку.

– Погодите читать! – воскликнула герцогиня, которую чрезвычайно забавляла эта игра.

Ее большие темные глаза весело блестели, она слегка опиралась на руку Клодины.

– Посмотри, Клодина, – тихо сказала она, – с каким любопытством кавалеры смотрят на дам. Мне кажется, что даже Адальберт с некоторым страхом глядит на мою добрую Катценштейн. Как она смешна в костюме госпожи советницы Гёте!

Напудренная белая голова хорошенькой фрейлины мелькнула в толпе, теперь она подняла пустую вазу кверху, и в то же мгновение заиграли увертюру из «Сна в летнюю ночь». Дамы должны были пригласить предназначенных им судьбой кавалеров к столу – так распорядилась принцесса Елена. К мягким звукам примешивался шум развертываемых бумажек, смех и возгласы становились все громче. Глаза ее высочества заблестели – на ее записке стояло имя юного застенчивого лейтенанта.

– Ну, Клодина? – спросила она, взглянув на бумажку подруги, и воскликнула: – О, его высочество!

Клодина побледнела, записка задрожала в ее руке.

– Странный случай! – прошептал сзади них тихий голос. Герцогиня медленно обернулась и холодным взглядом окинула с головы до ног принцессу Елену. Но беззаботная радость внезапно исчезла из ее глаз. Она молча взяла Клодину за руку и пошла с ней через толпу, которая почтительно расступилась.

– Вот, мой друг, – обратилась герцогиня к мужу, стоявшему с Пальмером, – дама, назначенная тебе судьбой. Господин фон Пальмер, приведите ко мне лейтенанта фон Вальдгауза: я вынула его имя.

Пальмер побежал. Герцогиня, с улыбкой пряча лицо в гранатовый букет, стояла рядом с его высочеством и Клодиной. К ней с глубоким поклоном подошел задыхающийся и страшно покрасневший молодой офицер. Через несколько секунд оживленная толпа разместилась вокруг столов, широкий поток молодости, красоты и роскоши разливался по саду из вестибюля, где под пурпурным балдахином сидела герцогиня со своим кавалером. Герцог, стоя рядом с Клодиной, обернулся к саду и указал на темные липы.

– Здесь в комнате душно, – сказал он.

Взглянув на милое лицо, полное горестного смущения, он произнес:

– Ради бога, милостивая государыня! – Он с сожалением и испугом продолжал: – Что вы думаете? Я не разбойник и не нищий, и я дал вам слово. Не отказывайте мне в этой невинной радости.

Она машинально сошла с ним по ступеням лестницы к одному из столиков, на котором было всего четыре прибора. Длинный розовый шлейф, светящийся в лучах луны, лежал на траве, выдавая ее присутствие, сама она стояла в тени за своим стулом. Барон сходил с лестницы со своей дамой, молодой и добродушной женой ландрата фон Н., на его лице лежало мучительное беспокойство. Он как буря понесся к столу герцога. Хорошенькая женщина, закутанная в зеленый газ, перевитый жемчугом и белыми лилиями, с трудом поспевала за ним.

– Ее высочество приказала, – сказал он.

Он перевел дух, подавая стул своей даме, и сделал знак лакею, разносившему кушания.

Маленькой принцессе достался Пальмер. Она сидела за столом ее высочества, так же как и принцесса Текла. Герцогиня со своего места могла видеть столик, за которым ужинал ее супруг. Четыре фигуры, сидевшие там, были освещены рембрандтовским светом. Ее высочество взяла бокал шампанского и выпила, кивнув герцогу. Барон Лотарь взошел на ступени и произнес тост за их высочества, герцог провозгласил тост за здоровье дам.

Глаза принцессы Елены с истинно демоническим выражением не отрываясь смотрели на стол под липами; там, казалось, было очень весело: звучный смех герцога ясно доносился до ее ушей. Иногда она обращала свое бледное лицо к герцогине и с удовольствием замечала, что та тоже не отрывала взгляда от этой группы. В глазах ее выражался вопрос, хотя губы улыбались и она казалась такой веселой, как давно не была. За большим столом также царило оживление. Фрау Катценштейн, сидевшая с молодым юнкером, развлекала всех своим сухим юмором. Во время десерта, когда по саду рассыпались снопы ракет, принцесса Елена, попросив своего кавалера поменяться с ней местами, села рядом с ее высочеством. Пальмер сделал это весьма охотно, тем более что герцогиня за все время ужина не сказала ему ни слова, всецело занятая своим юным кавалером. Маленькая принцесса сначала молчала. Несмотря на безумную ревность, сердце ее начинало усиленно биться при мысли о том, что она собиралась сделать. Вопреки всякому этикету, она несколько раз выпила по целому бокалу шампанского, которое Пальмер незаметно подливал ей. В головке своенравной принцессы был страшный сумбур. Она снова взглянула вниз – в это мгновение вспыхнул бенгальский огонь и осветил ненавистную особу, сидевшую рядом с бароном. Они не говорили друг с другом, но он повернулся к ней, как бы желая вполне насладиться видом прекрасной девушки, освещенной ярким белым светом. Кровь бросилась в голову принцессы, разгоряченную вином.

– Ваше высочество, – прошептала она, наклонившись к герцогине, которая только что взялась за букет и веер. – Ваше высочество, Елизавета, вы слишком доверчивы!

Неужели герцогиня не слышала? Она медленно, с надменным видом встала. Знак к концу ужина был дан, стулья отодвинулись, и в саду вспыхнула монограмма «А. и Е.» под герцогской короной.

Все снова направились в сад танцевать.

– Позовите принцессу Елену, – сказала герцогиня своему кавалеру, войдя в палатку и надевая легкую накидку, как будто чувствовала озноб. Она больше не владела собой и велела подать карету. Но герцог продолжал разговаривать с Клодиной под липами. Принцесса Елена быстро подошла к палатке, лицо ее выражало отчаянное упрямство.

– Пожалуйста, объяснитесь яснее, кузина, – громко сказала герцогиня, сделав фрау фон Катценштейн знак удалиться.

Они были одни в розовом сумраке маленькой палатки, перед которой шумел бал, залитый лунным светом.

– Ваше высочество, – страстно сказала девушка, – я не могу видеть, как вас обманывают!

– Кто обманывает меня?

Еще раз благородство и доброта одержали победу в сердце Елены. Она смотрела на эту с трудом дышавшую женщину и знала, что следующее слово разобьет ее жизнь.

– Нет, ничего, – проговорила она. – Позвольте мне уйти, Елизавета, отошлите меня!

– Кто обманывает меня? – еще решительнее спросила герцогиня, напрягая все свои силы.

Принцесса сложила руки и обернулась к Клодине, которая все еще стояла с герцогом. Взгляд герцогини устремился в ту же сторону, лицо ее страшно побледнело.

– Я не понимаю, – холодно сказала она.

Принцессе казалось, что сердце ее бьется о медальон, в котором она носила письмо герцога.

– Ваше высочество не хочет понять? – прошептала она. – Ваше высочество закрывает глаза!

Она подняла все еще сложенные руки и прижала их к голубой кофточке: ей снова представилась сцена в полутемной детской.

– Клодина фон Герольд, – произнесла она, но не докончила – герцогиня пошатнулась, Елена вскрикнула от испуга, поддержала ее, но через мгновение герцогиня снова овладела собой.

– Кажется, душная и сырая ночь вызывает лихорадку, – сказала она с улыбкой на бледных губах. – Ложитесь спать и выпейте лимонаду, кузина: вы говорите, как безумная! Позовите ко мне фрейлейн фон Герольд, милая Катценштейн, – обратилась она к фрейлине, которая уже подошла, озабоченно глядя в лицо герцогини.

Когда прелестная девушка подошла к ней, герцогиня ласково и громко, так что стоявшие у палатки слышали, что она с ней на «ты», сказала:

– Доведи меня до кареты, Дина, и не забывай, что завтра тебе придется ухаживать за больной. Боюсь, этот прекрасный праздник истощил мои силы.

Она оперлась на руку Клодины и в сопровождении герцога, Лотаря и свиты пошла к тому месту, где стояли экипажи, любезно кланяясь во все стороны, но не обратив внимания на поклон принцессы Елены. Когда Клодина вернулась назад вместе с Лотарем, в ее руках был гранатовый букет герцогини.

– Покойной ночи, Беата, я еду домой.

– Как странна была при прощании герцогиня, – сказала Беата, провожая Клодину по боковой аллее к карете. – Она смотрела на тебя проницательно, точно хотела заглянуть в самую глубину твоей души, и вместе с тем виновато. Есть что-то детское в этой женщине! Как мило она передала тебе из кареты букет и сказала: «Моя милая Клодина», как будто не могла достаточно выразить свою любовь к тебе.

– Мы очень любим друг друга, – просто ответила Клодина.

Принцесса Елена продолжала танцевать.

«В полнейшем безумии», – подумала фрау фон Берг, которая вернулась в сад, излив свой гнев на голову старой няньки. Черные глаза маленькой принцессы блестели от слез, а сама она смеялась и сжимала в кулаке ручку веера из слоновой кости. Потом, не в силах больше сдерживать внутреннее волнение, убежала в темноту под деревья, бросилась на скамейку и прижала горящее лицо к холодному камню. Фрау фон Берг остановилась перед ней с мрачным лицом.

– Боже мой, – сказала она, – если бы кто-нибудь сейчас видел вашу светлость!

– Барон идет? – спросила девушка и поспешно вытерла глаза. Берг улыбнулась.