— Я тебя люблю. Наверное, я любила тебя с того самого дня, когда мы впервые встретились на парадной лестнице Египетского клуба.

Лукас обхватил лицо жены ладонями и поцеловал с такой нежностью, что у нее захватило дух. Затем сказал:

— Я тоже тебя люблю. — Его глаза смеялись, все тело, казалось, излучало радость. — С Божьей помощью нас разлучит только смерть, а к тому времени мы впадем в старческий маразм и будем окружены толпой внуков.

Он снова наклонился к Сесили и поцеловал в губы.

Несколькими минутами позже она переспросила:

— Толпой внуков? Может, нам лучше повременить с предсказаниями количества внуков, пока мы не завели хотя бы детей?

Лукас иронически усмехнулся:

— Конечно. Но хочу предупредить: этому проекту я намерен посвящать очень много времени. Ты готова справиться с этой задачей?

Он снова завладел ее губами, и Сесили, насладившись поцелуем, не могла не усмехнуться в ответ.

— Более чем готова, — прошептала она.

В этом танце она и ее герцог очень хорошо подходили друг другу.

Эпилог

Три недели спустя


Сесили сидела у постели отца и читала ему вслух последний номер «Слушаний Королевского общества», хотя отец дремал уже несколько минут. Некоторое время назад она поспешила бы уйти сразу же, как только сможет, но сейчас, когда многие из их прошлых разногласий остались позади, Сесили очень ценила минуты, проведенные с отцом. До событий последних нескольких месяцев она даже не мечтала, что так может быть. К лорду Херстону постепенно возвращалась речь, хотя говорил он еще медленно, с остановками, порой с трудом вспоминая именно то слово, которое ему было нужно. Но его близких даже это ограниченное общение очень обнадеживало.

Как это бывает с человеком, у которого возникли серьезные проблемы со здоровьем, лорда Херстона раздражала собственная слабость, но при этом он, похоже, был благодарен судьбе за то, что с ним его семья. Особенно Сесили.

Следуя указаниям врача, они пока не стали рассказывать больному о предательстве лорда Брайтона. Но в этом, кажется, и не было необходимости, поскольку он не помнил события, предшествовавшие его болезни. Если лорда Херстона и удивляло, что старый друг его не навешает, то он ничего об этом не спрашивал.

В дверь тихонько постучали, Сесили подняла голову. В спальню, шурша юбками, вошла Вайолет. Чтобы не потревожить заснувшего мужа, она обратилась к Сесили вполголоса:

— В гостиной тебя ждут Джульет и Мэдлин, выйди к ним.

Сесили кивнула и тихо вышла из комнаты.

Джульет и Мэдлин болтали за чаем, уютно устроившись в гостиной Вайолет. Как только Сесили вошла, даже еще сесть не успела, как Джульет возмущенно спросила:

— Когда ты собиралась нам рассказать? Мы узнали эту новость не от кого иного, как от Амелии Сноу!

Мэдди поддержала кузину.

— Ведь это же надо! — сказала она, хмурясь. — Я тебя уверяю, было очень неприятно, что эта ужасная особа все узнала раньше нас.

Сесили посмотрела на кузин в замешательстве:

— Откуда Амелия могла об этом узнать?..

Ведь она и Лукасу рассказала только вчера. И хотя он был необычайно доволен, Сесили весьма сомневалась, что он стал бы делиться своей радостью с Амелией.

— Постойте-ка… — Сесили настороженно прищурилась. — О чем вы говорите?

Джульет застыла, не донеся до рта половинку миндального печенья.

— О том, что ты будешь редактировать дневники лорда Херстона, конечно.

— А что? — Мэдди перевела взгляд с Сесили на Джульет и снова на Сесили. — Есть еще какая-нибудь новость?

Под пристальными взглядами кузин Сесили покраснела, но ничего не сказала.

— Сесили! — закричала Джульет. — Неужели ты беременна?

Сесили кивнула. Мэдди захлопала в ладоши. Обе кузины вскочили и едва не задушили Сесили в объятиях. Наконец все немножко успокоились, и Мэдди со вздохом произнесла:

— Малыш… Даже не верится. Особенно если вспомнить, что еще совсем недавно мы думали, что никто из нас никогда не выйдет замуж.

— Трудно представить, правда? — сказала Сесили. — Но я верю, что пройдет не так уж много времени, и вы обе тоже найдете себе подходящую партию.

Джульет засмеялась:

— Боюсь, даже имея в кузинах герцогиню Уинтерсон, мы с Мэдди все равно будем проводить вечера, подпирая стены.

Сесили встала, подошла к консольному столику у камина и взяла свой ридикюль. Достав что-то из ридикюля, она вложила это в руку Джульет.

— Вот, держи.

Это была танцевальная карта Амелии Сноу, которой она воспользовалась на балу у Бьюли.

— Помнишь, как мы тогда все вместе потрудились, чтобы Амелия не узнала, что я воспользовалась ее картой? Ну так вот, по-моему, вам с Мэдди просто надо сделать то же самое снова. Только на этот раз мы будем в более безопасном положении — ведь никто не посмеет даже предположить, что герцогиня украла танцевальную карту. Это беспроигрышный вариант!

— Но почему я? — Джульет виновато покосилась на Мэдлин. — Почему ты отдаешь ее мне, а не Мэдди?

Мэдлин опередила Сесили с ответом:

— Потому что ты старше. Сесили самая старшая, потом ты, потом я. Так что это очень разумно. В конце концов, у тебя остается в запасе меньше времени до тех пор, когда ты окончательно окажешься на полке и превратишься в старую деву.

— Очень смешно, — обиженно пробурчала Джульет. — Значит, я должна буду танцевать с самыми завидными женихами, рассчитывая, что стану нарасхват, как горячие пирожки? Сесили, если это сработало у тебя, еще не значит, что у меня тоже сработает.

Сесили засмеялась:

— Хватит ворчать, просто возьми эту карту, и все. На следующей неделе леди Роулинс дает бал. Думаю, для нас это самое подходящее событие, чтобы превратить тебя в горячий пирожок.

— О, это будет так интересно! — воскликнула Мэдди с радостным предвкушением. — Я берусь выбрать для нее туфельки.

От ответа Джульет спасло появление Лукаса.

— Дорогой, что ты здесь делаешь? — спросила Сесили, когда он подошел к ней. — Я думала, ты проведешь весь день в Таттерсоллзе.

Он наклонился, чтобы поцеловать жену в щеку.

— Мы закончили рано, и я решил отвезти тебя домой в экипаже.

Между бровями Сесили залегла складка.

— Зачем мне нужен экипаж? До Уинтерсон-Хауса всего две улицы.

Лукас выразительно приподнял бровь:

— Мне казалось, мы с тобой договорились, что ты будешь больше отдыхать. Из-за… э-э…

Лукас старался говорить уклончиво, и это вызвало у Сесили улыбку.

— Они знают.

— А-а. — Казалось, герцог был разочарован, словно ему нравилась некоторая таинственность. — Ну что ж. Я думаю, в твоем деликатном положении тебе нужно стараться беречь себя.

Когда Лукас упомянул о деликатном положении, у него немного покраснели кончики ушей. Джульет и Мэдди заулыбались, но Сесили слова мужа не очень понравились. Она нахмурилась:

— Лукас, я не хрупкий цветок. Я вполне способна дойти пешком отсюда до…

Он заставил ее замолчать, закрыв рот поцелуем. Сесили, вздохнув, сдалась:

— Ну хорошо, я поеду. Но предупреждаю: если ты собираешься этим заниматься все девять месяцев, у тебя будет очень сварливая жена.

— Любовь моя, — Лукас подмигнул Джульет и Мэдлин, — если ты будешь меня бранить, я буду считать себя счастливым человеком.

Как только они сели в экипаж и оказались наедине, Сесили спросила:

— Ты это серьезно говорил? То есть ты считаешь себя счастливым человеком?

Он снова крепко поцеловал ее в губы.

— Дорогая моя, я тебя люблю и считаю день, когда мы поссорились возле Египетского клуба, самым счастливым в моей жизни.

Глаза Сесили наполнились слезами.

— Правда?

— Абсолютная!

Лукас поцеловал ее веки и кончик носа.

— И я тебя люблю. Знаешь, я считаю тот день, когда ты заговорил со мной возле Египетского клуба, самым счастливым днем моей жизни, — прошептала Сесили.

Лукас наклонился и прошептал, касаясь губами ее шеи:

— Тогда у нас нет выбора. Мы должны объединить наши усилия и стать счастливыми вместе.

Сесили ответила с энтузиазмом, но слов было не разобрать.