— И что же, у вас были какие-то предположения, кто мог заходить в эту палатку в течение дня, когда остальные участники экспедиции работали? — спросил Лукас. — Я полагаю, вы каким-то образом установили, где был каждый человек в то время, когда этот предмет мог быть украден.

— Конечно, — подтвердил Лоуренс. — И никто из состава экспедиции ни разу не выпадал из поля зрения остальных. Я попросил моего лакея следить за палаткой, пока мы все будем у гробницы. Но он ненадолго отлучился, чтобы передать мне записку от наших охранников — они сообщали, что уже в пути и скоро прибудут. Он вернулся к палатке так быстро, как только смог, но подозреваю, что именно в это время вещица и была украдена.

— Но конечно же, одного украденного артефакта недостаточно, чтобы убедить такого человека, как вы, рискнуть своим местом в музее, объединив усилия с членом клуба, который представляет для музея явную опасность? Никто, у кого есть хоть какое-то чувство самосохранения, на это не пойдет.

Предположение, что мистер Лоуренс может наравне со всеми быть под подозрением, повисло в воздухе, как запах тухлой рыбы. Лукас не скрывал, что ни в грош не ставит таких людей, как Лоуренс, готовых в своем стремлении вверх безжалостно растоптать любого, кто окажется у них на пути. Но несмотря на то что двое мужчин вели себя как противники, Сесили каким-то шестым чувством поняла, что сегодня они будут использовать в качестве оружия только слова. Хотя она была бы не прочь увидеть, как с лица Лоуренса слетит выражение самодовольства, ей не нравилась мысль, что ее муж может прибегнуть к насилию.

— Нет, конечно, — согласился Лоуренс. — Но когда я узнал, что в партии Херстона тоже имели место факты воровства и похититель не уличен, мне пришло в голову, что если мы с ним будем пререкаться из-за того, что принадлежим к разным учреждениям, это может нанести урон Великобритании. Да, у лорда Херстона и у меня были разные цели, но мы оба исследовали эти чудеса Древнего мира на благо короля и страны.

— Конечно.

Если в этом слове герцога Уинтерсона и скрывалась ирония, Сесили ее не услышала.

— Поэтому мы начали составлять план — лорд Херстон, мистер Уильям Далтон и я, — решив, что о нашем союзе никто ничего не должен знать. И поскольку не было никаких признаков, что в их или наш лагерь проникал кто-то посторонний и воровал находки, мы пришли к довольно неприятному заключению, что вором является участник одной или обеих наших экспедиций.

— А не мог ли злоумышленник просто подкупить охранников и проникнуть в палатку, где хранились древности, ночью, когда все спят, или днем, когда все на раскопках? — спросила Сесили.

Она всегда думала, что группа ее отца берет в экспедиции прочные сундуки с надежными замками, чтобы не допустить пропажи, но из слов Дэвида стало ясно, что найденные предметы открыто лежали в палатках. От охотников за сокровищами их защищала только парусиновая дверь и сторож, простой человек, которому не чуждо ничто человеческое. Было страшно представить, какое огромное искушение такая ситуация должна была представлять для грабителя.

— Думаю, это возможно, — согласился Лоуренс. — Видит Бог, коренное население Египта не имеет ни морали, ни твердого этического кодекса, которых придерживаемся мы, англичане.

Сесили не стала напоминать ему, что он сам не придерживался никакого этического кодекса, когда решил обмануть ее и сблизиться с другой женщиной.

Лоуренс продолжал:

— Но это кажется невероятным. Мы и так уже платили охранникам заоблачную сумму, и поскольку запереть палатки невозможно, мы соорудили что-то вроде системы сигнализации. Она бы нас оповестила, если бы в зоне хранения находок появился незваный гость. Но мы ни разу ни услышали, чтобы в складские палатки кто-то входил или выходил из них.

— Что за план придумали вы с лордом Херстоном и моим братом, чтобы разоблачить вора? — спросил Лукас. Он выпрямился на стуле и не сводил глаз с лица Лоуренса.

— Мистер Далтон и лорд Херстон решили разыграть крупную ссору в присутствии всей партии. Мистер Далтон должен был объявить, что выходит из состава группы, но будет продолжать работать вместе с остальными. Лорд Херстон собирался объяснить это так: хотя мистер Далтон больше не является его подчиненным, в том, что касается раскопок и знания языков, сэру Майклу не обойтись без помощи секретаря. Поэтому мистеру Далтону будет позволено оставлять себе определенную долю находок, но он будет платить лорду Херстону некую сумму за разрешение продолжать исследования на этой площадке.

— И что же случилось?

— Поначалу все шло, как было запланировано. Херстон и Далтон в присутствии всех остальных участников экспедиции поспорили о том, как читать один иероглиф, и довольно скоро Далтон вышел из состава группы. Каждую его находку заносили в каталог вместе с остальными, но он дал понять членам группы, что не прочь продать эти вещи, чтобы заплатить за обратную дорогу до Англии. Почти сразу же к нему обратился член группы — и Далтон, и Херстон отказались говорить кто, — пожелавший купить одну вещь — красивую статуэтку кошки, вырезанную из ляпис-лазури.

— И он ее продал? — спросила Сесили, стараясь не показать, что упоминание о голубой кошке привлекло ее внимание.

— Не знаю, потому что на следующий день выяснилось, что мистер Далтон исчез, а вместе с ним и статуэтка кошки.

— Они оба пропали? — с вызовом спросил Лукас. — Логично предположить, что тот, кто хотел заполучить статуэтку, несет ответственность и за исчезновение моего брата. Почему лорд Херстон никак не действовал?

На лице Лоуренса отразилась озабоченность.

— Ваша светлость, я задавал ему этот вопрос, но он меня заверил, что персона, пожелавшая купить кошку, и персона, виновная в исчезновении мистера Далтона, никак не могут быть одним и тем же человеком.

Сесили удивилась, что ее отец сделал такое заявление. Это казалось странным, учитывая, что он подозревал участников собственной группы в воровстве.

— Как отец мог это утверждать? — недоуменно заметила Сесили.

Ей ответил Лукас:

— Только в двух случаях: если знал, что случилось с Уиллом, или если знал, где персона, пожелавшая купить кошку, находилась в то время, когда Уилл пропал.

— Но это произошло ночью, — возразила Сесили. — Папа не мог…

И тут ее осенила догадка, от которой неприятно засосало под ложечкой.

— О! — Даже в этом коротком восклицании явственно слышалось, как она огорчена.

Лукас участливо взял ее за руку, но остался сидеть.

Лоуренс кашлянул, явно чувствуя себя неловко.

— Конечно, это была леди Энтуистл. Она пыталась купить голубую кошку для собственной коллекции. Не имею понятия, удалось ли ей уговорить мистера Далтона или нет, но лорд Херстон меня заверил, что ночь, о которой идет речь, она провела с ним в его палатке. Следовательно, леди Недди не могла иметь отношения к исчезновению мистера Далтона.

Сесили не могла избавиться от ощущения, что ее предали. Она знала Недди еще с тех пор, когда была совсем маленькой, и когда представила отца вместе с Недди, это полностью изменило ее представление о них обоих. Но сейчас она не должна размышлять об их отношениях. Ей нужно было сосредоточиться на том, какое значение имели эти отношения в расследовании исчезновения Уильяма.

— У Уильяма была сумка, — обратилась Сесили к Дэвиду. — Недди утверждает, что видела ее у моего отца. Вам что-нибудь об этом известно?

Лоуренс покачал головой:

— Я никогда не входил в палатку лорда Херстона и ничего не могу об этом сказать. Но мне интересно, вошла ли эта сумка в число вещей, которые ваш отец отправил в Англию вместе с грузом артефактов, найденных экспедицией музея.

Сесили почувствовала, что Лукас крепче сжал ее руку.

— Каких вещей? С какой стати лорду Херстону отправлять находки, предназначенные для Египетского клуба, вместе с находками музея?

Сесили почувствовала, как Лукас весь напрягся.

— Дело в том, что… — Лоуренс замялся, покраснев. — Да будет вам известно, мы заключили между собой соглашение, что находки, относящиеся к династии Рамзеса II, будут отправлены в Британский музей, а относящиеся к династии Сети I отойдут Египетскому клубу.

— Конечно, за определенную сумму, — сказал Лукас, и это не было вопросом.

— Это не такая уж редкость! — Лоуренс повысил голос, оправдываясь. — Коллекционеры сплошь и радом заключают между собой подобные сделки. Члены Египетского клуба вполне могут себе позволить…

— Лоуренс, мне плевать на то, как вы торгуете древностями! — перебил его Лукас. — Я хочу видеть предметы, которые поступили с раскопок группы Херстона. Где они?

— Недавно приобретенные экспонаты мы храним на складе недалеко от Ост-Индских доков. Они содержатся там до тех пор, пока мы не разработаем схему добавления их в основную коллекцию музея.

— Вы поедете туда с нами?

— Боюсь, что нет, ваша светлость. Но я могу поручить одному из клерков проводить вас. Он знает расположение склада и может вам все объяснить.

— Это нам подходит, — сказал Лукас с мрачным видом.

Они немного подождали, и вскоре пришел клерк, мистер Хорнби, молодой человек в очках. Через несколько минут все трое были уже в пути.

Когда экипаж Уинтерсонов подъезжал к складу, надвигалась буря. Небо уже потемнело, стал подниматься ветер, он кружил вокруг них вихрями, распространяя тошнотворный запах, смешанный из речных испарений и зловония с прилегающих улиц. Пока Лукас помогал Сесили спуститься на тротуар, мистер Хорнби отпирал замок на двери обветшалого здания, и в это время с неба упали первые капли дождя. В считанные секунды дождь превратился в ливень. Все трое поспешили войти внутрь, и Хорнби принялся зажигать фонарь, который обнаружил за дверью. От сырости острые уголки щегольского крахмального воротничка клерка, торчавшие вертикально, поникли.