— Сесили! — Голос Лукаса прозвучал напряженно, словно ему было больно. — Не борись с этим, просто плыви по течению. Ты не будешь одна, я буду с тобой, доверься мне!

И в этот момент она действительно ему доверилась. Чем бы они друг для друга ни были, куда бы это ее ни завело, она ему доверилась. С резким вздохом она последний раз сжала внутренние мышцы и затем расслабила.

Ее захлестнула волна эйфории, никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Она прижала Лукаса к себе и почувствовала на своем плече тепло его дыхания. Он входил в нее снова и снова, и она двигалась ему навстречу, ни о чем не думая, захваченная неистовым желанием. Она одновременно и сознавала свое тело, и не сознавала. Забыла себя. И вот все, что она испытывала, достигло пика, взорвалось вспышкой света и ощущений. Это было похоже на фейерверк. Все мыслимые удовольствия сплелись воедино в одну сеть блаженства, которая захватила их обоих. Они были близки так, как только могут быть близки два человека.

А потом Сесили показалось, что она плывет и падает. Ее тело отяжелело, хотя Лукас продолжал двигаться в ней сильными толчками. Он стал ее целовать и что-то шептать ей, а в следующее мгновение вскрикнул и сделал один последний толчок, и Сесили почувствовала, как внутри ее разливается что-то теплое. Его движения стали замедляться, и вот он уже замер неподвижно. Он тяжело дышал ей в шею и шептал успокаивающие слова:

— Ты такая сладкая. Такая хорошая.

Тело и сознание Сесили охватила усталость, и она, словно кукла, обмякла в объятиях Лукаса, позволив ему бережно уложить ее себе на грудь. После ослепительного сияния любовного соития их снова окутала темнота.

Лукас на несколько мгновений задремал, потом почувствовал, что Сесили, лежа на нем, ворочается. Ее движения навели его на мысль повторить все, что они только что сделали. Но паника в голосе Сесили резко стряхнула с него ощущение благополучия, какое бывает после любовного акта.

— Лукас! — прошептала Сесили. Она оттолкнулась ладонями от его груди и села. — Мы все еще взаперти.

Лукас вздохнул, быстро поцеловал ее, потом приподнял с себя и без слов передал ей свой носовой платок. Она взяла его с тихим возгласом:

— О! — И добавила: — Спасибо.

Лукас знал, что завтра им придется многое обсудить, но сейчас нужно прежде всего выбраться из этого проклятого места, пока их кто-нибудь не обнаружил, иначе репутация Сесили будет подпорчена. Подпорчена еще сильнее, чем если она через несколько дней поспешно выйдет за него замуж.

Он застегнул на себе брюки. Было слышно, как Сесили приводит в порядок свою одежду. Глаза Лукаса давным-давно привыкли к темноте. Он встал и пошел к двери. Хотя все начиналось у самого дверного проема, в пылу страсти они ухитрились довольно далеко от него отодвинуться.

Лукас усмехнулся в темноту.

Зная, какая у Сесили страстная натура во всем, что касается жизни вообще, он не удивился, когда обнаружил, что она такая же страстная и требовательная любовница. Хотя мисс Херстон и была невинной, она, вне всякого сомнения, знала, чего хочет. Своей безыскусной лаской она его чуть не прикончила. Ее прикосновения возбудили его сильнее, чем это могли сделать самые искушенные куртизанки Европы. Если бы можно было судить об успехе их будущего брака по одному только сегодняшнему случаю, то они, несомненно, составили бы поистине великолепную пару.

— Нам нужно отсюда выбираться, — решительно сказала Сесили.

Она подошла и встала рядом с Лукасом. «Вот она снова во всей красе, ее натура», — с иронией подумал он.

— Запросто, — ответил он, положив руку ей на поясницу. Он снова попробовал нажать на ручку двери, и, к его величайшему удивлению, она легко подалась.

«Что за чертовщина?»

— Дверь не заперта! — сказал Лукас.

Он не мог в это поверить, его разум лихорадочно искал объяснение.

— Что-о?

Сесили, подбежав, сама взялась за ручку двери. Дверь открылась, и она шагнула за порог.

— Осторожно, — тихо предупредил Лукас. — Он может быть еще там.

Сесили тут же вернулась в комнату. Некоторое время оба молчали, напряженно вслушиваясь в тишину. Они пытались расслышать малейший намек на движение или какой-нибудь шорох, но все было тихо, если не считать звука их дыхания.

Удостоверившись, что в здании никого, кроме них, нет, Лукас взял Сесили за руку и вывел в коридор. Они тихо поднялись по лестнице и вышли на улицу тем же путем каким вошли.

Они уже ехали в карете по направлению к Херстон-Хаусу, когда Сесили произнесла вслух то, что не давало Лукасу покоя с той минуты, как он обнаружил, что замок открыт.

— Вы думаете… — Сесили запнулась, — нас подслушивали?

Лукас тоже задавал себе этот вопрос, но решил успокоить ее:

— Конечно, нет.

Однако, крепко обнимая Сесили за талию, он понимал, что далеко не уверен в этом. «Это еще один пункт в длинном списке обвинений против этого ублюдка», — думал его светлость. Наконец они въехали в переулок позади Херстон-Хауса.

— Завтра я нанесу вам визит, — сказал Лукас. — Постарайтесь выспаться.

Но когда он сам добрался до постели, уснуть оказалось непросто.

Глава 12

На следующее утро Лукаса ждала неожиданность: в маленькой гостиной он нашел мать и Клариссу. Женщины предпочитали эту гостиную другой — огромной, в которой предыдущие герцог и герцогиня принимали гостей в дневное время.

Домой Лукас вернулся в начале третьего ночи, убедившись, что Сесили благополучно попала в Херстон-Хаус через дверь на террасу, которую заблаговременно оставила незапертой. На обратном пути оба молчали, чувствуя себя крайне неловко. Когда, прощаясь, Сесили сделала реверанс, Лукас церемонно поклонился, словно они были просто знакомы.

Но теперь, при ярком свете солнца, Лукас знал, что должен сделать. И до того как поехать в Херстон-Хаус, намеревался известить о своих планах мать и невестку.

— А Лукас. — Опустив пяльцы, мать подняла голову и посмотрела на него. — Это сюрприз для нас. Я думала, ты каждое утро ездишь верхом в парке.

Лукас подошел к матери и поцеловал в щеку, потом сдержанно кивнул Клариссе. Со времени их последнего разговора о судьбе Уилла невестка его сторонилась. Сейчас она лишь ненадолго подняла взгляд от вышивания и заметила не без сарказма:

— Вы выглядите усталым. Полагаю, лондонские вечерние развлечения задержали вас допоздна.

Лукас, пропустив это замечание мимо ушей, сел в кресло с высокой спинкой.

— Я пришел к вам по делу.

Вопреки здравому смыслу Лукас надеялся избежать бестактных вопросов. Обе дамы посмотрели на него с удивлением. Тогда он снова встал, понимая, что удобнее сообщить свою новость, расхаживая по комнате, чем сидя под прямым прицелом их недоуменных взглядов.

— Хочу, чтобы вы обе знали, что сегодня я буду просить мисс Сесили Херстон выйти за меня замуж.

Наступила полная тишина. Лукас некоторое время слышал только стук собственного сердца, отдававшийся в ушах. Потом Кларисса гневно воскликнула:

— Как вы могли? — Она вскочила с дивана и стремительно шагнула к нему. — Она дочь убийцы вашего единственного брата! Значит, все это время, пока вы делали вид, что озабочены только выяснением правды о том, что случилось с Уильямом, это была всего лишь ложь? Вашему отцу было бы стыдно за вас!

— Кларисса, — вмешалась Уинифред, — я прошу не строить предположения о возможных ощущениях моего покойного мужа в подобных обстоятельствах. Боюсь, что тревога за Уилла ожесточила вашу душу. Лукас имеет полное право жениться на той, кто ему по сердцу, и если его избранницей стала мисс Херстон, ни вы, ни я не имеем права ничего говорить по этому поводу.

Кларисса с надрывным всхлипом выбежала из комнаты.

Мать поддержала Лукаса на словах, но он подозревал, что она тоже далеко не в восторге от его решения. И все же был благодарен за то, что она встала на его защиту. Он сел на диван рядом и спросил:

— Мама, что ты на самом деле об этом думаешь?

— Я сказала именно то, что думаю, — ответила Уинифред. Она взяла сына за руку, словно он снова был маленьким мальчиком, нуждающимся в утешении. — Ведь тебе не требуется мое разрешение.

— Не требуется, — согласился Лукас. — Но я боюсь, что с этим браком не все так просто.

Уинифред нахмурилась, и Лукас вдруг оробел.

— Свадьба должна состояться… скоро, — добавил он смущенно.

— Ох, Лукас… — Он видел, что мать разочарована. — Я надеялась, что хотя бы у тебя будет брак по любви, как у меня с твоим отцом.

— Вполне возможно, что так и будет. — Лукас неожиданно для себя понял, что говорит искренне. — Думаю, мы друг другу подходим. Во всяком случае, больше, чем Уилл и Кларисса.

— О, в этом их обогнать не трудно, — сухо заметила мать. — Скажи, ты веришь, что отец мисс Сесили невиновен в исчезновении Уильяма?

— Этого я не знаю, мама. Пока мы не нашли ничего, что говорило бы в пользу лорда Херстона, и ничего, что говорило бы против него. Но мы поженимся независимо от этого. Если окажется, что лорд Херстон действительно виноват, тогда пойдут разговоры. Еще больше, чем уже ходит.

— Я не обращаю внимания на сплетни. — Уинифред посмотрела на сына с глубокой преданностью. — Ты же знаешь, для меня важнее всего, чтобы ты был счастлив.

Лукас встал, наклонился к матери и поцеловал в щеку.

— Спасибо за понимание. Я уверен, Сесили тебе понравится, когда я представлю ее семье. Она, конечно, очень независимая, но у нее очень щедрое сердце. Как еще у одной знакомой мне леди.

Польстив матери на прощание таким образом, Лукас ушел.

В дом Херстона на Гросвенор-сквер Лукас приехал безупречно одетый и в боевом настроении. Он попросил аудиенции у леди Вайолет Херстон и в считанные минуты был препровожден в ее гостиную.