– Так нарисуйте, – улыбнулся он. – Но вы должны будете показать мне, что у вас получилось.

– Разумеется, милорд.

Возможно, пребывание здесь будет не таким скучным, как он ожидал.

– А где мы встретимся… чтобы вы… для портрета? – Он поддержал ее довольно очевидный намек.

– Как насчет того, чтобы вы пришли в мою мастерскую завтра утром? – предложила она. – Около восьми. Я думаю, до девяти часов нам никто не помешает.

– Я захвачу с собой свои уши. – И все остальное, добавил он про себя.

– Ты видела письмо, которое она получила? – спросила миссис Уитфелд его тетю.

– Да, многообещающее.

– Месье Танберг пишет, как истинный джентльмен, А он даже не англичанин.

Закери сдвинул брови. Он, видимо, что-то пропустил.

– А кто это…

Он не закончил вопрос, потому что разговор неожиданно перекинулся на Бо Браммела и его манеры джентльмена. Этот человек был хлыщом, но девицы Уитфелд и слышать об этом не хотели. Поэтому Закери попридержал свое мнение при себе и лишь прокомментировал несколько встреч, которые были у него с Браммелом.

Однако его внимание было приковано исключительно к Кэролайн. Прежде чем решиться на флирт, нужно задать несколько вопросов тете Тремейн. Хотя она была самой близкой из родственников, у нее, по словам Мельбурна, всегда была пугавшая всех тенденция жить и действовать по собственному плану.

Впрочем, возможно, она действует по подсказке Мельбурна. Себастьян лишь предложил ему завести собаку, и это, по мнению Закери, прозвучало больше как шутка. Но не мешает проверить, решил он.

Как только обед закончился, Закери подошел к тете.

– Позволь проводить тебя в гостиную, – сказал он, предлагая ей руку.

– О, не беспокойтесь, мы сами справимся, – возразила миссис Уитфелд, не дав тете ответить. – Вы, наверное, хотите выкурить сигару и выпить стакан портвейна с мистером Уитфелдом. Я знаю, как аристократы любят свой послеобеденный портвейн.

Закери посмотрел на главу дома: он был единственным членом семьи, не проронившим ни слова за обедом.

– Я не хочу нарушать традиции, – сказал Закери, неохотно отпуская руку тети Тремейн.

– На самом деле, имея семь дочерей, мне не всегда удается следовать традиции, – неожиданно сказал мистер Уитфелд и сделал Закери знак следовать за ним.

Они прошли через холл и мимо кухни в маленькую угловую комнату на первом этаже. Когда мистер Уитфелд зажег две лампы, Закери обомлел: странные предметы заполняли комнату почти до потолка. Это были деревянные шары, какие-то дощечки с колесами с обеих сторон, глиняные горшки с пучками засохших трав, миниатюрные греческие колонны, сделанные, по всей вероятности, из папье-маше.

– Садитесь, милорд, – предложил мистер Уитфелд, смахнув со стула круглую деревянную решетку.

– Спасибо. – Закери стал осторожно пробираться между необычными предметами. Он был поражен их количеством и разнообразием. – Могу я задать вопрос?

– Если вы хотите, чтобы я что-то объяснил, скажу прямо – я не могу справиться с девочками. Я хотел иметь двоих детей. Моя жена решила, что они должны были родиться мальчиками, и не собиралась останавливаться, пока не добьется своего.

Закери откашлялся.

– Значит, вы все еще…

– Нет, упаси Бог. Еще один ребенок любого пола, и я пущу себе пулю в лоб.

– У меня самого два брата и сестра. Иногда мне хочется, чтобы нас было больше. – Хотя в последнее время идея быть единственным ребенком стала казаться Закери довольно привлекательной.

– Еще братьев и сестер? Вы либо сошли с ума, либо вам повезло.

– Понемногу того и другого.

– Ха-ха. Хорошо сказано, милорд. Портвейн или бренди?

– Если можно, бренди, пожалуйста.

– Я тоже отдаю предпочтение бренди.

Отец семейства отпил большой глоток янтарной жидкости.

– Надеюсь, вы не обиделись на Каро за ее комментарии по поводу ваших ушей? Она иногда бывает слишком… прямолинейна. Этим, я думаю, она в меня.

Закери недоумевал. Очевидно, Кэролайн либо уже и раньше использовала рисование в качестве предлога, либо у нее было известное пристрастие к ушам. В этой семейке все возможно.

– Вовсе нет, – ответил он, правда не сразу.

– Спасибо. Она одна из двух разумных девушек в этом доме. Другие настолько глупы, что, откровенно говоря, я просто не знаю, что с ними делать.

– Могу я спросить, почему ни одна из них не замужем?

Уитфелд рассмеялся:

– Вы заметили, что они чуть было не разорвали вас на части, как только увидели? Представьте себе молодого человека, пришедшего, чтобы поухаживать за одной из них. Все холостяки обращаются в бегство меньше чем через минуту.

Это можно понять. Если бы не тетя Тремейн, он под любым предлогом уехал бы отсюда с первыми лучами солнца. И ни разу бы не обернулся. .

– Все были очень дружелюбны, – сказал Закери, помня, что он – Гриффин, а все Гриффины неизменно вежливы. – После чопорного Лондона мне показалось это очень даже забавным.

– Как скажете. – Уитфелд отпил еще глоток виски. – Что до меня, я рад, что у меня есть этот крошечный уголок.

Закери посчитал упоминание об уголке лучшим поводом для того, чтобы начать разговор. Он огляделся и сказал:

– Ваша коллекция довольно разнообразна. Что вы собираете?

– Это не коллекция. Все это мои изобретения.

– Ваши изобретения?

– Да. Вот это, например, приспособление для сбора яиц.

– Как это?

– Знаю, что пока это не совсем то, что надо, но если немного повозиться, оно может быть очень полезным. Вот видите, здесь, в середине, есть вторая сфера, работающая, как гироскоп. Если поместить ее под гнездом, имеющим внизу отверстие, то снесенное яйцо падает вниз и под его тяжестью сфера катится вниз по наклонной плоскости и попадает в подставленную внизу корзину.

– Вот как, – произнес Закери, не зная, следует ли ему рассмеяться или обеспокоиться тем, что этот человек не совсем в своем уме. – И это работает?

– Работает. Однако проблема в том, что первая сфера с яйцами разбивает все другие, от других кур. – Вздохнув, Уитфелд поставил свое изобретение на пол и носком сапога задвинул его под стол.

– Одно яйцо в день – это не слишком выгодно, – заметил Закери.

– Совершенно верно, но я продолжаю работать, чтобы найти решение.

– И все ваши изобретения находятся в процессе разработки?

– Некоторые из них являются прототипами. Но некоторые уже нашли применение в нашем хозяйстве. Я могу завтра утром провести с вами экскурсию, если пожелаете.

Что ж, это будет неплохо для разнообразия.

– С удовольствием. – Закери снова посмотрел на приспособление для сбора яиц. – А вы не рассматривали идею нескольких коротких наклонных плоскостей, соединенных с одной главной? Тогда не будет иметь значения, какая курица первой снесла яйцо.

Уитфелд с минуту смотрел на него. Когда на него так смотрел один из его братьев, это заканчивалось тем, что они обзывали его идиотом или тупицей. Закери автоматически приготовился к оскорблению.

– А короткие плоскости будут расположены немного под углом, чтобы дать возможность сферам поворачиваться в сторону главной плоскости, – медленно произнес Уитфелд, доставая лист бумаги и начиная рисовать. – Я дурак, что не додумался до этого.

– Ерунда. Но у вас все еще остается проблема: если две сферы сталкиваются, они блокируют главную.

– Это все же не такая сложная проблема, как та, что возникла минуту назад.

– Значит, вы считаете, что это будет работать?

– Думаю, да. – Уитфелд встал. – Прошу меня извинить, но мне надо достать чертежи.

Закери тоже поднялся.

– Конечно. А мне надо проверить, как там моя тетушка.

Они пожали друг другу руки.

– Спокойной ночи, милорд. Я понял, что лучше всего плыть по течению вместе с моими женщинами, а как только они отвернутся, сразу же бежать.

– Спасибо за совет, – улыбнулся Закери. Возвращаясь в гостиную, Закери думал о том, что совет вряд ли ему пригодится. Да, дочерей было семь, но две из них еще были девочками. Видит Бог, у него уже был неплохой опыт общения с женщинами. Разница была в том, что все эти девушки были родственницами.

Он остановился перед дверью в гостиную. Там стоял невероятный шум, похожий на кудахтанье. И он мог бы поклясться, что за десять секунд его имя упоминалось не менее десяти раз и притом разными голосами.

Противостоящие силы – пять невест, плюс две девочки, плюс их мать и его тетя – еще никогда не были так велики. И все они ожидали, что он прямиком угодит в расставленные сети.

– Проклятие, – пробормотал он и почел за благо скрыться в своей спальне. Он пока еще не был специалистом в военной тактике, но знал, что стратегическое отступление предпринимается с той целью, чтобы остаться живым для нового наступления. Но прежде чем принять новый удар, он выспится.

Однако новый удар не заставил себя ждать. Не успел он открыть дверь спальни, как ему на грудь бросился щенок.

– Ты скучал без меня, Гарольд? – пробурчал он, опуская щенка на пол.

– Слава Богу, что вы пришли, милорд! – воскликнул камердинер, сбрасывая на пол потрепанное одеяло.

– А в чем дело, Рид? – Закери закрыл дверь прежде, чем Гарольд успел выскочить в коридор.

– Это… это животное, милорд, – брызгая слюной, ответил камердинер. – Я пытался от него отбиться, но он чуть не съел меня живьем. – Рид выставил одну ногу, показывая разорванную брючину и чулок. Башмака вообще не было видно.