Но сосредоточил свое внимание он на Зюскинде, на его нервных тиках, на том, как тот сжимал и разжимал руки, как подергивались мышцы его челюсти, распухшей и посиневшей от удара Эли Лэндона. И на напряженной упрямой линии рта с разбитой губой.

Нервничает, несомненно, нервничает, решил Корбетт, оставаясь абсолютно уверенным в собственной правоте.

– Итак, что же мы имеем?… Довольно-таки большую яму в подвале Блафф-Хауса, – начал он. – Серьезная работа проделана, много времени потрачено. Вам кто-нибудь помогал?

Зюскинд ответил ему тупым недовольным взглядом и полным молчанием.

– Полагаю, что нет. У меня складывается впечатление, что вы рассматривали это как свое дело и свою миссию и не собирались ни с кем делиться. Ваше… вы, кажется, употребили слово «право», не так ли?

– Да, я имею на это право.

Покачав головой, Корбетт откинулся на спинку стула.

– Тогда вам придется нам объяснить, что вы имеете в виду. На данный момент мне понятно только то, что человек, которого уличили в том, что он спит с женой Лэндона, вламывается в дом упомянутого Лэндона и выкапывает у него в подвале глубокую яму.

– Этот дом принадлежит мне не меньше, чем ему.

– Как же такое может быть?

– Я – прямой потомок Виолетты Лэндон.

– Вы уж меня простите, но я не очень хорошо знаком с генеалогическим древом Лэндонов. – Корбетт перевел взгляд на Винни: – А вы, офицер, случайно, не просветите меня в данном вопросе?

– С удовольствием, сэр. Виолетта – та самая девушка, которая, как считается, в давние времена спасла моряка, выжившего после кораблекрушения «Калипсо». Выходила его. По слухам, потом у них начался роман, и их застали за любовными утехами.

– Он был не простой моряк, а капитан. Капитан Натаниэль Брум! – не сдержался и ударил кулаком по столу Зюскинд. – И он не просто выжил. Он сумел сохранить приданое Эсмеральды.

– Ну, да, об этом существует множество разных теорий и историй… – начал было Винни.

Но Зюскинд снова ударил кулаком по столу.

– Я знаю правду. Эдвин Лэндон убил Натаниэля Брума, потому что сам хотел заполучить сокровища, после чего выгнал собственную сестру из дома и убедил отца лишить ее наследства. А она была беременна от Брума.

– Да уж, ей сильно не повезло, – прокомментировал Корбетт. – Но ведь все это было так давно.

– Она была беременна от Брума! – повторил Зюскинд. – И когда она умирала в бедности и страданиях, тот самый ребенок, ставший уже взрослым человеком, умолял Лэндона помочь ей, позволить вернуться домой, но тот ему отказал. Таковы все Лэндоны, и у меня есть полное право забрать то, что мне принадлежит, то, что принадлежало Бруму.

– Откуда у вас такие сведения? – спросил Винни как бы между прочим. – С названным сокровищем связано много разных легенд.

– Это всего лишь легенды. А то, что я говорю, – факт. Целых два года у меня ушло на то, чтобы выстроить цельную картину. У меня есть письма, – и я вам скажу, они мне недешево обошлись, – которые писал Джеймс Фитцджеральд, сын Виолетты Лэндон от Натаниэля Брума. И в них подробно, со слов Виолетты, описывается, что в ту ночь случилось в Виски Бич. Но он уехал, не стал настаивать на своих правах. Я имею в виду Фитцджеральда, сына Виолетты. А я буду!

– Сдается мне, что вам все-таки следовало бы поговорить с адвокатом, – вмешался Корбетт, – а не рыть ямы в подвале.

– Вы думаете, я не пытался? – рванулся вперед Зюскинд, лицо которого побагровело от гнева. – И что я получил? Ничего, кроме уверток и оправданий. Все это уже далеко в прошлом. В любом случае она не являлась бы основной наследницей. Никакие юридические претензии не проходят. А родственные и моральные претензии? Приданое Эсмеральды было добычей, доставшейся моему предку, а не предкам Лэндона. Оно – мое!

– И вот на основании названных моральных и семейных претензий вы несколько раз вламывались в Блафф-Хаус и… Кстати, почему вы выбрали именно подвал?

– Виолетта рассказала своему сыну, что Брум заставил ее спрятать сокровища там.

– Отлично! А вам не приходило в голову, что за пару столетий кто-то мог найти их и потратить?

– Она его спрятала. Сокровище находится там, в подвале, и оно должно принадлежать мне по праву.

– И вы полагаете, что ваше право допускает незаконное проникновение в чужой дом, порчу имущества и нападение на пожилую женщину, которую вы столкнули с лестницы?

– Я ее не сталкивал. Я к ней даже не прикасался. Это была случайность. Чистая случайность.

Брови Корбетта насмешливо изогнулись.

– Да, случайности иногда происходят. Но как же произошла именно эта случайность?

– Мне нужно было кое-что посмотреть на третьем этаже. Там у Лэндонов хранится много разных вещей. Я хотел узнать, нет ли там чего-то такого, из чего я смогу получить больше подробностей о местонахождении приданого Эсмеральды. Старуха поднималась наверх, увидела меня, побежала и упала. Вот и все. Я к ней не прикасался.

– Вы видели, как она упала?

– Конечно, я видел, как она упала. Я там был. Рядом. Но в том, что она упала, нет моей вины.

– Хорошо, давайте будем говорить начистоту. Вы проникли в Блафф-Хаус ночью 20 января нынешнего года. Миссис Эстер Лэнгдон находилась в доме, она увидела вас, попыталась убежать от вас и упала с лестницы. Я точно передаю последовательность событий?

– Совершенно точно. Повторяю, я к ней не прикасался.

– Но вы тем не мене прикасались к Эйбре Уолш в тот вечер, когда она вошла в Блафф-Хаус после того, как вы испортили электрическую проводку и проникли в дом.

– Но я же ничего ей не сделал. Мне просто было нужно… как-то удержать ее до того момента, когда я смогу выйти. Она сама напала на меня. Точно так же, как Лэндон сегодня. Вы это сами видели.

– Я видел, как вы протянули руку за оружием, которое было у вас припрятано под одеждой. – Корбетт перевел взгляд на Винни.

– Да, сэр, я тоже видел, и у нас имеется пистолет в качестве вещественного доказательства.

– Вам посчастливилось, что вы получили только пару ударов. Ну а теперь давайте вернемся в тот вечер, когда вы с Эйброй Уолш столкнулись в Блафф-Хаусе.

– Ну, я же вам только что сказал. Она сама напала на меня.

– Интересный взгляд на происшедшее. И Кирби Дункан тоже напал на вас перед тем, как вы застрелили его, а тело сбросили со скалы у маяка?

Лицо Зюскинда снова дернулось, и он поспешил отвести взгляд.

– Я не знаю, о чем вы говорите, и не знаю, кто такой Кирби Дункан.

– Не знаете? Точнее, не помните? Ну, что ж, я напомню вам. Он частный детектив, которого вы наняли, чтобы следить за Эли Лэндоном. – Корбетт поднял руку, прежде чем Зюскинд успел заговорить снова. – Давайте не будем зря тратить время. Как правило, многим кажется, что они очень тщательно замели все свои следы. К примеру, взломав дверь в офисе Дункана, в его квартире, уничтожив его записи. Но в спешке злоумышленники часто забывают о разных мелочах. Например, о копиях файлов. И о том, что в них хранится и что, несомненно, будет обнаружено, как только полиция займется обыском вашего дома и квартиры в Бостоне.

Корбетт немного помолчал, чтобы сказанное дошло до Зюскинда, затем продолжил:

– Помимо этого, оружие, которое у вас было с собой, зарегистрировано на имя Кирби Дункана. Как вам удалось заполучить пистолет Дункана?

– Я… я нашел его.

– Неужели это было всего лишь удачное стечение обстоятельств? – не удержался от улыбки Корбетт. – И где же вы его нашли? Когда? И как? – Полицейский ближе подвинулся к Зюскинду. – Не слышу ответа. Ну, что же, подумайте и, пока будете думать, примите к сведению вот еще что. Многие полагают, что если наденут перчатки или протрут пистолет, то тем самым уничтожат все улики. Но они почему-то забывают надеть перчатки, когда заряжают пистолет. Вы подбросили пистолет в дом Эйбры Уолш, Зюскинд, но на пулях, выпущенных из него и извлеченных из тела Дункана, были не ее отпечатки. Наверное, вы уже догадались, чьи.

– Это была самозащита.

– Разумный довод. Тогда расскажите подробнее.

– Он напал на меня. Я защищался. Он… напал на меня.

– Так же, как и Эйбра Уолш?

– У меня не было другого выхода. Еще раз говорю, он напал на меня.

– Вы застрелили Кирби Дункана и сбросили его тело со скалы?

– Да, в целях самообороны. И забрал его пистолет. Он набросился на меня, он был вооружен. Мы боролись. Это была случайность.

Корбетт почесал шею.

– Что-то с вами постоянно происходят всякие случайности. Но ведь загвоздка в том, уважаемый, что мы тоже свое дело знаем, и знаем неплохо. Кирби Дункана убили не с близкого расстояния, как это бывает во время борьбы или драки. Судебно-медицинская экспертиза не подтверждает вашу версию.

– Хорошо, я расскажу вам, как все произошло. – Зюскинд скрестил руки на груди. – Это была самооборона. Я ведь имею право на защиту собственной жизни?

– Вы действительно думаете, что имеете право незаконно проникать в чужой дом, рыть в нем ямы, оставлять без помощи пожилую женщину, которая упала потому, что вы ворвались к ней в дом, когда она спала, нападать еще на одну женщину и убивать человека? Боюсь, что вам скоро придется узнать, что закон не дает вам ни одного из перечисленных прав, Зюскинд. Впрочем, у вас будет очень много времени, чтобы обдумать ваши поступки после того, как получите пожизненный срок за умышленное убийство.

– Это была самооборона.

– И вы в целях самообороны убили также и Линдси Лэндон? Она нападала на вас, угрожала вам? Что заставило вас нанести ей удар сзади и размозжить череп?

– Я не убивал Линдси! Ее убил Лэндон, и вы, легавые, позволили ему выйти сухим из воды! Деньги, семейные связи сделали свое дело! И вот теперь она мертва, а он свободен и присвоил себе дом, который по праву принадлежит мне!

Корбетт бросил взгляд на двустороннее зеркало-стену и едва заметно кивнул. Затем облегченно вздохнул. Он надеялся, что не совершает никакой ошибки, но договор есть договор.