— Я спрашивал себя об этом уже тысячу раз, мама, — отвечаю я со смехом. — Всё, о чём ты думаешь, я уже прокрутил у себя в голове по пять раз. Понимаешь, я не думаю, что наступит время, когда я буду знать, что излечился от этого. Даже если это и произойдёт, — говорю я честно.

Мама сжимает губы и кивает.

— Если не сейчас... то когда? Я устал бояться того, что может произойти, — добавляю я. — Я никогда не узнаю, прекратятся ли эти провалы в памяти. Но сейчас всё хорошо. Через несколько месяцев будет два года с момента последнего. Это был ад, но я, наконец, закончил школу. У меня потрясающая женщина, которая знает о моей болезни и не думает, что я странный или какой-то несчастный щенок, о котором нужно позаботиться. И ведь тебе уже лучше.

Наконец-то я вижу на её лице искреннюю улыбку, хотя в глазах ещё стоит влага.

— Я хочу жениться, может быть, подарить тебе внуков, — шутливо подталкиваю я её.

Мне казалось, это поднимет ей настроение, но нет.

Вместо этого она выглядит тоскливой, может быть, даже немного виноватой, но этого не может быть. Она не бросает на меня ни единого взгляда, когда встаёт из-за стола и начинает ходить по комнате.

— Мам, в чём дело? — я встаю и подхожу к ней. Что-то не так. Она, наконец, останавливается и смотрит на меня.

— Есть кое-что, что мы не… — она останавливается посреди фразы, когда мой отец входит в дверь с бутылкой шампанского в руке. С широкой улыбкой, он смотрит на охлаждённую бутылку. Когда его глаза встречаются с нашими, мужчина мрачнеет.

— Что происходит? — я смотрю сначала на неё, а потом на него. — Мам, что вы не...? — спрашиваю я снова, поглядывая на отца.

— Что мы не сделали? — вопрошает тот низким голосом.

Мама пристально смотрит на него, и снова возникает это неловкое молчание, напряжение настолько ощутимое, что я могу задохнуться.

— Что? — спрашиваю я более настойчиво, пресекая их переглядывание.

Они оба поворачиваются ко мне. Мама сразу отводит глаза, но отец продолжает смотреть на меня.

— Декстер-старший здесь, в Мэдисоне, — произносит он неожиданно.

Ужасный дед. Всякий раз, когда он приезжает сюда, для города это ничем хорошим не оборачивается. Он либо что-то закрывает, либо открывает, и это в любом случае разрушает чей-то бизнес. Многие здесь склонны забывать связь нашей семьи с семьёй Крестфилд, но их присутствие всегда служит напоминанием. Мама никогда его не любила, но чтобы расстроиться…

— И это всё, мам? И поэтому ты так расстроилась? — спрашиваю я с облегчением.

Однако интуиция подсказывает мне, что есть что-то ещё, особенно, когда я замечаю её сжатые губы.

— Гвен, на данный момент чьи-то чужие проблемы – это не наша забота. Это день Криса. Мы празднуем его решение жениться на женщине, которую он любит. Давай не будем всё портить, — уверенно говорит отец.

Что-то здесь не так.

— Мама, в чём, всё-таки, дело?

Я не верю, что приезд Декстера служит причиной такого напряжения. Мама переводит взгляд с меня на папу, а затем откашливается.

— До меня дошли слухи, что твой дедушка метит на собственность Крик Плейс, — вздыхает она.

Я сразу же хмурюсь. Крик Плейс – это общественный центр, в котором я и мама работали последний год. Он помогает людям не только в нашем, но и в соседних городах. В нём есть бесплатная клиника, спортивный зал и детский сад. Только монстр может подумать о том, чтобы закрыть его. Ведь центр важен. Я хотел сказать, что он не может этого сделать. Но Крестфилды способны практически на всё.

— Нет, это чушь!

— Это всего лишь слухи, но все мы знаем, как они возникают, — говорит отец, нахмурившись.

— Я слышала от дочери мисс Джабер, что Декстер-младший в городе. Её уже наняли в качестве одного из смотрителей. А он вроде бы уезжает сегодня вечером, —бормочет мама.

Общественный центр помогал нам с мамой в самые трудные периоды жизни. Он опора общества.

Я смотрю на часы – ещё есть пара часов, прежде чем Дженна и её родители будут здесь.

— Я поговорю с ним до его отъезда, — говорю я. Беру ключи со стола. — Я вернусь домой и переоденусь до того, как приедет Дженна с родителями, — бросаю я через плечо и выхожу за дверь. Залезаю в пикап и направляюсь к единственному человеку, который может остановить всё прежде, чем оно начнётся.

К Декстеру-младшему.


***

Крестфилд. Одна лишь фамилия вызывает зависть, страх или гнев – зависит от того, с кем в Мэдисоне вы разговариваете. Им принадлежит почти полгорода, и они владеют всем самым крупным во всём округе. Проблем бы не было, если бы они постоянно жили здесь, но это не так. Это обычное расточительство – всё для шоу, этакий плюс к их театру, когда они приезжают в город, чтобы устроить ад.

Я слышал фразу: «Ничего личного. Бизнес есть бизнес».

Но разрушенные семьи и загубленные жизни – не обычное ведение дел. Игра с человеческими жизнями становится чем-то личным.

Однажды я приехал в поместье Крестфилд, и мне пришлось ждать у ворот, чтобы пройти через охрану. Когда я вошёл, то не мог избавиться от чувства отвращения ко всему этому. Здание и территория были огромны. Один только дом был в четыре раза больше, чем общественный центр. Никогда не пойму, как люди могут быть такими эгоистичными и жадными.

Я вылезаю из машины и направляюсь к дому, когда звонит телефон. На моём лице возникает улыбка, когда я вижу, что это Дженна. Провожу пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Привет, будущий муженёк, — хихикает она.

— Будущая жена, — усмехаюсь я, подыгрывая ей.

— Ну… Как твои родители восприняли новость? — спрашивает Дженна с нервозностью в голосе.

— Отлично. Они очень рады, — отвечаю я.

Отчасти это правда.

— Серьёзно? Даже твой папа? — спрашивает она недоверчиво.

— Он воспринял это даже лучше, чем мама, — отвечаю я, подходя к большим французским дверям. Я закатываю глаза при виде скрытой камеры над дверью, прежде чем позвонить.

— Лучше, чем мама? А что не так с твоей мамой? — задаёт вопрос Дженна, немного повысив голос.

Я тут же жалею о своих словах. Дженна улавливает почти всё. Она похожа на ищейку, когда кто-то что-то скрывает. Она хорошо разбирается в людях.

— Мама думает, что это замечательно, — говорю я, надеясь сбить её с толку.

— Ты сказал, что лучше, чем мама. Значит, она, скорее всего, восприняла эту новость не очень хорошо, — выпаливает Дженна. — Мне казалось, что я нравлюсь твоей маме. Она против? — по десятибалльной шкале её паника возросла с пяти до десяти.

— Нет, всё было совсем не так. Она просто очень удивилась, вот и всё, — вздыхаю я. Надо же было сказать «лучше». Вот, к чему приводит одно маленькое слово.

Большие двери открываются, и горничная Крестфилдов с тёплой улыбкой жестом приглашает меня войти. Я благодарю её ответной улыбкой и вхожу.

— Сегодня вечером я приду со своими родителями на ужин, а твоя мама абсолютно против нашей женитьбы. Это ужасно! — говорит Дженна. Её паника растёт с каждым словом.

—Дженна. Моя мама любит тебя. Она любит твоих родителей, ужин будет фантастическим, я тебе обещаю. Но сейчас мне нужно идти. Я тебе перезвоню. Люблю тебя, — говорю я и кладу трубку, несмотря на её протесты.

— Мистер Кристофер Скотт? — спрашивает меня горничная немного неуверенно. Я знаю её уже много лет, но она всегда задаёт этот вопрос, будто не уверена в том, кто я.

— Как поживаете, мисс Альма? — улыбаюсь я, пока она ведёт меня по большой винтовой лестнице наверх.

— Чудесно. Не желаете чего-нибудь выпить? — спрашивает горничная до того, как мы подходим к двери в кабинет Декса.

— Нет, благодарю, — отвечаю я.

— Мистер Кристофер Скотт, — объявляет она, когда мы входим в кабинет Декстера, хотя он уже видит меня.

— Мне всегда кажется, что я должен поклониться, или что-то в этом роде, — произношу я насмешливо.

Я замечаю, что мисс Альма скрывает смех за покашливанием.

— Кивок и немного любезности вполне сойдёт, — сухо отвечает он, почти не отрывая взгляд от монитора.

— Вам ещё что-нибудь нужно, мистер Крестфилд? — спрашивает горничная.

— Это всё. Спасибо, — отвечает тот.

— Рада была вас видеть, мистер Скотт, — говорит она, прежде чем выйти из комнаты.

— Я вас тоже, — отвечаю я, подходя к столу Декса.

— Что же привело тебя сюда, племянник? Давно тебя не было слышно, — произносит он.

Я слышу удивление в его голосе, когда он откидывается в своём большом кожаном кресле. Я не понимаю, почему он всегда напоминает мне о нашем родстве, но думаю, что если бы не оно, то меня бы здесь не было.

— Крик Плейс. Просто оставьте всё как есть. Вы, ребята, владеете половиной Соединённых Штатов. Вам действительно нужен центр? — говорю я раздражённо.

Парень усмехается.

— Почему бы тебе не присесть, Кристофер? — спрашивает он, указывая на один из стульев перед его столом.

— Мне и стоя неплохо, — отвечаю я.

Я не собираюсь садиться и трепаться с ним. Мне лишь нужно, чтобы он оставил Крик Плейс в покое.

Декс хмурится.

— Уверен, Гвен научила тебя лучшим манерам, чем эти. Когда хозяин дома предлагает тебе сесть, ты делаешь это. Особенно когда просишь его об услуге. Ты улыбаешься и удовлетворяешь просьбу, — говорит он самодовольно.

Я делаю глубокий вдох и сажусь.

— Итак, как у тебя дела? — спрашивает он так, будто мы лучшие друзья.

Мы в лучшем случае дальние родственники. Это не всегда было так. Десять лет назад, после смерти моей бабушки, Декса отправили в школу-интернат, и всё лучшее от родителей будто осталось в прошлом.