Я услышала, как Роберт воскликнул:

— Не двигаться, Сэбин!

Я медленно подняла голову, перед глазами все кружилось. Ник беспомощно лежал на кровати. Он упал на рану и изо всех сил пытался сесть, так что пот тек по лицу. Роберт опомнился от изумления и прищелкнул языком:

— Тигрица защищает своего самца, — сказал он. — Ты покорил сердце китайской сироты, Ник. Как это тебе удалось?

Не сводя глаз с Роберта, я медленно встала на четвереньки.

— Нечего сказать, Ник? — насмешливо осведомился он, улыбнувшись, и щека его быстро задергалась. — Слова иссякли, удача тоже? Что ж, пора покончить и с тобой. Я собираюсь пристрелить тебя, как собаку. Немедленно…

Он аккуратно прицелился. Я все еще не могла подняться, когда раздался выстрел, его звук с такой силой ударил по моему телу, словно пуля попала в меня.

Из моей груди вырвался жуткий звук, судорожное рыдание, и я повернула голову к кровати, туда, где лежал Ник. Он не шевелился, его голова была приподнята, и он, не мигая, смотрел на Роберта, словно не верил своим глазам. Невероятно, но он, кажется, даже не ранен. Роберт промахнулся. Я повернула голову в его сторону, мольба готова сорваться с моих губ, но я онемела. Голова Роберта упала на бок, из непослушных пальцев выскользнул пистолет. Он качался, глядя на Ника изумленными синими глазами. Ноги у него подкосились. Глаза потускнели, становясь пустыми, и он упал на занавеску. Под тяжестью его тела ширма оборвалась. Роберт рухнул на пол, брезент обрушился на него.

Я увидела Юлан, она стояла в нескольких шагах от Роберта. Голова его лежала у ее ног. Она сжимала пистолет мистера Марша и медленно его опускала. Из дула вился едва заметный дымок. Она оторвала взгляд от Роберта Фолкона и посмотрела на меня. Лицо ее посерело. Голос дрожал:

— Я должна была, Луци. Он убил мистера Марша. Я видела, но он меня не заметил. Я побежала за пистолетом мистера Марша и услышала, как ты кричишь. Я тихо подошла. Я слышала, как он сказал, что убьет вас. Я должна была его остановить, Луци.

Я поняла. Роберт стоял спиной к занавесу. Юлан выстрелила из-за занавески, опередив его. Это ее выстрел я услышала. В горле у меня пересохло, я сказала непослушными губами:

— Ты спасла нас, Юлан. Не бойся. Мистер Марш не убит. Он дышит. — Я повернулась к Нику, который, превозмогая боль, поднялся с кровати, на его лице не было ни кровинки. — Ник, твоя рана? Прости, если я сделала тебе больно…

Он нетерпеливо покачал головой и стащил с кровати одеяло здоровой рукой. Моя голова все еще была тяжелой от удара, я подошла и помогла Нику накрыть Роберта Фолкона.

— Несчастный, — с жалостью сказал Ник. — Он сошел с ума. Он бы убил нас и думал бы, что правильно сделал, — он осторожно взял пистолет из дрожащих рук Юлан и медленно и четко сказал: — Мы не забудем, Юлан. Пока мы живы, ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Ник… — я взяла его за руку. — Пожалуйста, ляг. Ты ужасно выглядишь.

— Не удивительно, — он крепко схватился за меня. — Мне никогда еще не было так страшно в жизни, когда ты на него бросилась, — он выпрямился. — Я не могу лечь сейчас. Там мой отец… — он посмотрел на тело, накрытое одеялом. — И это. Вы, девушки, одни не справитесь.

— Нет, мы справимся, Ник, дорогой. Мы со многим справлялись, и я могу привести кого-нибудь из деревни, если будет нужно. Не волнуйся.

Он покачнулся, и я помогла ему лечь.

— Да… тебе слишком часто приходится справляться самой, — ему не хватало воздуха, в глазах была злость. — Это в последний раз. В последний раз тебе придется справляться самой. Я обещаю, Люси.


* * *

Мы выехали из Тяньцзиня через месяц. Мистер Марш оправился от сотрясения мозга, которое он получил после жестокого и неожиданного нападения Роберта Фолкона, и Ник снова стал самим собой. Это было удивительное путешествие. У нас с Ником в каюте было две койки, но я спала в его объятиях. В каюте было тесно и душно, но мы не замечали ничего. Мы были вместе, в безопасности, а все остальное не имело значения.

Мы вернулись в Англию, когда уже с деревьев осыпались все листья. Мы снова обвенчались в маленькой церкви в Челси. Эдмунд Грешем пришел на нашу свадьбу, так же как и мистер и миссис Фолкон. Они привезли с собой и Метью, который надулся, когда я его поцеловала: он ревновал меня к Нику.

Мы не сказали Фолконам правды. Мы объяснили им, что Роберт был с нами в Цин Кайфенг во время осады и погиб, защищая ворота миссии. Он лежал на английском кладбище в Ченгфу. Думаю, миссис Фолкон нам не поверила, потому что, когда она начала расспрашивать меня о каких-то подробностях, я смутилась и стала сама себе противоречить. Она посмотрела на меня своими прекрасными скорбными глазами и тихо сказала:

— Не важно, Люси. Думаю, тебе хочется все забыть. Роберт был странным мальчиком, и мы всегда боялись, что он может… Не будем о его недостатках. Спасибо, что сказали, что он умер, как отважный солдат. Таким мы будем его помнить.

Деньги, вырученные за изумруды, мы разделили так, как предложил Ник еще в миссии. Мистер Грешем прислал нам письмо, в котором выражал свою благодарность в довольно высокопарных выражениях. Фолконы не хотели брать свою долю. Они решили уехать из «Луноловов» и поселиться в Корнуолле. Мне пришлось их умолять, и они все-таки взяли свои деньги. Ник перевел через банк деньги доктору Ленгдону и миссии, включая пять тысяч фунтов из собственных средств для Юлан. В Китае с такими деньгами она станет богатой женщиной.

Еще одним гостем на нашей маленькой свадьбе был лорд Шипли, который потребовал у мистера Марша, чтобы его пригласили. Он вел себя по отношению к Нику угрожающе:

— Имейте в виду, Сэбин, что вы должны вести себя с этим ребенком безупречно, черт побери! Вы слышите? Относитесь к ней, как к королеве, иначе, клянусь Богом, я прикажу вас утопить в Темзе темной ночью и сам на ней женюсь! Да она достойна десяти таких, как вы, молодой повеса, десяти, слышите?

— Похоже, двадцати, сэр, — глаза Ника насмешливо улыбались. — И, если бы вы были на тридцать лет моложе, я бы вызвал вас на дуэль за то, что вы осмелились послать ее в Пекин.

— Совершенно с вами согласен. Но я не мог ее остановить, дружище. Она бы все равно за вами помчалась. И они с Маршем, между прочим, решили исход пекинской операции, она и Марш! Марш! Еще шампанского! О! Простите, старина, вы сегодня отец жениха, не так ли? Тысячу извинений! Я сам налью.

Кажется, если уж судьба решила тебе улыбнуться, она ничего не сделает наполовину. Всю свою жизнь я прожила в отчаянной бедности, теперь же все изменилось. Но на этом не закончилось. Через два месяца после нашей свадьбы я получила письмо. В тот вечер мы были в театре и ужинали в ресторане. Когда мы в полночь вернулись домой в Челси, меня ждало письмо с печатью Военного министерства.

Едва сбросив плащ, я распечатала конверт и вскрикнула.

Ник спросил:

— Что случилось, любовь моя?

— Это… это официальное письмо от лорда Шипли, и здесь счет Казначейства на… — я проглотила воздух. — На тысячу фунтов, Ник! Он пишет, что это «за неоценимую услугу, оказанную Вооруженным силам Ее Величества в передаче сообщения, которое поддержало защитников Пекина и предотвратило резню… о, и все в том же духе. Но он пишет, что твой отец получил такую же сумму! О, Ник! Что я буду со всем этим делать?

Он рассмеялся и крепко меня обнял.

— Это ничтожная сумма. Несколько залпов, произведенных с военного корабля, стоят дороже. Что с этим делать, Люси? Я не знаю. Купи себе шляпу. Или сделай себе операцию, чтобы твои глаза не были такими безобразно круглыми, как у чужаков.

— Ник, прекрати меня дразнить и выпусти.

— Нет. Ты слишком красивая. Если я выпущу тебя, кто-нибудь сможет украсть.

— Тогда подними меня повыше. Твое кольцо впивается в меня — кольцо теперь было обрамлено красивым жадеитом овальной формы, и я могла носить его, как кулон.

Он взял меня на руки.

— Так лучше? Хорошо. Выключай свет.

Он поцеловал меня, пересек комнату и стал подниматься по лестнице.

— Я так рада за твоего отца, Ник!

— Да. Он мог бы уже спокойно отдыхать, после того как получил свою долю, но он ни за что не станет. Будет служить.

— Он хороший слуга.

— О, да, Люси. Очень хороший.

— Таким можно гордиться?

— Да, Люси. А ты кем собираешься стать?

— Я? Можно я просто останусь любящей женой, пожалуйста, Ник. — Мы уже поднялись по лестнице. — А ты, Ник?

Он толкнул ногой дверь в спальню, и мы вошли.

— Это просто, — он снова поцеловал меня. — Просто никогда не меняйся, и я буду самым счастливым человеком на свете.