— Невероятно, как ты необразована! — стыдил он ее.

— Оставь ее, — сказала бабушка. — Жизнь длинна — много времени для ученья. Ты мог бы ее поучить, если хочешь.

* * *

«Большой охотой» руководила сама графиня. Она сидела на своем сером в яблоках коне, за нею — Ян и Эндри. Петронелла шла с собаками. Три парня, служившие у Гендрика, несли шесты с соколами. Замыкал шествие Питтье на своем спокойном фландрском тяжеловозе. По обе стороны у него висели корзины с завтраком и мешки для добычи. На шестах сидели только благородные сокола и с ними сильный ястреб — Гильда. Ни одного терцеля.

Но Иза, белоснежная Иза сидела на руке у графини.

Они били голубей, соек, ворон, уток, которых поднимали собаки.

Одна собака отстала. Лай ее слышался с одного места в камышах.

— Должно быть, большая утка, — сказал Гендрик и свистнул собаку.

Та не прибежала. На ее лай к камышам бросились другие собаки. Вдруг раздался пронзительный вой. Из камышей выползла собака с окровавленной головой и сломанной передней лапой. А затем наконец выплыло в воздух что-то большое и сильное, ослепительно белое.

— Лебедь, ей-богу, лебедь! — закричал Ян.

В одну секунду графиня сняла колпачок со своего сокола.

— Дикий лебедь! — торжествующе крикнула она. — Лети, белая Иза!

Исландка поднялась в воздух. Ее острым глазам не понадобилось и секунды, чтобы усмотреть дичь. Охота продолжалась недолго. Как ураган, она упала и села на горло гордой птице. Лебедь ударил могучими крыльями. Белое на белом, ехала на нем Иза. Охотники пришпорили лошадей и погнали за ними. Графиня далеко впереди всех. С лаем бежали собаки. Лебедь повернул назад, видимо, искал чащу, чтобы скрыться. Но белая Иза принудила его опуститься на землю.

Охотники были уже возле них. Спрыгнули с коней. Иза оставила свою добычу и вернулась назад, на руку к своей госпоже.

Лебедь лежал на земле, и шея его была окрашена красной кровью. Псы с лаем бросились на него. Он привстал и ударил одну собаку так, что она отлетела на пять метров. Прибежал Гендрик. Прежде всего он отогнал собак. Затем вместе с графиней взял лебедя. Тот не оборонялся, точно чувствовал, что ему уже ничего не грозит. Гендрик связал ему сначала крылья, потом клюв, наконец — ноги. Очень внимательно осмотрел горло.

— Ничего опасного, — установил он. Поднял и положил птицу в одну из сетей на лошади Питтье.

— Что ты хочешь с ним сделать, бабушка? — спросил студент.

— Вылечить его, — отвечала она. — Затем надеть ему на лапу кольцо в память о нынешнем дне и подарить ему свободу.

* * *

Они завтракали под апрельским солнцем. Петронелла и Эндри прислуживали. Графиня разлила вино в узкие серебряные бокалы и сделала знак Питтье. Он подвел ей коня, поддержал стремя — это была его привилегия, которой он никому не уступал. Она вскочила на лошадь и выпила свой бокал в седле.

Ян смотрел на нее во все глаза: этой женщине было 55 лет!

— Бабушка… — начал он и споткнулся. — Как можно тебя называть бабушкой?!

Он поднял свой бокал и закричал:

— Да здравствует Роберта, королева соколов Войланда!

Графиня засмеялась.

— Слышала, Иза? — сказала она и, обратись к студенту, добавила:

— Это очень любезно с твоей стороны, мой мальчик, благодарю тебя.

И, может быть, слегка увлажнились ее глаза. Кто знает? Она передала Питтье бокал, взяла хлыст, описала им в воздухе свистящий круг и помчалась вперед.

Эндри тоже была уже на коне. Одно стремя закрутилось. Ян подошел его поправить. Она нагнулась к нему и поцеловала его в голову.

— За что? — засмеялся он.

— За твой тост! — сказала она. — Бабушка его тебе никогда не забудет…

Около тополей начиналось болото. Там кружились вороны. Графиня с раздражением смотрела на них в бинокль.

— Куда запропастились носильщики? — нетерпеливо крикнула она. — Тут работа для ястребов…

— Почему ты не бросила на них свою исландку? — спросил Ян.

— Иза слишком хороша для этой черни.

Когда одна из ворон вытащила из кустов яйцо цапли, графиня была вне себя от гнева. Но уже подъехал Питтье, а сзади него на лошади сидел Маттес с шестом.

— Это умно, — крикнула графиня. — Есть у тебя ястреб? Гильда? Брось ее на ворон.

Парень исполнил приказание — с седла бросил птицу в воздух. Ворона тотчас ее заметила и на ястребиное «ивье!» ответила таким неистовым карканьем, что в одну секунду привлекла с тополей весь вороний народ. Но ястреб не утратил своего хладнокровия и посреди этой черной массы. Он внезапно упал на землю, сопровождаемый воронами, побежал по земле, снова поднялся, обернулся и рассек черную воронью тучу. Затем, поднявшись высоко, точно собираясь улететь, паря над своими врагами, ударил ворону, летевшую выше всех. Схватил ее одной лапой за спину, другой — за горло и разорвал. Бросив добычу на землю, ударил другую ворону, убил ее. Черные птицы не отставали от него ни на минуту, клевали в его направлении, преследовали ястреба вплоть до руки Эндри. Еще раз поднялся ястреб, ударил третью ворону. Остальных разогнали подоспевшие охотники криками и камнями.

— Это Гендриково искусство! — крикнула графиня. — Никто на свете не может соперничать с Тильдой! Никто лучше ее не дерется, окруженный черной бандой! И все же она не перестает быть разбойником. Только грабители и умеют обращаться с грабящей чернью…

Началась настоящая травля цапель. Спущены были все благородные сокола. Цапли взлетали с отброшенными назад шеями. Над ними парили сокола, падали вниз, садились на цапель, бросали их на землю. Так быстро все это происходило, что Ян не заметил, как наступили сумерки.

Помощники сокольничего бегали в разные стороны, собирая соколов и подымая легко раненных цапель. Их тщательно перевязывали и складывали в корзину.

— Для чего они? — спросил студент.

— Возьмем домой, — отвечал сокольничий. — На них будут учиться наши соколята. Им ничего, барин, не будет. На шею наденем кожаную муфту для защиты, а на клюв колпачок, чтобы защитить соколов. Так ни те, ни другие никому вреда не нанесут. А через две недели цапли с кольцом на ноге уже полетят обратно на свое становище класть яйца и выводить птенцов.

Собаки вспугнули старую большую цаплю, которая поднялась очень высоко. Графиня бросила на нее свою исландку, белоснежную Изу. Обе птицы забирали вверх, стараясь очутиться одна над другою. Иза была быстрее. Скоро она поднялась выше цапли и пропала в темных, низко нависших облаках. Но и цапля не уступала, хотя едва ли могла уже видеть своего врага. Она тоже подымалась все выше, держа шею вытянутой назад, а длинный клюв подняв прямо, как свечу, наверх. Из облаков сокол, хорошо нацелившись, падал на свою добычу.

— Вот! Вот! — кричала Эндри.

Словно молнией блеснула цапля своим острым, как копье, клювом и ударила убийственным оружием — раз и два! — белую Изу.

Дикий крик огласил поляну:

— Иза!

— Бросьте ястреба!

Цапля полетела вниз, опустив клюв, встряхнулась, потащила мертвого сокола на землю. Но, увидав нового врага, опять поднялась вверх. Гильда — за нею. Снова высоко в облаках исчезли обе птицы, затем упали вместе — и теперь уже спину старой цапли когтила победительница Гильда.

Помощники сокольничего бежали по лугу.

— Добейте цаплю! — крикнула им графиня. — Но тотчас же отменила свое приказание:

— Нет — дайте ее сюда!

Ян посмотрел на нее. Она была бледна, как смерть, и сгибала хлыст, точно хотела его переломить, стянула с руки соколиную перчатку и бросила ее на землю. Дыхание стало коротким, прерывистым. Вокруг нее все молчало. Не слышно, было ни единого слова.

Парни принесли ястреба и раненую цаплю. С другой стороны бежала собака с мертвой Изой во рту.

Гендрик осмотрел цаплю.

— Шея немного порвана, — установил он, — но скоро заживет. У нее уже два кольца. Три года тому назад ее ударила Франсез, а год спустя — Фенга. Что с ней сделать? — спросил сокольничий.

— Возьмите ее с собой, — приказала графиня с дрожью в голосе. — Присмотрите и отпустите на свободу, как только будет здорова. Я дам вам, Гендрик, золота. Сделайте ей золотое кольцо — она убила белую Изу!

— Дай мне Изу! — сказала Эндри охотнику. — Я похороню ее в парке.

Графиня подняла руку.

— Нет, — заявила она твердым голосом, — соколиный обычай не таков. Соколу и соколиному охотнику принадлежит то, что падает на соколиной охоте. — И, обратись к помощнику сокольничего: — Получил уже ястреб свою награду? Отдай ему Изу.

Маттес взял Гильду на рукавицу и дал ей драгоценный прикорм. Коварно и зло смотрел желтый глаз ястреба. Гильда жадно схватила своей желтой лапой мертвого сокола. Спереди растеребила шею до мяса и начала набивать свой зоб.

Таков был конец белой Изы.

* * *

Графиня свистнула своим бичом и сказала:

— Для меня достаточно на сегодня!

— Мы поедем с тобой, бабушка! — воскликнула Эндри.

— Нет, — возразила та. — Нет оснований из-за моего настроения прекращать охоту. Что за важность — белый сокол! Спустите других соколов! Гендрику нужно еще перу цапель для его детской.

Она сделала общий поклон, повернула лошадь и ускакала галопом.

— Она никогда не забудет Изы! — сказал сокольничий.

Без графини охота клеилась плохо и скоро прекратилась.

* * *

Вернувшись домой, Эндри немедленно бросилась к бабушке. Она нашла ее одну в глубокой задумчивости.

— Это из-за Изы? — спросила Эндри.

— Нет, — ответила бабушка.

Она взяла со стола письмо и передала его внучке:

— Здесь письмо, оно пришло для Яна. Передай ему и скажи, что я жду вас обоих к чаю, сейчас же.